Иной раз, в разговоре со стариками, спросишь собеседника: «А откуда ты, дедушка, родом?» И вдруг услышишь такое, например: «Сам-то я, по-улошному, пермяк — солены уши, а старуха моя дальняя — из гужеедов, аргаяшская». Но не думайте, что старик — уроженец города Перми, а жена его из деревни, носящей название Гужеедова, или что-то вроде,— такой, кажется, и нет на Урале. Если вы захотите уточнить место их рождения, то, к удивлению вашему, окажется, что один из них родился в довольно далекой от Перми деревеньке в верховьях Камы, а другая — в селе Тютняр, Челябинской области.
Это — бытовавшие в прошлом коллективные прозвища, «уличное имя» жителей некоторых мест нашего края.
От старого времени, по воспоминаниям стариков, до нас дошло множество таких прозвищ. В них закрепились, иногда очень остроумно и находчиво, какието черты, особенности жителей села, города, уезда, губернии, памятные исторические события. Конечно, бывали прозвища шутливые, даже иногда издевательские, обидные, но чаще все же в них звучала горькая усмешка о своей или чужой незавидной доле, сочувствие, сожаление.
Теперь уже далеко не всегда можно доискаться до причин возникновения прозвища. Но зато какие интересные, а по-: рой и очень важные подробности прошлого могут открыть нам такие разыскания!
Откуда ветлугаи?
Собирая материалы по истории заселения Урала, я нередко обращался к коллективным прозвищам. И они иногда открывали мне то, что трудно, а порой и невозможно уже было найти в исторических трудах и в архивных документах.
Так, по прозвищу курякй можно установить, что жители села Никольского и некоторых других селений в Октябрьском районе. Челябинской области,— потомки выходцев из Курской губернии. А могулй, как звали жителей некоторых деревень, например, Ольховки, в Сивинском районе, Пермской области,— выходцы из Могилевской губернии; рязанцы (село Коровье, Мишкинского района, Курганской области)—из Рязани; тверские (зареченская часть Нязепетровска) — из Твери; смоляки (деревня Худяково, Лопатинского района, Курганской области) — из Смоленской губернии. В Златоусте можно было услышать прозвище ветлугаи. Это — жители той части города, которую звали Ветлуга, очевидно, потому, что их предки были куплены из Ветлужского уезда, Костромской губернии.
Труднее было установить происхождение таких прозвищ, как скобари и скопари. Как будто и слова разные, и бытуют они в разных местах (первое — в селе Серафимовском и некоторых других селах Сивинского района. Пермской области, а второе — в ряде деревень Частинского района, Курганской области), а источник оказался один: жители этих мест переселены некогда из Псковской губернии. «Мы скопские!» — говорили они про себя.
Память прошлого
— Это надо у кузюков поспрашивать! — сказали мне как-то в Златоусте.
У кого это, какие такие кузюки? Оказывается, так «кличут» в этом городе старожилов его, а теперь иногда в переносном смысле — вообще людей, обросших хозяйством, крепко осевших в этих краях.
Но почему кузюки? Одни говорят, что это якобы от буквенного клейма «КЮУК» — казенный южноуральский каторожник. Однако, о таком клейме никто не слыхал — было ли оно? Другие предполагают, что прозвище пришло из Тулы, откуда в начале прошлого века в Златоуст привезли несколько опытных мастеров-оружейников. А там, в Туле, казюками звали ремесленников, изготовлявших «казенные части» к оружию. Третьи же думают, что прозвище пошло от звания «казенный рабочий», какие в свое время в Златоусте составляли большинство населения.
Однако все эти толкования говорят об одном — о тяжком прошлом златоустовских рабочих. Таких прозвищ, связанных с историческими воспоминаниями, можно встретить на Урале много.
Слышал я и еще одно прозвище каслинцев: каслинцы-масленцы. Происхождение его можно объяснить, пожалуй, с большей достоверностью, чем предыдущее. В XVIII столетии к Каслинскому заводу, как и к Кыштымскому, для работы на нем были приписаны крестьяне Камышловского и Шадринского уездов. В самом начале 1760-х годов приписные взбунтовались и не пошли работать на заводе. Начальство, подкупленное хозяином завода Демидовым, двинуло против восставших воинскую силу и даже с пушкой. «Бунтовщики», отступая, заперлись в Масленском остроге (крепостце) — теперь это село Маслянское, Шадринского района. Но плетью обуха не перешибешь — крепостца была разгромлена, восставших жестоко наказали и тех, кто остался в живых, отправили обратно, по своим заводам. Так в двух словах коллективного прозвища отразилась целая драма народная.
Еще такое же драматическое воспоминание послужило основой прозвища рабочих Верх-Нейвинского завода, Свердловской области. В прошлом веке рабочий Пузанов убил управителя завода Зотова за его зверское обращение с мастеровыми. Убил обухом. Так появились обушники.
С интересным прозвищем пришлось встретиться в городе Верхней Салде. Здесь жителей одной части заводского поселка звали проигранными. Говорят, что их предки были каким-то крепостником проиграны в карты заводчику Демидову и переселены сюда. Это тогда было делом обычным.
О растягаях и ягунах
В Академии наук СССР уже много лет составляется огромный коллективный научный труд — «Диалектический атлас русского языка». В нем будут отражены все особенности русского говора на территории нашей страны. Коллективные прозвища и здесь пригодились. Иные из них убедительно отражают характерные особенности языка некоторых местностей.
