Сегодня у нашего следопытского костра выступает верхолаз-линейщик Сибэлек- тромонтажа Леонид Федотов. Несколько лет назад он закончил на Урале, в городе Новая Ляля, ремесленное училище № 20, служил в армии, потом переехал в Новосибирск. Здесь Леонид Федотов трудится с первого дня строительства Академгородка.
НА ВЫСОТЕ
Для кого зима — это белая сказка. А для нас — это минус на термометре, плюс снега и метели. Что бы там ни сулил прогноз, мы все равно целый день на улице. Привыкли, и ничего.
Кто мы? Линейщики. Что делаем? Разное. Ямы бурим, опоры ставим, линии тянем. Проводим свет людям.
Рядом стройка. Экскаваторы ворочают шеями, башенные краны головами крутят, самосвалы с бетоном проносятся. И такие корпуса воздвигают каменщики, что ахнешь!
Горячи и дружны в работе строители! Летом за дело берутся, засучив рукава. Зимой рукава не засучишь, но, тем не менее, дома сдаются один за другим — так что нам, линейщикам, только знай поворачивайся.
Когда осенью троих из бригады взяли в армию, нас осталось всего пятеро.
— Не тужить и носов не вешать! — успокоил бригадир.— Будет пополнение!
И пополнение пришло. Вернее, приехало. Однажды утром, придя на участок, мы увидели четверых пареньков в ремесленных бушлатах. Они сидели у Геннадия Ивановича в прорабской. Каждому не больше семнадцати. Один, Панко Вербов, спокойный темноглазый крепыш, выглядел чуть постарше.
Геннадий Иванович долго осматривал ребят. — В Сибирь, говорите, приехали? И на сколько? На неделю, надольше?
Ребята заулыбались. Повеселел и прораб.
— Бывали у нас «романтики», что и недели не жили. А вы как? — продолжал он.
— Мы насовсем,— ответил за всех Панко.
— Это — дело! Тогда с приездом вас! — и прораб крепко пожал ребятам руки.
В бригаду нам дали троих. На следующий день они получили спецовки, монтажные пояса, когти и поехали с нами на линию: предстояло подвешивать светильники и подключать к домам вводы.
— Высоты не боитесь? — спросил бригадир молодых.— Тогда вот вам по десять светильников на брата — и полезайте крепить. Нуль на светильниках замечен. Его подсоединяйте к нижнему проводу. Фазу — к среднему. Линия еще не включалась, опасаться нечего.
Новички приступили к работе по всем правилам. Еще на земле они пристегнулись цепями, водрузили на плечи светильники и, обнимая опоры, тронулись к проводам. Они поминутно закидывали головы вверх, будто лезли на небо. Взобрались дружно и благополучно.
Но главное в работе линейщика — не покорение высоты. Залезть можно и на телевизионную вышку, а вот довериться вверху монтажному поясу и без боязни повиснуть над пустотой — это куда сложнее. На это среди молодых решился только Панко. Мне понравилось, как он смело откинулся на цепь, освобождая руки. Руки на высоте предназначены не держаться, а работать.
Панко не спеша снял рукавицы, положил их на изолятор и достал из кармана ключи. Весело насвистывая, закрепил светильник. Достал монтерский нож, зачистил и подключил провода. Все получилось у него легко и просто. Спустившись, не снимая когтей, Панко перешел ко второй опоре и еще быстрее управился со светильником, а когда друзья его спускались с первых опор, он поднялся уже на третью.
Дал как-то бригадир поручение нам с Панко на двоих. Строители вели закладку крупнопанельных домов, и нашей задачей было дать свет объекту.
Зима. Страшенный мороз. Восемнадцатиметровая опора, ерошенная из двух обыкновенных, обледенела и гулко вздрагивала под ветром.
На самой макушке поскрипывала траверза.
Я был за старшего и полез первым, чтобы поднять на опору негнущийся бронированный кабель и закрепить его.
Панко помогал снизу и, казалось, завидовал мне. Такая уж у него натура. «Не тужи, дружок, хватит и тебе работы!» — подумал я и, чтобы успокоить напарника, крикнул:
— Панко, тебе прожекторы ставить. Подготовляй.
