Станция Курган обычно оживала вечером, когда приходил сибирский поезд. 6 февраля 1899 года среди собравшихся на перроне прогуливался высокий мужчина с курчавой бородкой. Это был Иван Михайлович Зобнин. Недавно он отбыл трехлетнюю ссылку в Верхоленске и жил теперь под надзором полиции.
— Вы арестованы! — вдруг раздалось за спиной Зобнина.
Два дюжих жандарма крепко схватили его за руки, бросили в сани и повезли в управление.
В городе начались повальные обыски квартир бывших политических ссыльных и сочувствующих им местных жителей— учителя Белоногова, лесничего Наумова, гимназистки Спасской.
В комнатушке Зобнина все перевернули кверху дном.
Помощник начальника Тобольского губернского жандармского управления ротмистр Вонсяцкий, сидя на стуле, тщательно просматривал наваленные на столе бумаги. Вот из одной выпал портрет Маркса. Улика есть. Ротмистр заметил клочок бумаги с почтовым штемпелем и взял его в руки. Наконец-то! Квитанция № 4027, выданная Иркутской почтовой конторой, которая приняла от Зобнина письмо на имя Владимира Ульянова в Минусинск!
Теперь, думал ротмистр, преступные связи виднейшего революционера с курганским подпольем можно считать неоспоримым фактом.
Первый же допрос Зобнина охладил жандарма. Арестованный показал, что письмо Ляховского к Ульянову он получил в числе других при отъезде из Верхоленска для того, чтобы сдать их на почту в Иркутске. «Содержание сих писем,— утверждал он,— а равно и адресаты мне не известны».
Лежа на жесткой тюремной койке, Иван Михайлович Зобнин вспоминал Казань, где в 1889 году попал в тюрьму за участие в марксистском кружке Федосеева; второй арест в 1895 году в Екатеринбурге за распространение революционных прокламаций, за которым последовала ссылка в Сибирь.
В Верхоленске он встретился с Федосеевым и врачом Ляховским, высланными из Петербурга по делу «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», во главе которого стоял Владимир Ильич.
Квитанция № 4027, обнаруженная в Кургане, всполошила высшие власти. Директор департамента полиции 1 марта 1899 года телеграфировал из Петербурга: «Придавая серьезное значение делу, возбужденному ротмистром Вонсяцким, прошу принять меры, к тщательному его расследованию».
Жандармы с еще большим рвением принялись за поиски.
При повторном обыске у Зобнина обнаружили обрывок письма со словами «уральцы» и «статья в Урале». Находка вызвала новые подозрения. Ведь «Уралом» называлась газета, выходившая в Екатеринбурге.
Начались розыски «уральцев», тех, кто мог содействовать Ивану Михайловичу в напечатании «крамольных» статей.
Оказалось, что мать и дядя Зобнина живут в Челябинске, а братья Николай и Герасим сосланы в Архангельск за организацию в Челябинске «Уральского рабочего союза». Жандармы перехватили письмо Николая Зобнина к брату, из которого выяснили, что уральские революционеры собираются писать биографию умершего марксиста Федосеева. В Архангельск одна за другой полетели телеграммы о «производстве самых тщательных обысков» у ссыльных уральцев.
«Дело тобольского губернского жандармско го управления № 137/28 о купеческом сыне Иване Зобнине» с каждым днем разрасталось.
Жандармское управление Минусинского округа, получив известие из Кургана, установило, что письмо, сданное Иваном Михайловичем Зобниным в Иркутске, «получено было из Минусинской почтовой конторы в первых числах декабря месяца прошлого года и выдано под расписку почтаря из села Ермаковского Шульгина для доставления в село Шушенское Минусинского уезда Владимиру Ульянову, состоящему под гласным надзором полиции за политическое преступление».
2 мая жандармы нагрянули к Владимиру Ильичу в Шушенское с обыском. От серьезных последствий налета его спасла случайность. «По старой привычке,— вспоминала Надежда Константиновна Крупская,— нелегальщину и нелегальную переписку мы держали особо. Правда, она лежала на нижней полке шкафа: Владимир Ильич подсунул жандармам стул, чтобы они начали обыск с верхних полок, где стояли разные статистические сборники, и они так умаялись, что нижнюю полку и смотреть не стали, удовлетворившись моим заявлением, что там лишь моя педагогическая библиотека…»
15 мая специальный курьер доставил из Минусинска в Курган секретный пакет с сообщением о результатах обыска у Ленина.
Вонсяцкий был обескуражен. Нити от Урала к Шушенскому, на которые указывала квитанция № 4027, обрывались.
Вечером того же дня ротмистр вновь допрашивал арестованного, но ничего не добился.
