БУНТ СТАТИСТОВ
Он невероятно занят, у него почти нет времени. Но как тут не выкроить час-другой, чтобы поведать людям о своем любимом деле. Он умеет простыми словами рассказать о самых сложных проблемах. Часто выступает в газетах, журналах. Он — главный редактор научно-популярного журнала «Природа», автор многих научно-популярных книг и брошюр.
Недавно он приезжал в Свердловск для участия в съемках цветного фильма «Богатства недр Советского Союза».
Он терпеливо выслушивал и исполнял все замечания и указания режиссера Литвинова, операторов, гримера и многих других, ответственных за съемку.
Тихо в аудитории. Чинно сидят статисты — студенты горного института.
Бесконечно и придирчиво отрабатываются эпизоды. Неоднократно повторяются кадры.
А в перерыве статисты взбунтовались. Они не хотят быть безмолвными исполнителями воли режиссера. Они задали академику бесконечное количество вопросов и ждут ответа. Даже режиссер не мог ничего поделать с разбушевавшимися статистами и сам присоединился к толпе слушателей, жадно ловивших каждое слово ученого. Это была интереснейшая лекция-экспромт, запомнившаяся всем.
Почему этот человек вызвал такой интерес у молодых студентов, почему они верят каждому слову? А потому что он всей своей жизнью заслужил уважение и авторитет среди геологов и географов нашей страны. Это академик Дмитрий Иванович Щербаков.
КАМЕННЫЙ ЗАЙЧИК
Солнечный зайчик прибежал с железнодорожной насыпи. Но странно: если стоишь здесь,— он виден, отойдешь на два шага в сторону — и зайчика уже нет. Словно кто-то сидел на насыпи с зеркальцем и направлял его только сюда.
Маленький мальчик побежал за солнечным зайчиком. На насыпи бугрятся пестрые камни. Мальчик берет один из самых небольших и несет к отцу. Примерно так произошло первое знакомство Мити Щербакова с таинственным миром камней.
Его отец — железнодорожный служащий, работавший в то время на станции Знаменка, Херсонской губернии, — был человеком интересным и бывалым. Он рассказывал сыну о жизни цветов и деревьев, о бабочках и стрекозах, о том чудесном и разнообразном, что называется одним широким и звучным словом — природа. Когда Митя принес ему камень, он легко раскрыл «секрет» солнечных зайчиков.
— Вот, — говорил он, показывая на острые грани, — здесь есть кристаллы трех минералов: белые — кварца, красные — полевого шпата и чёрные — слюды. Лучи солнца отражались от граней кристаллов.
Второй раз солнечный зайчик всплыл со дна моря.
Два шестиклассника — Митя и его товарищ Коля — поехали на каникулы в Крым. Однажды на маленькой лодочке с парусом они зашли в Сердоликовую бухту. Выпрыгивая из лодки, ребята вдруг увидели, что камни под водой излучают яркий голубоватый свет.
На этот паз консультантом школьников стал специалист. Геолог Критский проводил на побережье Крыма геологическую съемку. В воскресный день он показал своим спутникам цилиндрические столбы на скалах Карадага, громадное жерло древнего вулкана, заполненное обломками застывшей лавы.
Здесь и зарождались сердолики и агаты; молочно-серые, голубые, белые, с причудливыми узорами. Брошенная в воду сердоликовая галька поглощала солнечный свет и, концентрируя его, светилась, как голубая звездочка.
В то памятное лето зародилась в мальчишеских сердцах мечта — стать геологами. Но им хотелось еще и путешествовать, открывать миру неведомые земли.
И ребята решили — они будут и географами и геологами.
РЯДОМ С ФЕРСМАНОМ
Алмазным блеском сверкали бесчисленные точки, рассыпанные в древней выработке, некогда заложенной среди снежно-белых гипсов. Это Дарваза-Джульба, конечная цель многодневного пути большого каравана. Это жемчужина Каракумов — месторождение самородной серы.
Сюда на верблюдах приехала в 1925 году экспедиция крупнейшего ученого Александра Евгеньевича Ферсмана. Среди ее участников был и молодой географ-геолог Дмитрий Иванович Щербаков, недавний выпускник Симферопольского университета.
