Здесь мы тогда спешились. Ослабили седловку. Разнуздали разгоряченных коней. Пустили их на траву. Огладил я потные бока моей резвой гнедой рысачки. Под Боткинском, перед атакой, сам начдив мне ее подарил… Пока кони паслись, перекусили и мы. Торопились. До Екатеринбурга оставался последний переход…
Мы стояли у обелиска ≪Европа—Азия≫, по дороге на Первоуральск. Старый краском Алексей Григорьевич Лобанов говорил неспешно, даже вяловато. И только быстрые, зоркие взгляды, которыми он как бы прощупывал окрестности, выдавали в нем былого военного.
— С ту пору все вокруг было зелено. Трава стояла высокая. Дело понятное: июль. И не обелиск нынешний тут высился, а столбик махонький, хотя слова на нем те же были: за нами лежала Европа, впереди простиралась Азия. Шутили конники: ≪Даешь Азию!≫ Горячились в нетерпении. Ведь от самой Волги, от Казани, рвались сюда, к сердцу Урала…
Нам, военным журналистам, совершающим поездки по дорогам гражданской войны, доводилось встречаться со многими участниками боев за освобождение Поволжья и Урала от белогвардейцев и интервентов. В Ульяновске познакомились с бывшими воинами дивизии легендарного Гая Дмитриевича Гая, штурмом бравшими город детства и юности Владимира Ильича Ленина. В Казани и Ижевске ветераны рассказывали о том, как рождалась боевая слава полков Владимира Мартыновича Азина, громивших белогвардейцев за Волгой, на полях Татарии и в лесах Удмуртии. В Перми нам поведали о победных ударах по колчаковцам 21-й дивизии Георгия Ивановича Овчинникова, вспомнили весну и лето 1919 года, когда после многочисленных оборонительных боев и тяжких отходов красные войска перешли в решительное контрнаступление.
Военная судьба свела на одном общем направлении две дивизии: 21-ю и 28-ю. Обе с боями двигались на Екатеринбург.
Об этих боях и шел теперь разговор у обелиска. Вместе с бывшим командиром эскадрона 28-й Железной Азинской дивизии Алексеем Григорьевичем Лобановым сюда приехали начальник разведки артдивизиона 21-й Пермской стрелковой дивизии Александр Федорович Павлов, работник политотдела 2-й армии, один из первых председателей Екатеринбургского горсовета Анатолий Иванович Парамонов и группа молодых солдат Свердловского гарнизона.
— В июне наш штаб вернулся в только что освобожденный Сарапул, — рассказал А. И. Парамонов. — Здесь под руководством командарма Василия Ивановича Шорина, одновременно исполнявшего и обязанности командующего Северной группой войск Восточного фронта, были разработаны планы форсирования Камы и взятия Перми, Кунгура, Екатеринбурга. Воплощалась ленинская идея: ≪Наступление на Урал нельзя ослабить, его надо безусловно усилить, ускорить…≫
Натиск красных частей был стремительным. Если белогвардейцам понадобилось пять месяцев, чтобы пройти от Екатеринбурга до Перми, то вышвырнули их обратно за две недели.
— 2 июля 1919 года Наша 21-я дивизия получила телеграмму за подписью Председателя Совета Обороны Владимира Ильича Ленина: ≪Поздравляю геройские красные войска, взявшие Пермь и Кунгур. Горячий привет освободителям Урала. Во что бы то ни стало надо довести это дело быстро до полного конца≫. Можете себе представить, какое воодушевление охватило всех нас. Белых обходили, громили, сминали в рукопашных схватках. На дорогах валялись содранные самими белогвардейцами их погоны — колчаковцев охватила растерянность, паника…
Это нам рассказал Александр Федорович Павлов. Питерец, артиллерист с крейсера ≪Олег≫, он в восемнадцатом в составе отряда Балтийского флотского экипажа был направлен на Восточный фронт. Сражался под Шалей и Вогулкой, участвовал в подавлении Ижевско-Воткинского контрреволюционного восстания, а затем в рядах 21-й стрелковой дивизии освобождал Осу и Кунгур.
