≪Ходатайство Главнокомандующего всеми Вооруженными силами удовлетворить. Рабочих города Оренбурга за их боевую деятельность, героизм и боевые подвиги, проявленные при защите города Оренбурга во время наступления Колчака, наградить Почетным революционным знаменем≫.
(Из постановления Президиума ВЦИК. Протокол № 42 от 8 октября 1920 года).
К востоку от Оренбурга, на 9-й версте тракта, ведущего к Орску, на вершине невысокого холма стоит обелиск. На нем — барельеф воина в остроконечной буденовке и золоченые буквы: ≪Землякам-оренбуржцам, отдавшим жизнь за Советскую власть≫. Повыше этой надписи — стихи:
Свой добрый век вы прожили как люди
И для людей…
В дни праздничных торжеств стоят у монумента в почетном карауле молодые солдаты и рабочие оренбургских заводов, комсомольцы и пионеры.
Ранней весной девятнадцатого года армии Колчака, наступавшие по широкому фронту, от Каспийского моря и почти до Заполярья, достигли предгорий Уральского хребта.
А через месяц Колчак собирался уже выйти к Волге, чтобы затем совместно с Добровольческой армией Деникина двинуться к первопрестольной по семи железным дорогам, идущим от Волги. Взятие Оренбурга позволило бы ≪верховному правителю≫ объединить свои войска с казачьими армиями генерала Толстого и полковника Дутова.
Положение Оренбурга было в те дни критическим. 1-й казачий корпус наступал с юга из зауральских степей, 2-й шел к городу с востока, в междуречье Урала и Сакмары, а 4-й корпус колчаковского генерала Бакича угрожал с севера и северо-востока. Этим крупным силам врага могли противостоять только три красных полка.
Особенно ухудшилась обстановка, когда всего в пятнадцати верстах от Оренбурга, в станице Благословенной, вспыхнул казачий мятеж. Белые стали обстреливать из орудий пригороды Оренбурга, разобрали железнодорожные пути, прервали телеграфную связь.
≪Придется считаться с возможным временным оставлением нами Оренбурга≫.
(Из доклада Реввоенсовета Восточного фронта Главкому)
…В губкоме собрались: Иван Акулов, братья Александр и Георгий Коростелевы, Василий Мискинов, Иван Мартынов, Григорий Клейман и другие руководители оренбургских большевиков.
— Что будем делать? — спросил Акулов у товарищей.— Лучшие силы мы отдали Первой и Туркестанской армиям. Оружия — нет. Боеприпасы тоже на исходе. Но рабочие требуют не допустить Дутова в Оренбург. Если он захватит город в третий раз — начнется поголовная резня.
Наступило тягостное молчание. Его нарушил Александр Коростелев:
— Будем обороняться. Поднимем рабочих.
≪Фрунзе… интуитивно понял всю важность обороны Оренбурга, всю важность помощи. Он согласился с обороной Оренбурга≫.
(Из выступления И. А. Акулова на вечере воспоминаний Оренбургского землячества 29 января 1932 года).
…Тревожно запели гудки Главных железнодорожных мастерских, заводов Эверта и ≪Орлее≫. Оренбург был объявлен на осадном положении. На площади у Главных мастерских собралась многотысячная толпа. Форменные куртки железнодорожников смешались с рабочими спецовками и солдатскими шинелями.
Речи были короткими. Тут же, у заводских ворот, началась запись в рабочие полки. Добровольцам выдавались винтовки и патроны, доставленные по приказу Фрунзе. Взялись за оружие 1200 рабочих Главных железнодорожных мастерских, 700 активных штыков выставил ≪Орлее≫. Становились в строй швейники, печатники, мукомолы, кожевники. В самый короткий срок было сформировано пять стрелковых полков. Они тут же отправлялись на передовую. Те, кто не мог носить оружие — женщины, подростки, старики,— рыли окопы, подвозили патроны и снаряды, ухаживали за ранеными.
≪В восемь часов быть в Оренбурге. Святую заутреню будем праздновать в этом городе…
Для быстрого приведения города в порядок назначить комендантом Оренбурга поручика Васильчикова≫.
(Из приказа Дутова 19 апреля 1919 года — в канун пасхи).
В этот день с особенным остервенением рвались к городу казачьи сотни. Несколько раз они пытались смять рабочие полки и на их плечах ворваться в Оренбург. Противник захватил Нежинку, вышел на ближние подступы к городу. Казакам хорошо видны были сверкавшие золотом купола собора и форштадтской церкви.
Дрогнули красные цепи. И тогда лично повел в бой только что сформированные, еще толком не обстрелянные добровольческие роты начальник обороны Оренбурга Эдуард Вилумсон.
С красным знаменем в одной руке и с наганом в другой, подымая бойцов в контратаку, он запел рабочую ≪Марсельезу≫. Ее подхватили один, другой, третий, и вот уже над заснеженными полями гремит боевая революционная песня:
Вставай, подымайся, рабочий народ,
Вставай на врагов, люд голодный.
Раздайся, крик мести народной:
Вперед! Вперед! Вперед!
Дрогнули казаки, отступили, оставили Нежинку. Вилумсон не успел допеть песню до конца, его сразила белогвардейская пуля. Бойцы отправили командира в лазарет. Потом Нежинка еще несколько раз переходила из рук в руки. Кровопролитные схватки продолжались.
