…Все-таки сколь ни изучена наша земля, но еще остаются нетронутые уголки. Один из них — Долина гейзеров.
Не странно ли: даже охотники не знали о ее существовании! Так заботливо упрятала ее природа. И можно представить восхищение, удивление и даже растерянность научного сотрудника Кроноцкого заповедника Т. И. Устиновой, когда она летом 1941 года увидела это редчайшее и красивейшее зрелище — гейзеры!
Четвертый в мире гейзерный район! До этого было известно лишь три точки земного шара, где имелось подобное диво: Иеллоустонский национальный парк в Северной Америке, Исландия и Новая Зеландия. И вот теперь — Камчатка!
…Осень на Камчатку надвигается медленно, не спеша, как бы делая по пути долгие остановки. День чудесен. Кажется, что вовсе не сентябрь и впереди большое жаркое лето.
Рыбацкий поселок Жупаново. Ему суждена большая известность. Год от года сюда будет прибывать все больше людей, Здесь — перевалочный пункт. И не только для туристов. Сюда едут геологи, гидрологи, геофизики, географы — специалисты разных профилей. Вместе с нами с парохода выгрузилась большая партия геодезистов. Они ведут изыскания для строительства Кроноцкой ГЭС. Это будет самая восточная гидростанция в стране.
Конечно, ГЭС нужна. И одновременно:
— Заповедник не пострадает?
— Да нет, вроде не должен…
Прозвучало не слишком уверенно.
Печет. Далеко-далеко снежные шапки сопок. А в другую сторону синева-синева, лабораторночистая, беспредельная. Где-то там романтические Командоры, где кричат на лежбищах котики и высится наперекор всем мореплавателя Витуса Беринга.
Где-то здесь лиманы, куда по весне слетаются сотни лебедей. Но сейчас они уже опустели: лебеди перекочевали к югу.
Тропа уходит от воды. Справа и слева березы, океан остался за спиной. Серыми видениями встают горы.
Туристы идут без оружия. С 1967 года и инструкторам запретили брать оружие. Меньше соблазна. Но этим не исчерпываются проблемы, возникающие в связи с ростом туризма.
Выше я обмолвился насчет «нетронутых уголков». Да, пока они есть. Пока. Но с развитием туристского движения их остается все меньше и меньше, им грозит серьезная опасность. Камчатские любители и ревнители природы уже сейчас жалуются: туристы ломают пихту в Кроноцком заповеднике, ту самую пихту грациозную, которая составляет один из реликтов этого заповедника. Сломать и увезти на память душистую веточку кажется пустяк, но когда пройдет тысяча человек и каждый сломает? Туристы отбивают куски гейзерита в Долине гейзеров и рассовывают их по карманам. Как бороться с этим злом?
Проблема туризма — одна из острейших. Туризм необходим. Нельзя землю прятать от людей. Но нельзя и людям разворовывать землю. Невоспитанные туристы — как саранча, пожирающая все на своем пути, после которой остается пустыня.
А, заметим, романтика путешествий толкает туриста именно на непроторенные пути, в неосвоенные дали, которые особенно дороги и близки нашему сердцу, о судьбе которых мы должны тревожиться и печалиться с наибольшей силой,,,
Развитие туризма несет, как следствие, и еще одну угрозу. Там, где развивается туризм, прокладываются новые дороги, строятся туристские отели, базы, лагери-приюты, облегчается туристский быт, широко распахиваются двери для проникновения в чудесный мир природы, а тем самым наносится новый и, может быть, самый ощутимый урон — труднодостижимое и романтическое становится будничным и доступным, примелькавшимся, пропадает прелесть заповедности, нетронутости, девственной чистоты. Здесь задачи туризма, и первая из них—показать страну как можно большему числу людей, раскрыть ее во всем разнообразии и красоте, входит в противоречие с… той же самой задачей, которой призван служить туризм: пробудить в человеке святое чувство, научить его любить родину, чтоб он берег ее!