Куштумские растягаи — это о жителях деревни Куштумга, Миасского района, Челябинской области, за привычку произносить протяжно окончания фраз. За это же растягаями зовут жителей деревни Талицы, Сухоложского района, Свердловской области, а талагаями — обитателей села Кочневского из-под города Камышлова.
Ягуны — это о тех, кто произносит «яго» вместо «его», например, в селе Биянка и других селениях Миньярского района, Челябинской области.
Так же появились прозвища: аличи (деревня Вознесенка, Миасского района) за певучий говор и обыкновение говорить «али чо?»; баты (одно из селений на Бакальских рудниках в Челябинской области)— за пристрастие к вводному словцу «бат», то есть «бает» — говорит; игольники (деревня Белоярка, Щучанского района, Курганской области)—за обычай говорить «иго» вместо «его». Документы говорят, что в Белоярку в 1851 году переселились 340 душ фабричного населения из Рязанской губернии. Так как игольниками же зовут жителей соседнего села Красноярки, то, вероятно, что и там жили выходцы из Рязани.
Красивое прозвище гамаюны досталось всем тем, кто говорит певуче (гамаюн — в легендах древних славян — вещая птица). А в Каслях, Кыштыме, Нязепетровске, Челябинской области, в поселках Михайловском и Нижне-Сергинском, Свердловской области, именно так многие и говорят.
Калдыки — это, конечно, менее красиво и приятно. Но что поделаешь, если выходцы из Самарской губернии вместо «когда» говорили «колда», а потомки их в Октябрьском районе, Челябинской области, надолго сохранили это произношение.
Однажды я записал частушку, которую поют в селе Островное, Мишкинского района, Курганской области:
Пичкалихой буду я — Не узнайте миня…
Так поет девушка, выходящая за парня в селе Петровское, Юргамыщского района. Выходит, это тоже прозвище? Да, мне рассказали: «У нас тех, кто из Петровского, пичкалями зовут. Они говорят «привИзу» вместо «привезу», «рИветь» вместо «реветь».
Горчичнин без горчицы
Интересно по прозвищам проследить, кто чем раньше занимался.
Дегтярники — те, конечно, кто деготь гнал или продавал его (село Кунашак, Челябинской области); хомутинники (деревня Пашина, Красноармейского района)— хомуты и прочую сбрую изготовляли; шилокопы занимались сапожным ремеслом (особенно —в городах Кунгуре и Сарапуле, давних центрах кустарной кожевенной промышленности).
Потруднее расшифровать жженопятиков. Так звали, оказывается, рабочихлитейщиков на многих заводах Урала — Каслинском, Кыштымском, Сысертских и других. В то время в литейном цехе, действительно босым не ходи — живо пятки пожжешь.
Зато ошибочно думать, будто в деревне Ванюши, Красноармейского района, раньше делали корчаги, если здесь встречается прозвище корчажники. Это потому, что местные рыбаки якобы ловили рыбу в своих многочисленных озерах корчагами. Также и в Златоусте — горчицу никогда не садили, а горчишники были: так звали выходцев из Самарской губернии, где горчица — культура издавна знакомая.
Много прозвищ породило давнее занятие жителей Прикамья добычей соли. Пермяк солены уши — шутка, которой встречали всех выходцев из тех мест.
Солеными ушами звали не только пермяков. Я встретил это прозвище в бывшей Оренбургской губернии. Так звали казаков Ёрыклинской и Орловской станиц—они также имели отношение к добыче соли.
Гужееды из Тютняра
Если собрать воедино все прозвища, которые как-то характеризовали здоровье уральцев, особенности их питания и одежды —печальная получится картина. Они не хуже большой научной статьи покажут нелегкую судьбу народов Урала в недавнем еще прошлом —нищету, убогость быта, повальные болезни…
Слепошарые — носили кличку поголовно болевшие трахомой жители села Ермолаевки, Куюргузинского района, Башкирии. Синепупыми и самоварами звали за вспученность живота от болезней и ненормального питания крестьян и рабочих деревень Таволги и Воробьи (Невьянский район, Свердловской области). Зобаны получили прозвище за массовое заболевание зобом (города Миньяр и Куса в Челябинской области и с. Быньги, Невьянского района).
Да и как не болеть было рабочему и крестьянскому люду старого Урала, если даже в прозвищах нашло отражение убогое, а местами невозможно голодное питание: пиканы (дикое растение-борщевник), конечно, при разнообразном столе неплохо восполнят недостаток в витаминах, но если кого-то прозвали пиканниками (окрестные села города Кунгура, село Старый Белокатай в Башкирии), то, надо думать, не за изощренный гастрономический вкус, а за то, что летом, в самое голодное время, початки пиканов становились основной их пищей.
А сколько сел на Урале получили прозвание лапотоны, (например, села Куяш, Урукуль, Кожакуль и Темряс в Башкирии), лапотники (например, Верх. Уфалей, еще в 1849 году) — потому что иной обуви, кроме лаптей, здесь не знали! Если услышите старое прозвище шматы, то знайте, что так звали некогда бакальских горняков за их обычную «обувку» — шматы, то есть истоптанные лапти.
И уж куда красноречивее—гужееды! Да, было и такое — целая группа сел, известная под именем Тютняр (в Аргаяшском районе, Челябинской области) в один голодный год якобы сварили и съели все ремни, даже гужи от хомутов! Не потому же ли в Златоусте некогда звали бесшлейными возчиков из Башкирии, приезжавших на своих конях, но без сбруи? Может быть, эти были настолько бедны, что у них вообще шлей никогда не бывало?
