В милицию Ивана Спиридоновича доставили завернутого в афишу. Дежурный оторвал глаза от книги и чуть было не прыснул: вот это видок! Но тут же спохватился и, скрипнув ремнями, вполне официально спросил:
— Как фамилия?
— Ци-ци-цероночкин…
— Ограбили?
Цицероночкин как-то неопределенно помотал головой.
«Псих!» — подумал лейтенант и на всякий случай отодвинул чернильницу.
— Что нарушил?
— Я лично? Упаси боже! Да я и не возражаю, пусть будет наука-волшебница, или как еще ее… ангид-д-дриды,— Цицероночкин зябко поежился.— Но при чем тут лично я? Это не опыты… это хулиганство!
— Давайте по порядочку,— перебил дежурный.
Но если рассказывать по порядку, то все началось еще с утра.
* * *
— Пап, а пап! Какая, думаешь, формула у молекулы соли? — загадочно спросил за утренним чаем Вовка.
— Боже мой, и тут химия! — воскликнул Иван Спиридонович и в сердцах шлепнул сына по руке.
Солонка,которую рассматривал в этот момент Вовка, покатилась по столу.
«К ссоре!» — констатировал про себя Цицероночкин-старший и решил идти напропалую.
— И чего вы все заладили: химия, химия! На работу придешь — химия. Телевизор включишь — химия! Еще не известно, есть ли в ней прок. Вот пока дурь одна!.. — Иван Спиридонович сердито ткнул пальцем в сторону сына. Вовка прикрыл ладонью дыру на коленке, прожженную накануне кислотой.
— Зря ты, Ваня,— заступилась жена.— Химия нынче в моде. Ты знаешь, какую я шубку в «Синтетике» видела!
— Знаем мы эти полумеры…— проворчал Иван Спиридонович, уловив тонкий намек.
— Не полумеры, а полимеры,— насу- пясь, поправил Вовка.
Это был предел. Цицероночкин-старший встал из-за стола.
На лестнице он чуть было не наступил на кота Ваську, с воплем метнувшегося из-под ног. Кот вытаращил из темного угла зеленые фосфорисцирующие глаза.
— Алхимик! — обругал его Иван Спиридонович и вышел на улицу.
До работы оставалось еще добрых полтора часа: У газетной витрины возле почтамта толпились люди. Цицероиочкнн привстал на цыпочки и пробежал заголовки: «Химию — в жизнь!», «Заменитель крови», «Пластмассы вместо стали»…
— Опять химия,— буркнул он, но никто почему-то не поддержал. А поговорить хотелось. Взвинченное настроение требовало сочувствия.
— Я говорю, опять химия… Уже приелось! Поговорили — и хватит. Нельзя всюду-то — и в суп, и в чай…
На Цицероночкина удивленно посмотрели и посторонились.
— Вот пишут, какую-то смесь вместо крови… Это что, выходит, и сердце ненастоящее можно приделать? А я лично думаю, пустое это. Конечно, наука, но зря уж на нее так много возлагают!
— Сразу видно, что вы не химик,— отозвался, наконец, молодой человек в кепке.
— Я химик? Упаси боже! Жил без этой химии и дальше проживу. Вот, к примеру, искусственная кожа, пластмассы разные… А мне их и даром не надо. Да по мне, пропади они пропадом. Хоть сейчас!
И тут случилось невероятное. Очки на носу Ивана Спиридоновича погнулись, обвисли и растаяли, как стеариновая свечка. Стекла жалобно звякнули об асфальт. Любимые желтые полуботинки как-то странно сморщились и исчезли.
Цицероночкин, заподозрив злую шутку, подслеповато прищурился.
— Кто это? А ну, не балуйте! А то я вас с вашими вискозами-глюкозами живо отведу куда надо…— и туг же почувствовал, как голубая рубашка вздулась на спине парусом.
— Хулиганье! — бросил он изумленным читателям газеты и побежал к перекрестку, где всегда в прозрачной будочке сидел милиционер.— А еще химики! Образование получают…— бормотал он на ходу.— Черт бы вас побрал вместе с вашей синте…
Цицероночкин резко затормозил. Брюки стали неудержимо сваливаться. Иван Спиридонович подхватил штаны рукой, но было поздно. Встречные испуганно шарахнулись в сторону. Сбоку заулюлюкали мальчишки.
Цицероночкин ошалело прикрылся портфелем и, ласково гладя его по крутым бокам, вдруг умоляюще залепетал:
— Друг ты мой, пластмассовый!..
Портфель остался в руках.
* * *
— Да,—недоверчиво произнес дежурный по отделу милиции.— Так, значит, все само собой и исчезло? И хорошая одежа была?
— Почти новая,— кивнул Цицероночкин, глубже заворачиваясь в афишу.— Брюки немнущиеся…
— Лавсановые,— заметил лейтенант.
— Вы так считаете? Может быть… Отличные брюки, должен вам сказать,—с еще неосознанной надеждой проговорил Иван Спиридонович и вдруг ощутил на пояснице знакомую тугость ремня. Он обрадованно скинул афишу.
— Ха-ха! Мои! Вот они!..
Дежурный протер глаза. А Цицероночкин тем временем в самых лестных выражениях торопливо перечислял остальные предметы исчезнувшего туалета. Невесть откуда прилетели рубашка, галстук, желтые полуботинки… Массивные, в коричневой оправе очки шлепнулись на переносицу дежурному и потом, словно передумав, перепорхнули в жилетный карман Цицероночкина.
…После двукратного прикладывания к носу пузырька с нашатырным спиртом лейтенант, наконец, пришел в себя.
— Химия! — восхищенно произнес Иван Спиридонович и постучал ногтем по флакону.— Всегда помогает в таких случаях.
* * *
Предполагаю, что многие из читателей сочтут описанное выше происшествие чересчур неправдоподобным. Не стану спорить. За что купил, за то и продаю. Но, с другой стороны, ведь признаем же мы, что химия полна чудес?! Своих друзей она щедро одаривает, а с теми, кто к ней равнодушен или более того, не прочь и шутку сыграть… Не зря еще Михайло Ломоносов говорил: «Широко распростирает химия руки свои в дела человеческие».
В том-то и соль!
Кстати, молекула соли обозначется так: NaCl.
Это теперь даже Иван Спиридонович знает.