…Последние километры перед Долиной гейзеров.
Длинные каменистые осыпи-подъемы чередуются с крутыми спусками. Вверх-вниз, вверх- вниз. Шаломайник выше головы. В зарослях шумят прозрачные горные ручьи. Перекликаются птицы.
Появилась растительность — кедрач, ягодники, тундры. Снежный хрусткий наст сменяется яркими зелеными лужайками, сплошь усыпанными черникой. Ягоды крупные, сочные. Скользко, мокрая глина. Надпись на треугольнике: «Опасно». Последнее усилие. Что за шум впереди?
Огромный провал. Струя пара бьет из-под скалы. Утесы расступаются. Внизу, в котловине, вырываясь с бурчанием и свистом из расщелин, вспухают белые комки… Долина гейзеров!
Кипящие фумаролы, пульсирующие источники, всплывающие озера (как суп, вдруг поднявшись шапкой, «сбегает» с плиты), Пар и вода из земли. Горячие реки текут здесь и зимой и падают водопадами в горячие бассейны. Река Гейзерная… Гейзер «Малый», гейзер «Большой»… И все это извергается, бурчит, клокочет, ворчит и сердится, взрывается с шипением и свистом, вся долина наполнена голосами Земли…
В громадной перламутровой чаше, пронизанная мириадами пузырьков,— будто брошен бисер,— чистая вода: гейзер «Ванна». Но не вздумайте сунуть в эту ванну руку: температура около ста градусов. Тот же кипяток вздымается фонтанами к небу там и сям, зажигая в лучах солнца многоцветье радуг, заставляя вас вздрагивать всякий раз, когда начинает работать подземная котельная.
Гейзеры работают строго по расписанию. Взлетит, затихнет, снова взлетит… Иные вздыхают, как перетрудившийся человек. Гейзер «Великан» выбрасывает столб воды и пара на высоту десятиэтажного дома через каждые два с половиной часа с такой точностью, что по нему можно выверять хронометр.
На крутом осклизлом склоне, поросшем водянистыми тягучими водорослями, можно насчитать несколько десятков гейзеров. Розовато-кремовые завитушки — натеки гейзерита, предмет хищничества туристов (где еще отыщешь его!); блестящее, черное — вулканическое стекло. Оно хрупко, ударь тяжелым — зазвенит и рассыплется на тысячи острых осколков. Кругом что-то дымит, повсюду течет горячая вода. Булькая, тяжело ворочается в грязевых котлах кипящая бурая масса. В теплых прозрачных ручьях полощутся пурпурные и сине-зеленые веревки-водоросли…
Сегодня я увижу самое главное чудо Камчатки.
В начале 1968 года на Камчатке было создано управление по использованию глубинного тепла Земли. По данным этого управления, уже в 1968 году на Камчатке и островах Курильской гряды можно было добывать до полутора миллионов горячей воды в сутки.
Тот, кто внимательно следит за прессой, мог заметить, что с некоторых пор стали часто писать о подземных горячих водах, о том, что они могут и должны быть поставлены на службу человеку. При этом вспоминаются Исландия, Новая Зеландия, располагающие большими запасами этого необычного вида топлива и уже имеющие опыт — как весьма эффективно применить его в хозяйстве. У нас родоначальница этого нового вида энергии — Паужетка.
Паужетка! Уже давно это слово звучало для меня как музыка. Сейчас Паужетка предстала передо мной в виде вполне благоустроенного современного поселка, с яслями и гостиницей, расположенными в разных этажах одного зда-
А вот и сама электростанция — геоТЭС. Название это звучит еще непривычно. ГеоТЭС… Небольшое зданьице, на манер колхозной мастерской, где ремонтируют перед севом сельскохозяйственные машины. И оборудование.— «начинка» — на первый взгляд, не очень сложное: две турбины, генераторы, приборы с циферблатами, по которым дежурный техник ведет «тепловой контроль». Пожалуй, все. И тем не менее, снимите шляпу.