Неласково встретила путешественников пустыня. В своем дневнике записал тогда Щербаков: «Ночью откуда-то с северо-востока с непостижимой быстротой налетел страшный буран. С шумом врывался холодный ветер в мазанку туркмена, внося с собой тучи песка и хлопья снега, забираясь под одеяло и пронизывая до костей. Печальная картина ждала нас утром. Все было закрыто покровом снега».
Но Ферсман дал команду: «В путь!».
«Около полудня рассеялся туман, — продолжал записывать Щербаков. — Мы шли по красноватым и ровным, как паркет, глинистым площадкам, так называемым «такырам», тесно сжатым песчаными буграми неправильной формы высотой в рост всадника».
Километры и еще километры пути…
И вот, наконец, появились бугры, но уже серные. Считалось, что они вулканического происхождения. Нужно было проверить, правильно ли это.
— Если принять вулканическую и гейзеровую гипотезу образования бугров, — учил молодого ученого Ферсман, — то мы должны резко сузить запасы серы.
И вот тогда Щербаков впервые понял, как надо читать великую летопись Земли.
Ферсман доказал, что здесь когда-то отлагался гипс. Он накапливался в условиях морского режима, в прибрежной мелководной зоне. На дне моря гипс перерабатывали бактерии. Они разлагали сернокислые соли и накапливали серу.
Огромные пространства пустыни были покрыты гипсоносными отложениями. Всюду в них была сера — богатейшее месторождение. Путешественники возвратились домой с большой добычей.
Так в Средней Азии закрепилась дружба, начатая немного раньше этой поездки, между Александром Евгеньевичем Ферсманом и молодым исследователем Дмитрием Ивановичем Щербаковым.
Среди молодежи, всегда окружавшей Ферсмана, выросло много ученых, обогативших науку исследованиями и открытиями. С именем Ферсмана связан яркий этап истории развития геологии, и особенно одной из ее ветвей — геохимии. Геохимики Сауков, Гаврусевич, Щербаков часто спорили друг с другом. Их споры всегда заканчивались у Ферсмана. Связав геологию с химией в единую науку, он поставил задачу не ограничиваться описанием виденного. Надо предсказывать новые пути развития науки и практики. Надо находить новые виды минерального сырья и внедрять их в нашу промышленность.
Молодые исследователи привозили из экспедиций образцы камней, за которыми они часто ездили по заданию Ферсмана.
В одну из таких поездок он послал Щербакова.
«Это была моя первая поездка,— писал позднее Щербаков, — по непосредственному поручению Ферсмана. Он, смеясь, говорил в виде напутствия: «Не потоните в той знаменитой луже около деревни Липовой на Урале, где в 11916 году застрял наш коробок. Мы перевернулись, и на дне ее лежат мои замечательные образцы. Привезите мне такие же».— Месяц спустя,— продолжает в своих воспоминаниях Щербаков, — я был на том же месте. И действительно, вода заливала даже наш коробок. Мой возница, переезжая эту огромную глубокую лужу, остановился и сказал: «А как я тут вывернул однажды инженеров: мокрые все, едва живые, а все убиваются насчет своих каменьев. А где их тут-то разыщешь, да еще дождь хлестал»
Щербаков привез Ферсману с Урала взамен некогда утерянных не менее прекрасные образцы.
«Можно часами рассказывать о путешествиях за камнями, выполненных по заданию Ферсмана. Мы были и в горах Тянь-Шаня, и в тундрах Заполярья, и на скалах Байкала, и в пещерах Алая,— вспоминает Дмитрий Иванович. Всюду мы сталкивались с самой природой, разрешая под руководством Ферсмана ее загадки».
А в промежутках между путешествиями — большая работа в Академии наук, в Ленинградском университете, в Политехническом институте. Преподавательская работа в вузах требовала много времени. Бессонные ночи проводил Щербаков за книгами. А тут еще нужно было составлять отчеты о путешествиях, писать научные труды.
Все больше Щербакова увлекал раздел геологии _ геохимия редких элементов. Его научными трудами по этим вопросам пользуются ученые и практики всей нашей страны. Особенно важны исследования, посвященные закономерному распространению в земле разнообразных полезных ископаемых. «Ждать милостей от природы нельзя, _ любит повторять Дмитрий Иванович. — Нужно посвятить всего себя выявлению законов размещения минерального сырья».
