Это было в первые годы Советской власти. На завод, где работали мы с отцом, привезли из Германии машины. Привезти-то привезли, а собрать и в работу пустить никто их не мог. Походили-походили мы вокруг, и пришлось снова перед капиталистами шапку ломать: пришлите, мол, господа, своих специалистов машины поставить. Ну, те, конечно: битте, битте — пожалуйста, значит; поставим, мол, и обслуживать будем, но только золотом платите.
Делать нечего, пришлось заключать контракт на два года. Приехали немецкие инженеры и, верно, машины быстро собрали и обслуживать их стали исправно. Обижаться на специалистов нельзя было, только наших рабочих к себе близко не допускают, чтобы, значит, их науку не переняли.
Уже немного времени до окончания контракта осталось, наше заводское руководство и так и сяк к немцам: обучите, мол, русских машинами управлять. А немцы нашим:
— Зачем?.. Мы уезжать пока не собираемся, нам и тут хорошо. Единственная просьба: дайте какого-нибудь парнишку, чтобы с масленкой вокруг машины бегал, масло в клапаны заливал. Не наше дело— такой мелочью заниматься.
И опять заводскому руководству деваться некуда, продолжили контракт и масленщика в помощь дали. Хотели инженера масленщиком поставить, да знали, что проверят немцы, кто такой и как у него грамотешка. Назначили тогда молодого рабочего Ваньку Вострейкина, на вид невзрачного, рыжего, вихрастого, и образование — четыре группы всего. Мы его все «шплинтом» звали. Шплинт—это мелкая деталь, ничего не стоящая.
Вызвал Ваньку директор завода:
— Ты, Вострейкин, шустрый парень, боевой, и задание тебе боевое: душа из тебя винтом, а чтоб через три месяца машину как свои пять пальцев знал.
Ванька сначала испугался.
— Где уж мне,— говорит.— Вы лучше кого-нибудь другого поставьте.
А директор ему прямо:
— Не трусь, Вострейкин! Должен ты рабочую линию держать или нет?
И начал Вострейкин с масленкой вокруг машин бегать. Работал старательно, смазку заливал вовремя, а о машинах ни одного вопроса немцам не задавал. Немцам это нравилось, и они его похваливать стали.
А через три месяца пришел Вострейкин к директору и доложил:
— Ваш наказ выполнен. Все как есть изучил. Могу теперь не хуже немцев с машинами управляться.
Пригласил тогда директор к себе немцев-инженеров и так сказал:
— Дорого за работу берете, господа инженеры. Если хотите служить у нас — служите, но получать зарплату будете как все: русскими червонцами и по нашим расценкам.
Немцы, конечно, ломаться начали: не желаем, мол, так. Сами тогда машины обслуживайте.
— Ну, что ж, попробуем,— ответил директор.— А контракту конец.
И поставил Вострейкина на их место. Увидели это немцы, удивились, возмущаться стали:
— Это несправедливо!.. Это обман!.. Мы у вас масленщика просили, а вы инженера подсунули.
Как их ни убеждали, что Ванька Вострейкин никакого учебного заведения не кончал, а до всего своим умом дошел, не могли они поверить. С тем и уехали.
Так вот в семнадцать лет из «шплинта» превратился Ванька Вострейкин во всеми уважаемого Ивана Матвеевича.