— 12 июля был отдан приказ войскам 2-й армии, — продолжал рассказ генерал-майор в отставке А. Ф. Павлов. — В нем ставилась задача овладеть в кратчайший срок Екатеринбургом. 28-я дивизия должна была наступать через Билимбаевский и Висимо-Шайтанский заводы. Далее ее путь лежал по Сибирскому тракту на Верх-Исетский завод. А нам, 21-й, было приказано энергично продвигаться, преодолевая все препятствия, поддерживая самую тесную связь с азинцами, вдоль полотна железной дороги Пермь — Екатеринбург и нанести удар по городу с северо-запада. Сибирский тракт пересекает железную дорогу. Понятно, что и боевые порядка наступающих дивизий фактически сливались, действовать им пришлось бок о бок.
— Мой конный эскадрон,— вспоминает А. Г. Лобанов,— лесными тропами продвигался от Красноуфимска на восток. Был у нас приказ: взорвать моет на железной 4 дороге. По ней откатывались колчаковские эшелоны. Скрытно пробрались мы к мосту. Отвели коней в сторону, подползли к насыпи. Перед самым носом состав проскочил. Эх, думаем, жалость какая! Надо спешить, чтоб другие-то не прозевать. Четверо нас пошло: комвзвода Сидоров, вахмистр Рогожников, подрывник и я. Подложили заряд. Видим, идет еще эшелон. Запалили бикфордов шнур… Нет взрыва! Оказалось, шнур был перетерт. Зато уж третий воинский состав от нас не ушел. Паровоз и два вагона слетели вниз, остальные полезли друг на друга. Уцелевшие колчаковцы выскочили на откос. Мы тоге и ждали: ≪Эскадрон, огонь!…≫ После уже, перед самым пограничным столбом ≪Европа — Азия≫, была у нас стычка с вражеской разведкой. Колчаковский дозор ехал на двух грузовиках. Остановили, заставили под огнем спешиться и бежать…
Наш автобус едет по Сибирскому тракту в сторону Свердловска тою же дорогой, по которой пятьдесят лет тому назад шел на рысях авангардный красный эскадрон. Заметно волнуется Алексей Григорьевич. На этом сорокакилометровом участке пути он то и дело отмечает знакомые места — ложбинки, повороты, крутые спуски, перелески. Только теперь перед глазами боевого кавалериста не разбитый колесами и изрытый конскими копытами грунтовый большак, а современное асфальтированное шоссе, по которому сплошным потоком идут машины.
А как далеко на запад выдвинулась граница города! И тут Лобанову приходится мысленно накладывать боевую обстановку тех лет на современный городской пейзаж. В этом ему помогает А. И. Парамонов.
— Доскакали мы до торфяников, — говорит Лобанов, — повернули влево, к поселку Верх-Исетского завода…
— Это тогда были торфяники, — замечает Д. И. Парамонов. — Пустошь была, а за ней просматривался ВИЗ.
Мы вновь обращаемся к старой карте. Верх-Исетский завод в те времена стоял особняком от города. Это был как бы отдельный населенный пункт. На его узкие, пыльные деревянные улочки и вышли конники Алексея Лобанова вечером 14 июля 1919 года. Разведдозор из шести кавалеристов во главе с комвзвода Павлом Минеевым в сумерках проскочил дальше окраиной города — к станции Екатеринбург.
— Получив новые данные,— продолжает Лобанов,— я написал: ≪Начдиву-28 товарищу Азину. 2-й эскадрон достиг Верх-Исетского завода. На станции Екатеринбург два эшелона белых≫. С донесением поскакал тот же Павел Минеев с красногвардейцем Андреем Маминым.
Картину освобождения города мы рассматривали глазами современных свердловчан с крутой высотки у кинотеатра ≪Комсомолец≫, что на улице Репина, в которую вливается Сибирский тракт. За соснами виднелись Уктусские горы, трубы Химмаша. Внизу, на бывших Московских торфяниках, — Юго-Западный район. Правее — чаша Центрального стадиона, кварталы и корпуса сегодняшнего ВИЗа. В дымке — индустриальный массив Орджоникидзевского района.
— Обстановка выглядела так,— поясняет генерал А. Ф. Павлов.— Южнее, за Уктусом, вела наступление бригада 28-й дивизии. Трудными горными подходами она вышла к станции Мраморская и перехватила железную дорогу Екатеринбург — Челябинск.
В центре, по обе стороны от тракта, двигались полки бригады Пурринга. Там, за ВИЗом, точнее за линией дороги, через теперешнюю Сортировку, Уралмаш и Пионерский поселок наступала 1-я бригада нашей 21-й дивизии. А дальше, на севере, совершали свой глубокий рейд по тылам врага конники 29-й и 30-й дивизий под командованием Филиппа Акулова и Николая Томина. Заняв Горнозаводскую железную дорогу с ветками на Верхотурье и Ирбит, они отрезали войска белого генерала Пепеляева от остальных колчаковских сил.