Закрепив воронку, я метр за метром спускался вниз, прибивая скобками упругое тело кабеля. Панко уже ждал своей очереди. Он взбежал на опору, как по лестнице, пристегнулся и начал поднимать прожекторы.
Ветер раскачивал их из стороны в сторону, как огромные маятники. И вот уже два огромных зеркальных глаза наведены на строительную площадку. Сегодня у бетонщиков будет светло.
«В рукавицах — не работа»,— решил Панко и положил их на траверзу. Оставалось подключить прожекторы, когда налетевший ветер сбросил рукавицы. Как подбитые птицы, они нелепо закувыркались в воздухе и шлепнулись возле меня. Панко даже не повернулся. Он подключал зажимы. Железо жгло руки. Я знал, что у него онемели пальцы, что он еле удерживает ключи.
— Панко, пошли греться! — звал я его.
Пальцы одной руки он держал во рту, а другой работал. Потом руки менял.
Скрипела и покачивалась опора, покачивался наверху Панко. Когда последний зажим был затянут, он спустился. Я ругал его, а он оттирал побелевшие руки и не сердился.
— Ну как я работу брошу? Доделал— и слез. А рукам это закалка..,
ЮВЕЛИРНАЯ РАБОТА
Проходные тоннели — длинные бетонные лабиринты. Идут они под землей, а в них трубы проложены. Те самые трубы, что отопляют дома, снабжают их водой — горячей и холодной. Диаметр у труб — человек свободно пролезет. Сваривал их Охтар.
Приехал Охтар Куренбеков из солнечного Ташкента. Был молод, высок, смуглолиц. В движениях ловок и быстр, как джигит. Трубопрокладчикам понравился. Конечно, не за стройную фигуру. Работал он так, что даже опытные сварщики удивлялись. Как пристрочит огненным электродом трубу к трубе, так не то что вода не пробьет, ее и кувалдой не отколотишь. Чисто работал.
Ребята, в основном северяне, посмеивались поначалу:
— Замерзнешь ты здесь, Охтар! Не знаешь, что такое Сибирь?
— Как не знать! Знаем, знаем…
Вместе с другими строил Охтар Академгородок и, когда удивлялись его работе, говорил:
— Труба большая, ее варить что! Вот тонкая работа — та трудная. Даже листовое железо варить можно.
— Загибай, да знай меру,— усомнились ребята.— Не может быть!
— Не верим, доказать надо? — сверкнул глазами Охтар. — Пожалуйста.
Под трубой валялась железная банка из-под гудрона. Охтар положил ее на заземленную трубу и ровно, словно циркулем, провел по ржавому дну держателем. Дно тут же выпало. Расплавленная капелька скатилась на землю и застыла дробинкой.
Охтар приложил дно на прежнее место и осторожно, как ювелир, повел по окружности электродом, за которым тянулась золотая ниточка шва. В банку почерпнули воды — ни капли не просочилось наружу.
— Теперь верим? — гордо посмотрел на нас Охтар.
Теперь мы верили, что он сварщик-ювелир.
ДРУГ МОЙ ВОВКА
Для вас Мошково — просто районный центр. Одна из железнодорожных станций. А для Вовки Коломейца Мошково — родина. Там прошли его детство и юность. Оттуда ушел и не вернулся с войны отец. На одной из мошковских улиц стоит и сейчас небольшой деревянный дом. Живет в нем старенькая, рано поседевшая русская женщина — мать Вовки. Потому и дорого для Вовки Мошково.
В один год мы приехали с ним строить Академгородок, в одной комнате жили два года, и если я называю его Вовкой, то он вполне разрешает мне это.
Кто имеет права шофера, поступает не иначе как в УМ. Есть такое Управление механизации. Там стал работать и Вовка. Машин свободных не было, и пришлось ему стать подменным. Уходит в отпуск шофер — Вовка на его автокране. Уходит другой — Вовка подменяет. Техника не должна простаивать. Она очень нужна стройке.
Однажды, вернувшись с работы, Вовка сказал:
— Автопогрузчик дают. Садиться на него или нет? Ни разу на нем не езживал. Конечно, это не кран. И скорость у него не та, и маневренность. Но и на таких каракатицах работают люди! И неплохо.