Жандармы, столкнувшись с фактами революционных связей Владимира Ильича Ленина с Уралом еще в период создания марксистской партии в России, не могли раскрыть эти связи до конца.
12 августа 1899 года «Дело № 137/28» было закончено. Ивана Михайловича Зобнина приговорили к трехлетней ссылке в Сибирь, Белоногова, Наумова и Спасскую отдали под надзор полиции.
Н. ЛАПИН
На «ленинские тысячи»
В дни гражданской войны колчаковцы хозяйничали в Полевском короткое время, но почти разрушили здешний серно-кислотный завод. Когда Екатеринбургский совет народного хозяйства решил предприятие восстановить, то оказалось, что для этого нужны солидные средства. А где их взять?
В это время Полевской Совет рабочих и крестьянских депутатов выдал удостоверение директора Александру Владимировичу Потоскуеву, работавшему на предприятии с 1908 года. Его-то и решил фабзавком направить за помощью в Москву, к Владимиру Ильичу Ленину.
Об этой поездке рассказывает сын Александра Владимировича главный энергетик завода Николай Александрович Потоскуев.
— Отец к Владимиру Ильичу не попал. Ленин был очень занят. Зато с ним долго беседовал управляющий делами Совета Народных комиссаров Бонч-Бруевич. Владимир Дмитриевич подробно расспрашивал о заводе: какую продукцию выпускает, как настроение у рабочих… При следующей встрече Бонч-Бруевич передал отцу, что Ленин удовлетворил просьбу полевских химиков — правительство отпускает на восстановление завода триста тысяч рублей.
С тех трехсот «ленинских тысяч», как говорят на заводе, и начали полевские химики свою новую историю. Когда в молодой советской стране начало развиваться алюминиевое производство, понадобился криолит: без этого внешне невзрачного белого порошка не получишь «крылатого металла». В 1933 году уральцы и пустили первый
в стране криолитовый цех.
Н. ШИРОКОВ
Поиски продолжаются
В Челябинском Дворце пионеров и школьников открыта комната-музей Надежды Константиновны Крупской. Красные следопыты нашли адреса 32 уральцев, которые лично знали соратницу и друга Владимира Ильича Ленина, собрали воспоминания, фотографии. Володя Антонов передал музею фотокопию письма Надежды Константиновны в горсовет Челябинска. Вот его текст:
«Дорогие товарищи, получила извещение об избрании меня в члены, горсовета г. Челябинска. Очень благодарю челябинцев, в частности челябинских просвещенцев, за оказанное мне доверие. Я хотела бы держать тесную связь с секцией культуры горсовета г. Челябинска. Шлю Челябинскому горсовету горячий привет и пожелание успеха в работе. Н. Крупская. 6/1-35 г.»
Но кто выдвинул Крупскую кандидатом в депутаты, кто вел с ней переписку? Неизвестно. Просим этих людей отозваться, написать нам.
Известны письма Надежды Константиновны преподавателям Челябинска, студентам Свердловска, просвещенцам и пионерам Магнитогорска, женщинам Кунгура. А вот ответ пионерам Уфы:
«Дорогие ребята! Ваше письмо получила давно. Оно меня очень порадовало. В Уфе я была в ссылке — и Башкирия с тех пор мне как-то близка. Мне хотелось бы, чтобы вы выросли хорошими гражданами Башкирской Республики, полезными, сознательными большевиками, какими хотел видеть нашу молодежь Ленин. Конечно, для этого надо много знать, учиться и быть хорошими общественниками. Напишите мне как-нибудь побольше о своей коммуне, а пока желаю вам всего лучшего, дорогие ребята. К. борьбе за дело Ленина будьте готовы! Н. Крупская».
В музее есть папка с воспоминаниями о Крупской ее личного секретаря Веры Соломоновны Дридзо.
В 1919 году на агитационном пароходе «Красная звезда» Надежда Константиновна совершала поездку по Волге и Каме. Она выступала, беседовала с людьми, помогала советами. Жаль, что нам пока неизвестны имена этих людей. Следопыты Челябинска мечтают повторить рейс «Красной звезды», остановиться там, где побывала Надежда Константиновна Крупская, разыскать тех, с кем она встречалась.
Очень хотелось, чтоб отозвались учителя Липчинской школы, о работе которых так тепло писала Крупская в журнале «Начальная школа» в 1933 году.
А где сейчас пионеры с родины Павлика Морозова — из Герасимовки, которые были у Надежды Константиновны и рассказывали «пионерской главняньке» о своем отряде?
Мы заранее благодарны всем уральцам, кто поможет молодому следопытскому музею.
По поручению красных следопытов,
А. ВЕДЯКОВА