≪Больше месяца находятся рабочие в бою под открытым небом, без обмундирования, надлежащего снаряжения, грязные, усталые, измученные, обессиленные сиденьем в окопах днем и ночью. Нет одежды, белья, сапог, медикаментов, ибо все Оренбург отдал еще до эвакуации первой армии и, главным образом, Туркармии. Почти нет кавалерии, нет достаточного количества артиллерии, нет абсолютно никаких резервов, ибо все силы на линии фронта≫.
(Из доклада председателя Оренбургского губисполкома А. А. Коростелева В. И. Ленину).
Весь апрель и май шли ожесточенные бои у стен Оренбурга. В особенно трудные минуты новый начальник обороны города Михаил Великанов сам не раз водил в атаку бойцов. Казаки снова и снова пытались прорваться в осажденный город.
Однажды под натиском белых не устоял 217-й рабочий полк, пришлось отступить на правый берег Урала, сжечь за собой мост. Белоказаки подошли вплотную к городу — теперь его от врагов отделяла только река. В роще, на том берегу Урала, заговорила казачья батарея, на улицах стали рваться снаряды.
≪С 27 апреля по 28 мая санитарная часть группы обороны эвакуировала в тыловые госпитали только раненых 2964 человека. Потери убитыми составили тысячу человек, в том числе из руководящего состава председатель губпрофсовета Прокопов, председатель Орского исполкома Батаев, председатель профкома завода ≪Орлее≫ Кириллов и другие≫.
(Из сообщения председателя губкома партии И. А. Акулова в ЦК партии).
Особенно ожесточенные бои велись на берегах широко раскинувшего вешние воды Салмыша, всего в 35—40 километрах от Оренбурга. Генерал Бакич бросил в наступление 4-й корпус. Под прикрытием сильного артиллерийского огня белые полки захватили плацдарм на правом берегу реки и стали спешно переправлять главные силы на паромах и рыбацких лодках.
Снова страшная угроза нависла над Оренбургом. Единственной преградой на пути колчаковского корпуса стал 277-й Орский полк да один батальон 211-го полка.
Бой начался на рассвете 26 апреля — Салмышский бой, которому суждено было войти в историю гражданской войны. Он продолжался весь день и до поздней ночи. Первый батальон 277-го полка, не выдержав натиска втрое превосходящих сил противника, стал отходить к Янгизской горе. К отступающим галопом поскакал командир полка Михаил Юлин. Спрыгнув с коня, он взял винтовку у павшего бойца и, повернув дрогнувших красноармейцев, увлек их за собой навстречу врагу. Белые побежали к реке и были сброшены в ледяную воду.
Батарея, установленная на склоне Янгизской горы, метко била по скопившимся у переправ колчаковцам. Артиллеристам удалось перебить стальной канат, натянутый через реку, и паром с офицерами понесло по течению. Следующий снаряд угодил прямо по парому и разметал его.
Несколько раз в этот день водил в рукопашные схватки свои батальоны двадцатидвухлетний командир 211-го полка Николай Барановский. Граф по происхождению, штабс-капитан царской армии, он добровольно стал в ряды защитников революции. И погиб за нее смертью героя, идя впереди атакующих бойцов.
К ночи корпус Бакича перестал существовать. Лишь немногим удалось перебраться вплавь через холодные воды Салмыша.
≪277-й стрелковый полк воспрепятствовал соединению казачьих отрядов с войсками Колчака и тем самым дал возможность удержать за нами имеющий первостепенное значение Оренбургский район≫.
(Из приказа Реввоенсовета Республики № 126 от 9 июля 1919 года).
В середине мая обстановка под Оренбургом особенно осложнилась. Не считаясь с потерями, дутовцы рвались к городу. В тревожную ночь с 14 на 15 мая весь аппарат губкома во главе с Иваном Алексеевичем Акуловым встал под ружье. Несколько суток в непрерывных боях с белоказаками отстаивали оренбуржцы свой город. Тогда-то в особенно критические минуты они обратились к Владимиру Ильичу Ленину с просьбой о срочной помощи.
≪Знаете ли Вы о тяжелом положении Оренбурга? Сегодня мне передали от говоривших по прямому проводу железнодорожников отчаянную просьбу оренбуржцев прислать 2 полка пехоты и 2 кавалерии или хотя бы на первое время 1000 пехоты и несколько эскадронов. Сообщите немедленно, что предприняли и каковы Ваши планы. Разумеется, не рассматривайте моей телеграммы, как нарушающей военные приказания≫.
(Телеграмма В. И. Ленина М. В. Фрунзе от 12 мая 1919 года).
Помощь Оренбургу была оказана оружием боеприпасами. Собравшись с силами летом 1919 года, рабочие полки перешли в наступление и отбросили белоказаков в пустынные степи. Убедившись в бессмысленности сопротивления, остатки белой армии сдались в плен.
120 дней и ночей продолжалась невероятно трудная героическая оборона Оренбурга. Большевистская крепость над Уралом оказалась неприступной. Она приковала к городу огромные силы дутовских и колчаковских войск и тем самым помогла успешному решению стратегической задачи — разгрому Колчака.
…Солнечным днем 12 июня 1921 года тысячи оренбуржцев заполнили привокзальную площадь. Под звуки оркестра член ВЦИК Емельян Ярославский вручил представителям города темновишневое бархатное знамя с вышитыми золотом словами: ≪От ВЦИК. Рабочим г. Оренбурга за героизм, проявленный при защите города во время наступления Колчака≫.
Только три города в стране — Петроград, Оренбург и Царицын были удостоены такой высокой чести — награждены Почетными революционными знаменами ВЦИК.