Так и сказал — «каракатицах».
А наутро встал рано. Первым пришел в автопарк. И давай объезжать автопогрузчик — приноравливать его к себе и самому приноравливаться.
Пришли шоферы. Капотами загромыхали. Заводить машины начали. Но не враз-то заведешь их зимой! От холода моторы заиндевели. А у Вовки автопогрузчик на ходу. И упрашивать его не надо. Одну машину подцепил, проволок метров тридцать. Вторую. Глядишь, и затарахтели. Поблагодарили его шоферы и разъехались по объектам.
Весь день провозился Вовка с автопогрузчиком. Мотор изучал, гидравлику испытывал.
— Хорош ли конь? — спросил Коломейца начальник.
— Пока ходит, а дальше увидим.
Автопогрузчик был нарасхват. Укладывал бетонные плиты и трубы теплотрасс, грузил на машины доски и брусья. И какие только не перевозил грузы!
Привык к нему Вовка. А привычка — большое дело.
По воскресеньям ездил Вовка в Мошково к матери. Денег ей отвезет, по хозяйству поможет, Из дому всегда пирогов привозил или какого-нибудь варенья банку.
— Угощайтесь, это вам матушка послала.
Помнится, купил он перед получкой костюм, и денег у него осталось рублей семь, не больше. Работал он в тот день где-то поблизости, и на обед приехал в общежитие.
Поел колбасы, выпил банку воды с сахаром и, расстелив на полу ватник, прилег покурить. В это время в комнату шагнул мужчина.
— Друг, выручи,— сказал он Вовке.— В магазин шифоньеры привезли, а у меня трех рублей не хватает. Да и за доставку рубля два надо. Одолжи рублей пять, если можешь. Вечером верну.
Вовка, не говоря ни слова, собрал по карманам измятые рубли и протянул их незнакомцу. Только садясь в автопогрузчик, вспомнил, что не спросил у человека ни имени, ни адреса.
Вечером, узнав об этом, мы посмеялись над Вовкой.
— А почему бы не поверить человеку? — сказал он и ушел умываться.
Когда Вовка был уже в школе, к нам неожиданно вошел мужчина. Поздоровался и положил на стол деньги.
— Выручил меня ваш товарищ сегодня. Вот ему долг и спасибо.
Зря мы, оказывается, смеялись…
С работы Вовка приходил в одно время, часу в шестом. Переодевался и бежал на занятия. Но однажды заждались мы его. Десятый час, а Вовки нет.
С шоферами это случается: застрянет где-нибудь машина, да так, что и не выбраться. И загорай, жди помощи.
С Вовкой произошло то же. Ехал он с теплотрассы. Свернул на обочину, уступая дорогу встречной машине, и забуксовал. Забуксовать на автопогрузчике проще простого, а выбраться — черта с два! Тяжел он. Ему раскачку, а он глубже зарывается.
Долго мучился Вовка. Вышел на дорогу. Видит, машина из Бердска идет. Проголосовал. Помоги, мол, друг, дерни, не ночевать же тут. Шофер даже не притормозил. Сплюнул Вовка и пошел обратно. Снова «свирепствовал» за баранкой да поглядывал на часы.
Тогда скинул Вовка с себя ватник и бросил его под колеса. «Не подведи, каракатица!»
И каракатица не подвела.
Отъехал он больше километра и увидел впереди силуэт машины. Человек рванулся с подножки и поднял руку. Вовка остановился.
— Браток, разреши бензину с ведерко! Не дотянул, а ехать еще ехать…
Вовка по кузову узнал проскочившую мимо него машину и тронул рычаг скорости. Шофер опустил голову. Звякнуло о крыло ведро.
— Ладно, набирай. Побыстрей только!
В школу Вовка, конечно, опоздал. И в первый раз пришел домой не в духе.
Прошло три года. Вовка стал шофером второго класса. А еще получил аттестат зрелости. И хотя мы живем теперь не вместе, так как шоферит он уже не на автопогрузчике, а на кране, все равно Вовка остался моим лучшим другом.
