Интересными делами живет в эти дни наша Родина. Решения XXI / I съезда КПСС словно включили могучие двигатели следующей ступени ракеты, и каждый город, каждый поселок выходят сейчас на орбиту высоких скоростей. Лишь электронно-счетной машине под силу усвоить весь поток цифр, сигнализирующих о том, что достигнуто в этом удивительном полете.
Описать все — просто невозможно. Мы попытаемся рассказать лишь об одной уральской стороне. Здесь много лет назад побывал Владимир Ильич Ленин. Здесь он встретился с Уралом — краем людей огненных профессий, удивительных умельцев, арсенальцев земли русской.
Итак, в окулярах следопытского бинокля — Башкирия. Об этой республике сегодня рассказывают: писатель Рамиль Хакимов, секретарь Стерлитамакского горкома КПСС М. Минеев, профессор Г. Вахрушев, журналист Марсель Гафуров.
На карте контуры Башкирии похожи на рисунок человеческого сердца. На любой карте. А на гидрологической — тем более. На ней сравнение водных магистралей с артериями просто-таки неотразимо.
Главная река моей республики — Белая (по-башкирски Агидель) — проходит чуть ли не через всю Башкирию. Притоки Белой связывают ее со всеми уголками края. Потому слово об Агидели — это и слово о Башкирии.
Вы, наверно, обратили внимание на то, что разные участки рек отличаются друг от друга не только шириной, течением, берегами, но и характером. И не только характером, но и как бы возрастом.
Эти возрастные особенности Агидели проявляются очень отчетливо.
Такое чувство, что вот вытекла слабенькая струя из-под хребта Урал-Тау, по-младенчески неуверенно сделала первые шаги, подросла и побежала вприпрыжку девчонкой-хохотушкой по каменным ступеням Урала на равнину. Все на юг, на юг! Где-то у Белорецка, может чуть ниже, она вошла в девичью пору и понеслась дальше, увертываясь от назойливых рук прибрежных кустов.
Все к югу, к югу… Но у города Мелеуза вдруг круто повернула на север, враз переменилась и потекла совсем по-новому — неторопливо, степенно, отражая в своих ясных водах едва ли не всю равнинную Башкирию.
Здесь-то и видишь отчетливо, что именно ей предназначена судьба матери рек башкирских, судьба собирательницы башкирской земли.
И это так: она издавна могуче влияет на хозяйство республики, веками воспитывает в людях особое, с собою связанное чувство прекрасного, занимает (вместе с Уральскими горами) самое почетное место в творчестве народа.
Агидель — одна из основополагающих составных башкирского характера, башкирского самосознания. Она — прошлое, настоящее, будущее народа, судьба башкир. Она так же священна для них, как Волга для русских, Днепр для украинцев, Ганг для индийцев, Нил для египтян.
Много городов стоит на берегах Белой. А имя ее взял себе один, самый близкий к ее истокам, — Белорецк. Он возник в середине XVIII века.
Лежит город в котле, стены которого выложены уральским камнем. В этом котле издавна кипели страсти, не менее яростные, чем огонь в печах местного металлургического комбината. Белоречане, не согласные с тяготами кабальной жизни, отливали пушки для пугаческого войска, не единожды выступали против угнетателей и позже. Здесь ковался характер башкирского пролетариата, отсюда на баржах шел — мимо белогвардейских кордонов — металл, предназначенный для изготовления оружия Красной Армии в годы гражданской войны. Белорецк стал главным отправным пунктом легендарного похода южноуральских партизан под командованием Блюхера.
Белорецк называют городом металлургов и сталепроволочников: недалеко от старинного металлургического комбината расположился завод, на котором делают проволоку, годную и для морских канатов и для часовых пружин. Оба предприятия стоят на берегу обширного пруда.
Излишки воды стекают по бревенчатому настилу, и Белая вновь обретает свое существо и имя. Дальше она течет по таким местам, где головы больше кружатся от красоты берегов, нежели от крутых поворотов, которым здесь нет числа. Чуть пониже Старо-Субханкулово путников ожидает настоящее чудо — Капова пещера.
Летом 1959 года возле пещеры я познакомился с человеком, чье имя ныне неразрывно связано с нею.
За худыми плечами его висело на бечевке ружьишко, бечевкой же были перевязаны разбитые тапочки.
— Рюмин, биолог, — представился он.
Впалые щеки, горячечный блеск глаз, тонкие нервные губы…
— Я тут кое-что интересное нашел.
Так мне, первому из журналистов, представилась возможность сделать интервью об открытии рисунков человека каменного века. Ныне они известны всему миру, а тогда, семь лет назад, я глядел то на снимки рисунков, то на первооткрывателя и с некоторой растерянностью слушал его откровения:
— Вначале я захотел найти рисунки, очень захотел, а потом нашел их… Я был уверен, что они должны быть здесь.