Мощный, четко спланированный и умело организованный удар красных частей помог сохранить от разрушений город. Очень хорошо об этом по горячим следам событий сказал Валериан Владимирович Куйбышев: ≪Необыкновенно быстрым, почти волшебным натиском взят ключ к колчаковскому царству — красная жемчужина Урала — Екатеринбург≫.
≪Новая крупная победа над Колчаком,— сообщила во вторник 15 июля 1919 года летучая газета ≪Красный отклик≫,— 14 июля взят Екатеринбург. Столица Урала в наших руках≫.
14 июля… Эта дата вошла в историю как день освобождения нашего города, но фактически боевые действия в нем продолжались и после полуночи, и в первые утренние часы 15-го.
— В 4.15 мы начали движение через ВИЗ. Вначале рысью, затем — шире, галопом и карьером сюда вот,— Алексей Григорьевич показал на площадь Уральских коммунаров с вечным огнем перед памятником павшим героям гражданской войны.
Дальнейший путь кавалеристов лежал по бывшей Покровской — ныне улице имени И. М. Малышева — и Каменному мосту через Исеть. Свернув на улицу Пушкина, эскадрон на рысях влетел на Главный — ныне проспект имени В. И. Ленина. У здания правительственного телеграфа придержали коней. Эскадронный знаменщик Иван Флегентов, бросив поводья товарищу, спрыгнул наземь и прикрепил красный флаг к наличнику парадного крыльца.
Красное полотнище уже реяло над улицей, когда со стороны оперного театра появились два броневика белых. Они открыли огонь. Но подоспели дивизионные артиллеристы и ударили по броневикам из пушек прямой наводкой. Одна машина свалилась в канаву, другая с трудом развернулась и пустилась наутек. Короткие стычки с казаками вспыхивали у мукомольной фабрики и на вокзале. На станционных путях горели эшелоны, в дыму были пакгаузы…
Пройдя по местам боевых действий 28-й дивизии, мы остановились на улице Карла Либкнехта, перед домом № 59. В этом здании после занятия города квартировал штаб 21-й. Но прежде пришлось с боями овладеть восточными окраинами Екатеринбурга. Вот что рассказывает в своих воспоминаниях ныне здравствующий начдив-21 Георгий Иванович Овчинников:
≪Я отдал приказ 1-й бригаде обойти с севера Екатеринбург и занять станцию Шарташ, находящуюся восточнее городского вокзала. Бригаде маневр удался. После боя с автоброневиками и бронепоездом противника станция была взята. Таким образом, все железные дороги были перерезаны. Это определило участь Екатеринбурга. Последние части колчаковцев покинули город и отступили по грунтовым дорогам…≫
Мы выходим на проспект Ленина, где поп- века назад состоялся парад освободителей города и где на виду у всех начдивы Владимир Азин и Георгий Овчинников каждому из них не было и двадцати пяти лет — крепко обнялись и расцеловались.
Революционный Военный Совет 2-й армии телеграфировал по прямому проводу:
≪Передайте доблестным частям спасибо. Напомните им, что освобожденные трудовые массы никогда не забудут геройских подвигов…»
ПОХОДНАЯ
Зорю трубы проиграли
Гей, ребята, на коней.
Вон как белые подрали
От кумачных бунтарей.
Сабли наши крепкой ковки.
Братьев кровь зовет нас мстить…
Целься, меткие винтовки,
Белых надо угостить.
Бей, ребята, не подгадим
Толстосумов войско бить.
Мы вперед, друзья, отвадим
Колчака на Русь ходить.
На Урал, а за Уралом
Для голодных хлеб найдем.
Смерть всем царским генералам
Мы с собой туда несем.
Бьемся мы в защиту люда,
Крепки все в походе мы.
Нас ведут не командиры,
А железные орлы.
Газета «Красный набат» 26 июня 1919
Колчак со свитой.
Сброд адмиральский
Тянули лапы
К земле уральской.
Затем с Урала,
Разруху сея.
Грозились важно:
«Прижмем Расею!»
Да напоролись
На штык народа,
И полетели
Отрепья сброда:
Мундир английский.
Погон французский.
Табак японский,
Правитель омский…
Погон свалился.
Табак скурился…
От адмирала,
Его затеи
Осталась только
Лишь портупея!
