Коротко о многом
Гусеницы остановили поезд
В мае 1951 года, когда деревья оделись листвою, жители лесного поселка Куринка на Кубани были удивлены: бархатисто-зеленая гора с крепкими дубками вдруг почернела. В чем дело? Оказалось, что в лес пришли полчища черных мохнатых гусениц. Они начисто объедали молодые листья и двигались к поселку…
За каких-нибудь два-три часа сады и огороды были обезображены. Пострадали яблони и груши.
Дальше на пути — железная дорога. Первый же поезд забуксовал, остановился. Как быть? Не срывать же движение из-за этих нахально «завладевших» железной дорогой насекомых.
Выход был найден. Спереди паровоза стали привязывать специальные метелки. Они-то и смахивали гусениц с рельсов.
Вскоре начались сильные ливни, а затем жара. Нашествие окончилось. Деревья выкинули новую листву.
И. Дятлов
Аквариум в цехе
В макетной группе экспериментального цеха Уралмашзавода тишина. Над верстаками склонились слесари. У каждого очень тонкая, ответственная работа.
На окнах тянутся к свету колючие кактусы. А посреди цеховой площадки стоит огромный трехсотлитровый аквариум. В нем весело резвятся золотые рыбки, лихие меченосцы, разноцветные гуппи, быстрые данио, драчуны-макроподы. Специальный компрессор подает им свежий воздух.
Сделали аквариум Александр Безматерных, Владимир Куликов, Виктор Морозов.
Случилось так, что в праздничные дни цех не работал. Как быть? Ведь комнатным рыбешкам нужен строгий режим питания. И тогда Владимир Куликов за несколько дней смастерил автокормушку. В специальный бункерок засыпается сухой корм. Ровно в девять часов утра и вечера срабатывает реле. Обитатели аквариума получают очередную порцию корма.
Л. КЕККЕЛЕВ
Разбойник Кузя
Мы его не звали. Строили зимовье, от зари до зари трудились. Он потерял осторожность. Тут и состоялось наше знакомство. Поползень! Кузя бесхвостый! Ах ты, воришка! А он, весело попискивая, таскал орехи. Наши орехи. Те, что мы заготовили на приманку белкам и соболям и, рассыпав на палатке, просушивали на солнце.
Мы ему сразу дали понять, что необходимо иметь совесть. Но он считал нас добрыми дядьками и продолжал свое дело. Мы рассердились. Орехи спрятали, а воришку поймали.
Как он возмущался — пищал, щипался! Пришлось закольцевать свинцово-серенького разбойника и выпустить. Воришка сел на соседнее дерево и завопил на весь лес: «твек… твек, твек…» Ругался, должно быть. Потом улетел.
Два дня Кузя где-то наслаждался свободой и вот появился опять у нас. Мы его полюбили. Своим симпатичным нравом он ееселил нас, украшал несложную жизнь таежных охотников.
Как-то незаметно поползень стал вроде бы членом нашей бригады, и мы поставили его на полевое довольствие. Нас он совсем перестал бояться, буквально из-под рук таскал орехи. Подкрадется, головку набок наклонит, на нас посмотрит, возьмет в клюв добычу. Если орех пустой, тут же выбросит, а целый тащит в укромное место, спрячет и быстро возвращается.
Мы подсчитали: за минуту он успевал утащить до двенадцати орешков.
И труженик же наш поползень! Любая работа, связанная с чем-то съестным, была ему по нутру. А однажды нам пришлось подсмотреть, как Кузя где-то раздобыл дождевого червя и, очевидно тоже про запас, прикрепил его на стволе дерева с солнечной стороны, чтобы высох быстрей.
Вышло так, что мы отлучились от зимовья на несколько дней, а мешок с орехами повесили на дерезо, накрыли палаткой. Вечно голодная орава кедровок и соек сделала свое дело. Кое- что и Кузя сумел утащить. А нам достался пустой мешок с двумя дырами с добрый кулак. Поругались немножко, Кузю с полового довольствия сняли: пусть летит на все четыре стороны. Но Кузя «мыслил» иначе. Он никуда не улетел и даже наоборот, привел своего друга.
О. ЖАРОВ, охотовед