Ко времени первого знакомства с Каповой подземной галереей рисунков двадцатитысячелетней давности относится и мое путешествие по Прибельскому филиалу Башкирского заповедника, на территории которого расположена пещера. Хозяин этого уникального заведения в 27 тысяч гектаров великолепного южноуральского леса — не зверь, не птица, даже не рыба, а… насекомое. Пчела. Дикая пчела бурзянка.
Такое внимание бурзянке оказывается не только потому, что на земле почти не осталось диких пчел, но и потому, что она очень ценна по своим породным качествам: неприхотлива, зимостойка, собирает мед гораздо большее время, чем ее изнеженная родственница — домашняя пчела.
Такие встречи уготованы путешественнику там, где молодая Агидель несется в заповедных, малонаселенных узких долинах Южного Урала.
Но вот она вырывается на равнину, и сразу же открываются места, где даже пейзаж — рукотворен. Хлебные поля и плантации сахарной свеклы, деревни и фермы при них, мачты высоковольтных линий и нефтяные вышки, трубы ТЭЦ и установки нефтехимических предприятий…
В этих местах сама река Белая становится как бы частью производственного пейзажа.
Здесь столько нефти, что она капельками пробивается сквозь дно и всплывает на воде радужными пятнами. В Белой отражаются строения едва ли не десятка городов — Мелеуза, Салавата, Ишимбая, Стерлитамака, Уфы, Благовещенска, Бирска. До самого устья идут владения нефтяников. Вокруг Ишимбая простираются первые башкирские промыслы, давшие в мае 1932 года начало Второму Баку, которое вот уже сколько лет остается главной нефтяной базой страны.
Здесь знаменитая скважина № 702 — прародительница башкирской нефти. Ее кличут ≪бабушкой≫. Но несмотря на свой пенсионный возраст, она продолжает трудиться.
Ишимбай вырос из старинного аула. Он рос в спешке, в трудные годы первых пятилеток. Потому рядом с новыми красивыми домами здесь много старых.
Иное дело Салават, которому едва перевалило за первый десяток лет. Все у него с иголочки: прямо в степь выходят новые многоэтажные дома. Здесь нет и намека на традиционные окраины.
В Салавате немало первоклассных предприятий, например, огромный завод технического стекла. Но главное в городе — нефтехимический комбинат.
И здесь мне хочется на примере только одной из служб большой химии Башкирии показать, что она значит ныне для республики.
Итак, служба большой химии ≪Урожай≫.
По инициативе салаватских инженеров на комбинате было организовано производство карбамида. Стоит им удобрить почву — намного увеличивается урожай.
На этом же комбинате получают полиэтилен. Пленка из него употребляется для защиты зерна от непогоды, заменяет дорогостоящие постоянные навесы.
На Уфимском химическом заводе первыми в стране стали выпускать гербициды — могучее средство защиты полезных растений от сорняков, которое к тому же способствует усиленному росту этих растений. В Уфе же, на заводе ≪Синтезспирт≫ нефтяной газ заменяет зерно при получении этилового спирта.
Во многих хозяйствах республики пользуются химической обработкой семян перед посевом.
Вот какая получается картина. Химия улучшает качество семян, помогает росту растений, защищает их от сорняков, увеличивает урожаи, защищает хлеб от непогоды, экономит его — то есть на всех этапах возится с ним, как мать родная. А ведь это только часть того, что делает башкирская химия.
Стерлитамак — второй по величине и значению город республики. Нынче ему исполняется 200 лет. Над скопищем невзрачных халуп поднялись кварталы новых домов, которые сами по себе уже могут составить современный город.
В Стерлитамаке, как нигде, постигаешь смысл фразы: ≪Химия — вторая природа≫. Содово-цементный комбинат расположился недалеко от известковой горы Шах-тау. День за днем он грызет эту гору.
По канатной дороге размолотая порода доставляется к аппаратам, которые глотают ее, пережевывают, переваривают…
Сода Стерлитамака — самая дешевая и самая качественная в стране. Редкая отрасль промышленности обходится без нее. И вряд ли, разминая на ладони горсть этой соды, большинство из вас подумает, что она — часть горы, бывшая частица башкирского пейзажа.
Редкий уголок земли обладает такой нефтехимической ≪могучей кучкой≫: Стерлитамак — Ишимбай — Салават.
И есть ли река, которой на таком небольшом участке приходилось бы питать водой столь могучий узел нефтяной, нефтеперерабатывающей, нефтехимической и просто химической промышленности?!
Воды Белой не хватает заводам.
Для того, чтобы ≪напоить≫ четыре южно-башкирских города, недалеко от Мелеуза, на притоке Белой — Нугуше сооружается море.