В 1957 году в долине реки Паужетки появились первые изыскатели. Тихое и малопосещае- мое до этого место огласилось криками людей, стуком буровых станков, рокотом вертолетных и тракторных моторов. Начали разведывать бассейн. Стал расти поселок. В нем разместились геологическая буровая партия и контрольнонаблюдательная станция Академии наук СССР.
Памятным стал один из мартовских дней 1958 года. Низкий мощный рев, разнесшийся вдруг над долиной, заставил людей выскочить из домов: скважина дала горячую воду, прорвался жар Земли! Облако пара окутало 50-метровую вышку. Дождались!
Но тут же пришлось испытать и разочарование: скважина работала с перерывами, как типичный гейзер. Старая загадка гейзеров! Ее разгадали здесь: оказалось, надо уменьшить диаметр скважины. Напор нарастал, скважина действовала бесперебойно.
В 1964 году началось строительство Паужетской геоТЭС — первенца советской геотермики. Мощность электростанции — 5 000 киловатт. Не так много. Да ведь начало! Линия электропередачи тянется к Озерковскому рыбокомбинату, другая уходит в «Красный труженик». Вспоминают, как в первый весенний паводок, когда, казалось, строительство шло к концу, речка Паужетка, выйдя из берегов, разбушевавшись, по примеру многих камчатских рек, снесла все сооружения водозабора. В межень — тихая, журчит чуть слышно в отлогих, заросших ивняком берегах, а по весне разойдется — ого! Мало того, река изменила свое русло. Пришлось заново браться за запруду…
— Да вам надо не здесь смотреть. Здесь — что? Смотреть уже нечего… Вам надо на Паратунку ехать!
Я даже опешил. Вот-те раз! Ехал-ехал, и вдруг не туда? Как так? Паужетка не сходила все эти годы со страниц газет…
— Да, да,— повторил собеседник, видя мой недоверчивый взгляд.— Не удивляйтесь. Паужетка это уже каменный век…
Паужетка — «каменный век»?1
Все ли знают такие выражения: «моральный износ», «моральное старение» (кстати, оно случается и с людьми)? Бывает, машина еще целехонька, ей работать да работать, но по своим технико-экономическим показателям она стала невыгодна, машина морально устарела. Именно так произошло с Паужеткой.
Значит, Паратунка? О, это совсем в другом краю Камчатки? Незачем было забираться сюда, на юг полуострова. Паужетка и Озерное — западное побережье Камчатки, а Паратунка — восточное, у Берингова…
— Вы поговорите с Москвичевой, она все расскажет.
— Кто такая Москвичева? Где ее найти?
— Москвичева строит Паратунку…’
Значит — опять в путь.
Паужетка — Паратунка… Отныне эти два оригинально звучащих названия слились в моем сознании, они — синонимы одного понятия: Па-1, Па-2… У нас укоренилась привычка называть многое сокращенными обозначениями — аббревиатурами. Так пусть появится еще одно.
ГеоТЭС Па-2, или фреоновая, как ее еще называют, внещне тоже не притязательна, как и старшая сестра, Паужетка. Чистенький корпус с широкими окнами, покрашенный в веселые розово-кремовые тона.
Внутри еще заканчивался монтаж.
Сердце станции — котел, наполненный фреоном. Его пронизывают трубки. По водоводу термальная вода попадает в котел, проходит по трубкам, а трубки обволакивает фреон. От нагревания он превращается в пар, возникает давление в несколько атмосфер, пар подается на турбиночку («турбиночка». так сказал Воропаев) и… пошла крутиться машинка. После турбины фреон попадает в охладитель, возвращается в жидкое состояние и — опять в работу!
Значит, работает не пар-вода, как мы привыкли, а пар-фреон; вода же выполняет служебно-вспомогательную (хотя и незаменимую) функцию. Вот в чем принципиальное отличие Паратунской геоТЭС от «старушки» — Паужетки, Па-2 от Па-1. Там иная конструкция, без фреона, более по старинке, как говорится, без затей; решено в классических принципах.
