Кресла-братья
В 1960 году в журнале «Огонек» я увидел фотоснимок необыкновенного кресла. Автор снимка В. Дебердеев сообщал, что оно хранится в Свердловске в семье Я. И. Баркова. Кресло он описывал так: «Спинка вместе с передними ножками образует дугу. Подлокотники — два топора, вонзенные в чурбаки. Все это украшено резным орнаментом. А по дуге славянской вязью вырезаны две пословицы: «Тише едешь — дальше будешь» и «Поспешишь — людей насмешишь».
Кресло было действительно необыкновенное, и поэтому захотелось узнать историю его. Через месяц, уехав отдыхать на юг, я встретил точно такое же кресло в краеведческом музее города Геленджика, а возвратившись домой, вспомнил, что еще до войны на кафедре анатомии Пермского медицинского института был его двойник. Пошел туда. Кресло оказалось на месте.
Сотрудники кафедры сообщили мне, что еще один «брат» кресла хранится у профессора Б. М. Соколова, который живет сейчас, кажется, в Рязани.
Давняя сказка
К том у времени в моей памяти всплыла из раннего детства сказка, которую рассказывал дедушка.
Содержание ее сводилось к тому, что в далекие времена жил мастер Илья, у которого были золотые руки. Еще ребенком привезен он был с отцом на Урал из-под Вятки. Выучился столярному мастерству и резьбе по дереву от отца и вскоре превзошел его. Когда отец умер, Илья по наследству остался крепостным у барина. Но помнил, что батя не раз плакал и сожалел о какой-то оплошности, за которую придется расплачиваться не только ему, но и сыну.
Делал Илья разные украшения на окна, мастерил шкафы и другие предметы обихода в барскую усадьбу. Учил мастерству молодых парней, таких же горемык, как сам , и особого счастья не ждал. Всю свою душу вкладывал в дерево. Под его руками оно оживало. Люди смотрели на медведей, которые пилили и кололи дрова. С умилением разглядывали собачку, обнюхивающую птенца.
А своему дружку Илья сделал и подарил к празднику резную дугу — всем на удивление. На постоялом дворе в городе, куда парень ездил с обозом, собирались мужики, дивились на дугу и качали головами. Грамотеи читали на ней мудрые русские пословицы: «Тише едешь — дальше будешь» и «Поспешишь — людей насмешишь».
Барин дорожил мастером — где еще такого найдешь — и нещадно эксплуатировал его. От барских заказов у Ильи продыху не было.
Но вот однажды зовет барин Илью и говорит ему:
— Жду я к себе высокого гостя, царского министра. Сделай-ка ты мне, холоп, такое кресло, чтоб в сем на удивление было и чтоб можно было его поднести гостю моему. Коль сделаешь такое , что понравится ем у ,— отпущу тебя на волю. Вот и бумага уже подписана.
Илья обрадовался . Уж очень хотелось ему расправить крылья, вздохнуть полной грудью и посмотреть на мир. Посмотреть те края, где раньше жил отец и где он сам родился. И творить-то, о чем душа поет, а не то, что барину хочется.
С жаром принялся Илья за работу. Ночи просиживал. Даже с лица спал. Но — что делал, никому не показывал.
А когда сделал и показал дружкам, те аж ахнули: до чего же красивое кресло вышло! Спинка была такой же, как и дуга, которую он сделал другу, а все кресло украшено замысловатой резьбой и тоже пословицами. На сиденье «кинул» дубовые рукавицы, а подлокотники сделал в виде топоров.
Только ничего из его затеи не вышло. Кресло баринову гостю понравилось, и он его принял, а на волю Илью барин так и не отпустил, и вольную порвал. Вернулся он от барина темнее ночи. Плечи вздрагивают, руки трясутся. Два дня лежал на стружках за верстаком. Потом отошел и снова принялся за работу. Но веселым его уж больше никто не видел. Думку какую-то стал вынашивать. Заведут, бывало, дружки разговор о житье-бытье, а он все молчит. А потом и скажет: «Уйду я. Все равно уйду!»
Но вот однажды приходит управляющий и говорит, что барин приказал сделать новое кресло, в подарок еще кому-то. Илья выслушал, ничего не ответил, только плечами повел да голову опустил.
На следующий день все же приступил к работе. Побежали дни, недели. Работал Илья с каким-то ожесточением. Иногда улыбка пробегала по его лицу. Но была она какой-то недоброй. Столяры замечали:
— Задумал что-то. Илья. Недоброе задумал.
Постепенно стало вырисовываться кресло. Но не такое, как первое. В дугу был вделан хомут. Мастера подивились, но значения этому не придали. Только как-то ночью зашел к Илье дружок из извозчиков и застал его за работой. Илья смутился и закрыл сиденье стружками.
— Никак секрет делаешь? — спросил друг.
— От тебя нет секретов. Смотри,— грустно проговорил Илья и смахнул стружки с сиденья. А на нем вырезано: «Вот тебе хомут и дуга, а я тебе больше не слуга».
Дружок прочитал и говорит:
— Бунтуешь, Илья. Плетью обух хочешь перешибить.
Илья только усмехнулся, а после ухода друга снова принялся за работу. На утро на хомуте появилась еще одна
надпись: «Написано пером — не вырубишь топором».
Кончилось все неожиданно и плохо. Барин понял намек мастера и дерзости ему не простил: не только не отпустил его на волю, а променял на гончую собаку другому помещику.
Сказка или быль
Вот и вся история. Сказка это или быль, трудно сказать. Но недавно в Пермском краеведческом музее, в отделе «Отмена крепостного права», я опять увидел два подобных кресла. Одно такое же, как описанное в «Огоньке» , а
второе… А второе совпадало с описанием, приведенным в печальной истории из жизни русского мастера-умельца. На спинке кресла (дуге) вырезано: «Тише едешь — дальше будешь». На сиденье: «Вот тебе хомут и
дуга…» и т. д.
Так что же, может, и в самом деле давняя народная сказка имеет под собой реальную основу?
Ни на одном из виденных мною кресел я не нашел фамилии мастера. Лишь Дебердеев, описывая свердловское кресло, сообщает, что на деревянной рукавице вырезана фамилия: «Шутов».
Кто такой Шутов? Автор только этого кресла или и всех остальных? Его эта идея или он создал кресло-копию по какому-то образцу?
Нет пока точного ответа и на вопрос о годе изготовления кресел. В Пермском музее есть пояснение, что они сделаны местными кустарями XIX века. Примерно такое же пояснение дано и в Геленджикском и в Свердловском музеях. А так ли это? Не слыхали ли вы еще что-нибудь о таких креслах-братьях?