Под самой Уфой Белая вбирает в себя два наиболее знаменитых своих притока — Уфу и Дему.
Столица Башкирии вытянулась с юга на север более чем на пятьдесят километров. Живет в ней около семисот тысяч человек — каждый пятый житель республики.
Уфа — самый старинный город на башкирской земле. С Белой хорошо виден монумент Дружбы, воздвигнутый в честь четырехсотлетия добровольного присоединения Башкирии к России. В те четырехвековой давности годы и было положено начало Уфе.
Много интересного может узнать здесь путешественник. На месте монумента раньше стоял собор. В подвалах его томились пугачевцы, национальный герой башкирского народа Салават Юлаев.
В Уфе родились и жили С. Т. Аксаков и М. В. Нестеров.
В 1897 году через Уфу в ссылку проехал В. И. Ленин, а в 1900 году он дважды останавливался здесь — возвращаясь из ссылки и перед отъездом за границу.
В 1919 году дивизия Василия Ивановича Чапаева штурмом взяла Уфу. И сегодня старые чапаевцы собираются у нас, чтобы вспомнить о славном герое гражданской войны.
Но как с тех пор изменилась Уфа! Когда-то за грязь ее называли ≪чертовой чернильницей≫. А теперь она превратилась в город вузов и театров, могучих заводов и чудесных дворцов, раздольных парков и обширных стадионов. В Уфе, между прочим, прописано несколько мировых рекордов, а уфимские мотогонщики из года в год завоевывают золотые медали по гонкам на гаревой дорожке, на льду и в мотокроссах.
От Уфы Белая катит воды по главным хлебным районам республики. Эти берега видел В. И. Ленин. В июне 1900 года он приплыл в Уфу на пароходе. Его сестра так описывала их путешествие: ≪Мы проводили все дни на палубе. Володя был в самом жизнерадостном настроении, с наслаждением вдыхал чудесный воздух с реки и окрестных лесов≫.
И сегодня путешествие по нижней Белой, прибегая к словам того же воспоминания, ≪дивно хорошо≫.
Последние районы, которые пересекает главная река Башкирии, — Дюртюлинский и Илишевский.
Эти передовые хлебные районы стремятся догнать и другие. Если республика восемь-десять лет назад продавала государству в год 30 — 40 миллионов пудов хлеба, то теперь ежегодно засыпает в закрома страны вдвое больше.
Дюртюли не избежали судьбы многих других поселков республики: и сюда пришли добытчики ≪черного золота≫.
Нефть северо-запада Башкирии занимает все большее место в балансе республики. За открытие и разработку Арланского месторождения группа нефтяников Башкирии была выдвинута на соискание Ленинской премии этого года.
Нефти и газа в Башкирии добывают все больше и больше. Нынче каждая пятая тонна полученной в стране нефти — башкирская. До сего дня Башкирия занимает второе — после Татарии — место по добыче нефти, а по ее переработке не имеет себе равных в Европе и Азии.
Путешествие по Белой дает достаточно яркое представление о том, что такое современная Башкирия, на груди которой два ордена Ленина. И о горах, и о степях Башкирии, и о лесах, и о полях ее может рассказать красавица Агидель.
Но есть еще медные карьеры Сибая и Баймака, угольные разрезы Кумертау, самый мощный в стране Туймазинский нефтепромысел, цепь первоклассных санаториев и многое, многое другое.
Башкирский народ, полвека назад не знавший, что такое театр, музыка, живопись, обладает ныне высокоразвитой культурой.
Далеко за пределами республики известны книги Мустая Карима, Анвера Бикчентаева и других писателей; многие страны мира объездили солисты театра оперы и балета Гузель Сулейманова, Фаузи Саттаров и их товарищи из Ансамбля народного танца.
Башкирский народ, не имевший до революции своей письменности, живший в нищете и бесправии, ныне посылает своих ученых, инженеров, рабочих в другие страны, где они лечат людей, строят заводы, ищут полезные ископаемые. Да и в самой Башкирии постоянно проходят стажировку люди из-за рубежа.
Я уже не говорю о том, что очень много самых различных изделий Башкирии расходится по всем материкам земли. И это творит та самая Башкирия, главной статьей экспорта которой на пороге XX века были мед и мочало!
Да что там говорить! Ныне Башкирия производит в день столько, сколько производила накануне революции за год!
Максим Горький писал в свое время: ≪Там, на Белой, места такой красоты, ахнешь, сто раз ахнешь≫. Это справедливо и для нынешнего дня. Но если сейчас сто раз ахнешь по поводу красот природы, так уж тысячу раз — по поводу того, что за годы Советской власти сделали и делают на берегах Белой золотые руки трудящихся Башкирии.