Утечки фреона нет — машина должна действовать «вечно». И если вечной будет термальная вода, то… Получается perpetuum mobile — вечный двигатель!
«Вечный двигатель»… Чтоб оценить все это в должной мере, надо вспомнить, что ученые уже давно пророчат истощение энергетических ресурсов — нефти, угля, газа, горючих сланцев, торфа. Не беспредельны и гидроэнергетические ресурсы. Между тем, потребность в энергии растет год от года, без нее невозможны развитие промышленности, прогресс.
На очереди — энергия недр Таковы научные прогнозы. И, стало быть, мы присутствуем при рождении чего-то очень, очень важного, все значение которого сейчас просто даже еще и не осмыслить полностью!
А рождалось это новое не так просто. Материалы тащили тракторами на листах, на повозках. Тащили через речк^ через протоки. Трактора тонули. Потом пурга две недели. Откапывались. А откопались — опять пурга. Зимой снег в этих местах — выше половины окон геоТЭС. Иногда по три дня сюда невозможно пробиться. А то две недели идет дождь. Опять не проедешь. Но, что красиво — то красиво! Зимой на Паратунке месяцами ясно. Горы в кедровом стланике, вдали—сопка Тоски и Печали. Так прозвали эту сопку первые паратунцы. Оттуда с Тоски и Печали видно шесть вулканов, а в хорошую. погоду и Авачинскую бухту…
Москвичеву мне удалось поймать в Петропавловске. Она в постоянной беготне и разъездах, мотается туда, сюда; в ее руках все нити управления паратунским строительством, ну, и хлопот-забот, разумеется, хватает. А тут, на Ели- зовском, у них штаб-квартира, тут и живут, и работают. Живут, конечно, по-походному. Воропаев дал мне телефон. И сперва я позвонил. Мне ответил низкий, уверенный и твердый, почти мужской голос: «Я Москвичева… Приезжайте, буду ждать». И вот она сама. Валерия Николаев-
Она предельно деловита, энергична, держится уверенно, властно.
Москвичева — начальник экспедиции, главный руководитель работ по налаживанию и пуску Паратунской геоТЭС. Кроме всего прочего, Валерия Николаевна — ученый секретарь научно- технического совета Сибирского отделения по комплексному использованию геотермальных источников.
— История первых советских геоТЭС,— рассказывает она,— выглядит следующим образом.
Паужетка — геоТЭС № 1 — детище Министерства энергетики и электрификации. Строили Паужетку 11 лет. В наше время все устаревает быстро, не избегла общей участи и Паужетка. А кроме того, тот, кто проектировал ее, видимо, еще находился в плену отживающих концепций. (Отсюда и «каменный век»).
Паратунку начали проектировать в 1964 году. А в канун 50-летия Советской власти она уже готовилась к пуску. Сказалось, что все было сосредоточено в одних руках: «наука», проектирование, разведка, строительство, все!
Паратунское месторождение большое. Разведаны запасы, которых хватит и для теплиц, и для отопления Петропавловска, и для выработки электроэнергии. В паратунской воде нет кальция, значит скважины зарастать не будут. Но много мышьяка. Очищать* Министерство здравоохранения возражает против ввода паратунской воды в город. Разработать способ очистки взялся Уральский политехнический институт имени С. М. Кирова.
На Паужетке воду от пара отделяют сепараторы; пар используют, воду сбрасывают. Выбрасывают такое количество тепла, которого хватило бы обогреть сто тысяч квадратных метров земли, чтоб снимать с них 1500—2000 тонн овощей в год. На Паратунке из котлов вода температуры примерно 50—55 градусов уходит на парниково-тепличный комбинат. Подогрев почвы. И плюс — любые бассейны! Вот так бы использовать все блага природы!
На Паужетке говорили: что-то не очень чувствуется, что она экспериментальная. На Паратунке, чего ни коснись, кругом эксперимент, эксперимент….
Ну, а теперь о самом главном.