ГЕОЛОГ И ГЕОГРАФ
В 1946 году, на годичном заседании академиков Дмитрий Иванович был избран членом- корреспондентом Академии наук СССР, а в 1953 году — академиком.
Ну, а как же мечты детства о путешествиях в далекие страны, об открытиях нового?
Да, исполнились и они.
Путеводные звездочки привели ученого и в белую пустыню Арктики, и в угрюмые края «вечной» мерзлоты, и к огнедышащим горам Камчатки и в красочную Мексику, и в «город желтого дьявола» Нью-Йорк, и в страну чудес Индию…
И всюду возникали новые мысли, решались новые задачи, высказывались новые идеи.
Особенность нашей эпохи состоит в том, что решения многих научных проблем плод кропотливой работы больших коллективов.
Вот, например, проблема изучения Арктики. Коллективно был открыт новый горный хребет, по длине равный Уральскому, а по высоте превышающий его в три раза. Этот хребет, расположенный под водой, назвали именем Ломоносова. Коллективным же было, открытие подводных вулканических извержений в самом центре Арктики и невероятной по размерам активной зоны моретрясений там же, в центральных областях Северного Ледовитого океана.
Дмитрий Иванович побывал на дрейфующих станциях СП-3 и СП-4. Покорение Арктики, тайна исчезающих островов — все это глубоко интересовало Щербакова.
Есть любопытная запись. В ней говорится о том, как ученому удалось увидеть плоды своей деятельности.
«Прежде всего мне захотелось вновь посетить серные бугры и посмотреть созданный там завод. Оказалось, что это можно сделать довольно просто: в пустыне Каракум регулярно курсируют самолеты. Потребовался всего один час полета на путь, который мы в 1925 году преодолевали на верблюдах в течение 12 дней!
…Мертвый ландшафт пустыни ожил! Кругом люди, занятые повседневным трудом, учебой. Кругом движение: прилетают и улетают самолеты, катятся автомашины, у кооператива толпятся рабочие, а около школы играет детвора!
И вот это-то ощущение бьющей всюду полнокровной жизни не покидало меня ни на минуту во время всей осенней поездки 1954 года».
О своих поездках — по родной стране или за границу — Дмитрий Иванович написал великолепные книги. Мыслью большого ученого, гражданина советской страны, доброго хозяина на своей земле проникнута каждая страница.
РАБОЧИЙ ДЕНЬ АКАДЕМИКА
Я пришел к нему, чтобы попытаться потом рассказать об одном дне академика. Но это оказалось довольно трудной задачей. Нелегко даже перечислить дела, которые ему приходится решать за один день.
Дмитрий Иванович уже давно занимает ответственнейший пост. Он — академик, секретарь Отделения геолого-географических наук Академии наук СССР. Сюда, в Москву, на Ленинский проспект, 14, сходятся пути новых научных проблем и задач, решаемых многотысячной армией геологов страны. Сюда же идут сообщения из-за рубежа. ‘
Здесь штаб геологической науки Советского Союза.
В этот день к Дмитрию Ивановичу приехали представители Армянской Академии наук, пришли работники филиалов Академии наук. Они были с толстыми папками планов своих работ.
Принесли большой пакет-посылку. В ней лежал любовно завернутый камень. Его прислали из США. Камень был особенный. Его достали с трехкилометровой глубины Тихого океана у острова Гваделупа. Здесь американцы пытались взять реванш за свое отставание в космосе и перегнать нашу страну в бурении земной коры.
Но бурение оказалось неудачным. Вместо пяти километров удалось проникнуть только на 481 метр. Подвела автоматика, а плот, с которого производилось бурение, отошел от намеченной точки. Работы пришлось прекратить.
— А мы сейчас планируем бурение пяти скважин,— сказал Дмитрий Иванович.— И пройдем их не с шаткого фундамента, а прямо с континента.
…В кабинет входила уже новая группа — его ученики, та молодая поросль, которую тщательно он выращивал. Рабочий день продолжался.
* * *
В январе 1963 года Дмитрию Ивановичу Щербакову исполнилось 70 лет.
Нет предела бодрости ученого. И поэтому впереди новые замыслы. Здесь и планы организации новых научно-исследовательских институтов, и обсуждение новых проблем геологической науки, которые помогут успешно выполнять грандиозные планы, записанные в Программе КПСС.