Температура паратунской подземной воды 84—90 градусов. («Только парок»). Что делать? Подогревать? Так родился замысел фреоновой геоТЭС — «вечной» ГЭС.
Вообще-то фреон известен давно. Он трудится в миллионах квартир: на нем работают холодильники и разные другие холодильные устройства. Замечательным свойством его является то, что он кипит уже при 30 градусах. А при температуре в 70—100 градусов Цельсия уже дает давление пара 20—30 атмосфер. А что еще нужно для турбины!
Но есть у фреона и опасное свойство: он летуч. Нужна строжайшая герметизация, чтоб он «не убежал».
Котлы для фреона поставил Уралхиммаш. На Шатуре надо было доказать работоспособность цикла системы, предложенной новосибирскими инженерами и всеми, кто трудился над созданием фреоновой геоТЭС.
Трудная задача возникла — как перевезти фреон?
Обычно возят в маленьких баллончиках. А тут надо сразу тридцать тонн. Решили — в больших емкостях. Пошли за консультацией в Морфлот. Там говорят: перевозили однажды на Кубу, — и все, случаев больше не было. Да везите, как все возят… А как возят все? — Никто не знает.
— В конце концов,— продолжала рассказ Валерия Николаевна,— договорились с Морфлотом: перевезут на теплоходе на верхней палубе. А мы должны обеспечить непрерывный контроль утечки фреона.
Поехали два наших механика, Комов и Евстигнеев. Впервые в жизни плыли пароходом, попали в шторм, все обледенело — ведь дело было в январе.
Начальник порта кричал: «Уберите свой груз, он еще взорвется!»
А потом еще ГАИ… Опять осложнение: груз негабаритный… Перевозили ночью. Милиция сопровождала до девятого километра… А потом плюнула: ну вас, везите сами!
Доехали до речки Быстрой, мост пропускает пять тонн, а груз наш двенадцать, и тридцать тонн — котлы… Тут надо сказать спасибо Анатолию Ивановичу Быкову, заместителю председателя облисполкома. Он договорился, прислали солдат, навели переправу на реке. А река-то незамерзающая.
— Все? Я ответила на все ваши вопросы? Больше вас ничего не интересует? — обратилась ко мне Валерия Николаевна и тут же решительно тряхнула головой: — Нет, еще нет! — И, теперь уже без всяких понуждений и просьб, продолжала развивать свои мысли-мечты, свои убеждения.
…В перспективе: поставить фреоновые турбины на «хвосты» мощных тепловых электростанций. Это уже вне связи с геотермикой, хотя геотермика решает и эту задачу… Не понимаете, что это значит? Они же сбрасывают воду с температурой в 120 градусов. Представляете, сколько зря пропадает тепла! Увеличение на двадцать процентов. Эту задачу тоже будет решать Паратунка.
…Еще одна проблема — с помощью тепла вырабатывать холод. Такие машины уже есть. Важно для Средней Азии, там, где очень жарко. Бромисто-литиевые машины. По трубам пускать холод и тем понижать температуру окружающего воздуха.
…Уже строятся парниково-тепличные комбинаты: на Паратунке, в Тарнаире — в Дагестанской АССР, Покровский — в Казахстане. СкОро, очевидно, начнет разрабатываться Черкашинское месторождение.
…А теплоснабжение Махач-Калы? Уже решенный вопрос!
Но, конечно, богаче всех подземным теплом Камчатка. Уже разведаны Больше-Банные источники. Была испокон веку естественная банька, не надо ни топить, ни воду носить,— приходи, мойся, все готовое. Теперь Больше-Банные дадут жизнь еще одной геоТЭС, самой мощной: 25 000 киловатт. Изыскания там развернулись в более быстром темпе. Все расчеты за институтом теплофизики Сибирского отделения Академии наук. Он же — консультант, а «хозяин» —Министерство энергетики и электрификации СССР.
Каков проект? Снова — фреон. Срок — 1969—1970 гг. Но геологи еще не подсчитали запасы. Это может задержать. Но может и не задержать, если взяться крепко. Подземное тепло — новое полезное ископаемое. Запасы его еще не выявлены. Не будет особого греха, если начать строительство Больше-Банной геоТЭС, не ожидая формального утверждения запасов. Никто не знает толком, как их утверждать. Больше- Банные — напрямую от Паратунки — 45 километров, но — перевал, пока не пробили дорогу прямую, объезд больше ста километров.
Больше-Банные—это и новый подъем овощеводства. Огурцами, помидорами, укропом, петрушкой теперь уже никого не удивишь. Может, выращивать и бананы, как в Исландии или Новой Зеландии? Право, в этом нет ничего несбыточного.
Совершенно очевидно, что Долина гейзеров не будет затронута освоением термальных богатств полуострова, она — сфера любительской экзотики и прекрасного. Но сколько есть еще мест, где жар Земли сам просится в руки!
В начале 1968 года на Камчатке было создано управление по использованию глубинного тепла Земли. По данным этого управления, уже в 1968 году на Камчатке и островах Курильской гряды можно было добывать до полутора миллионов кубометров горячей воды в сутки.
Уже сейчас подсчитано, что бассейны Предкавказья, Прикаспийской низменности и Западно-Сибирской равнины занимают площадь около двух миллионов квадратных километров. Теплом этих бассейнов можно отопить более шестидесяти городов.
Уже после возвращения с Камчатки я получил письмо от Валерии Николаевны Москвиче- вой: «Не писала сразу по двум причинам — готовили к пуску станцию. Пустили 4 ноября поздно вечером, а до этого события не знали, когда день, а когда ночь. Затем я спала дней пять, вторая причина. Дней через десять улечу в Новосибирск…»
Итак, первая фреоновая «пошла», уверенность не подвела инженера Воропаева. «Вечный двигатель» заработал. Он стал свершившимся фактом.
Однако я не могу отделаться от чувства некоторого разочарования и огорчения: все-таки медленно, очень медленно все продвигается! Такая гигантская проблема — рождение новой энергии! Эксперимент? Да, интересный. А практическая отдача пока ничтожна.
…Бежит время. А перед моим взором по- прежнему далекий и романтический советский край, омываемый с трех сторон морями. В памяти синие ягоды тундры, крики кайр на океанском базаре, лежбища великанов-моржей, горные хребты, доступные разве что лишь птицам, и неумолчный шум океанского прибоя…
Камчатка — Свердловск 1967—1968
Один из самых красивых уголков Камчатки — Долина гейзеров. Туристы сюда приезжают со всех концов страны. Пульсирующие фонтаны огромные бассейны, наполненные кипятком, и ручьи, не замерзающие даже в самые лютые морозы,— такой предстает перед глазами туристов третий в мире гейзерный заповедник.
Но горячие реки можно встретить не только в Долине гейзеров. Во многих местах Камчатки геологи обнаружили целые подземные озера горячей воды. Из скважин эта вода бьет точно такими же фонтанами, как и гейзеры. Эти искусственные «гейзеры» заключили в трубы и подвели к турбинам. Так возникли на Камчатке две геотермальных электростанции — Лаужетская и Паратунская. Электричество, вырабатывается теплом вулканов.
Наиболее известным и самым высоким на Камчатке вулканом является Ключевская сопка. Окруженная со всех сторон потухшими и молчащими до поры до времени вулканами, Ключевская сопка всегда окутана облаками газов и пара. И трудно поверить, глядя на эти изрезанные лавовыми потоками и ледниками, покрытые вечными снегами, остроконечные вулканы, что у их подножья, на удобренной пеплом камчатской земле буйно цветет тайга.
В камчатских лесах можно встретить редчайшие на земле травы и кустарники, именно здесь, на этом обетованном уголке нашей планеты сохранилась уникальная роща пихты грациозной, которую уже двадцать лет бессменно охраняет лесник Петр Тимофеевич Юшков.
