КОСУЛЯ
Было это перед войной. Мне пришлось работать на строительстве моста через Ангару.
Однажды осенним утром, когда увядающие листья и сопревшие травы остро пахнут остатками лета, на мост, на котором еще шли работы, заскочила косуля. Откуда она взялась, как попала в город — трудно сказать. То ли ее загнали волки, то ли сама случайно забрела на окраину, а здесь, спугнутая собаками, понеслась по сонным улицам большого города и оказалась на нашей шумной стройке.
На мосту шли завершающие работы. Проезжая часть была загромождена разными строительными материалами.
И вот, стоило только косуле попасть на мост, как сзади нее запыхтел бульдозер, а за ним заскрипел гусеницами трактор. Под мостом же, в дымке багряного тумана, гневно ревела Ангара. Неожиданная гостья оказалась в ловушке.
Косуля на миг замерла, потом вдруг прыгнула на ленту бордюрного камня, которую мостовщики уже успели уложитьпо самому краю моста. И, словно танцуя своими точеными ножками над бездной, как балерина в стремительном танце, пробежала по этой узенькой ленте. Рабочие замерли в напряженных позах. Одно неверное движение — и животное могло бы свалиться в страшную стремнину Ангары.
Но косуля уверенно пронеслась по краю, красиво прыгнула на бетонный настил проезжей части и лихо понеслась к гористой части города.
— Ух,— на весь мост с облегчением вздохнул суровый бригадир бетонщиков и, торопливо сдернув с головы шапку, грубой ладонью обтер лоб:— Не думал, что пройдет… Отчаянное создание!
— А у нас в Приамурье из этих косулей дохи шьют,— сказал какой-то плотник,— теплые дошки получаются. Зимой на морозе спи, не остудишься.
— Звери вы амурские,— с гневом вмешалась в разговор работница по укладке торцевых шашек.— Да разве можно такую животину губить! Красоту беречь надо!
КАБАРГА
Кабарга в нашей стране — самый маленький олень. Только у оленей — рога на голове, а у самца кабарги — клыки в пасти. Да еще какие!—иных рогов стоят.
Когда-то большие ка барожьи стада бродили в горах Алтая, Восточной Сибири и Дальнего Востока. Любимыми места ми обитания их были альпийские долины, перемежеванные горными осыпями, буреломными завалами и светлыми ключами. Но ради кабарожьего пупка, сильно пахнущего мускусом, на это крошечное животное ополчились жадные люди. На кабаргу охотились с ружьями, ставили самострелы, выкладывали петли и устанавливали «лапы» — самые мучительные ловушки, похожие на бороны со стальными зубьями.
Еще в 1930—1932 годах я сам видел в Уссурийской тайге эти зверские средства лова. Но охотников до кабарожьих пупков тогда было уже мало: пупки с мускусом имелись только у самцов, а в «лапы» чаще попадали самки и молодняк, охотиться стало не на кого. Кроме того, местное население само взяло под защиту этого зверька. Неписанный народный закон сделал свое дело: сейчас грациозную кабаргу не редкость встретить в тех местах, где о ней одно время стали уже забывать.
ЛОСЬ
Кончилась звездная ночь. На острых осоках широкой заболоченной луговины повисли крупные капли росы. Выглянуло солнце, красное, большое. Роса в его лучах заиграла червонным золотом. Дальше за болотом густо синел лес, под ним в мрачной тени курился светлый туман. Эта долина лежала невдалеке от трех Косинских озер, примерно в пятнадцати километрах от Москвы. Рядом тянулось широкое шоссе на Рязань, за ним шла насыпь железной дороги. Несмотря на ранний час, по асфальтированной магистрали в обоих направлениях шел поток автомашин.
И тут совершенно неожиданно со стороны линии железной дороги к шоссе вышел громадный лось с широкими ветвистыми рогами. Он остановился на обочине и удивленно посмотрел на проносящиеся машины. Потом недовольно мотнул головой, вытянул морду, с силой вобрал в ноздри непривычные запахи и огляделся.
Водитель машины с молочной цистерной, шедшей из Рязани, затормозил. Почти одновременно остановился наш грузовик, шедший из Москвы. Перед лосем открылся проход. И лесной великан с достоинством пересек шоссе, прыгнул через канаву и размашистой рысью направился к далекому лесу.
Этот случай произошел летом 1958 года около Москвы. Значит, сколько у нас теперь лосей! А еще лет пятьдесят назад в этих местах лося не было видно. Охота на неге не возбранялась — вот и били их, кому захочется. Думали, что лоси, как и в старые времена, плодятся в лесах тысячами.
…Жарким летом 1552 года русский царь Иван Грозный вывел из Коломны стопятидесятитысячную армию и двинулся с нею на освобождение Казани. В походах воинов кормили мясом диких животных. Безвестный летописец писал: «Лоси же яко самозвании на заклание прихожаху». Любопытный миролюбивый зверь еще не боялся человека.
В XVIII веке в русской армии была введена новая форма: лосиные шаровары, лосиные камзолы и лосиная амуниция. Носи годами—не порвешь. В лосиное обмундирование одели тридцать три драгунских полка, а позднее в лосины облачили тяжелую кавалерию — кирасиров. Для этого потребовалось каждый год поставлять на армию десять тысяч лосиных шкур. И на глазах людей великаны нашего леса стали исчезать. Остатки их спасли дремучие леса да топкие болота матушки Руси.
Но уже через сотню лет русский император Павел, службист и деспот, сам убедился, что лосиных шкур взять стало негде. Он отменил лосиную форму драгунам, но оставил ее за тяжелой кавалерией. Истребление лосей, хотя и в меньших размерах, продолжалось.
Да кому было и думать о лосях, если несколько позднее немецкий зоолог Альфред Брем в своем известном труде «Жизнь животных» с легким сердцем поучал: «Лось — настоящий опустошитель лесов, и для правильного ведения лесного хозяйства он настолько опасен, что, если заниматься лесоводством, согласно требованиям нашего времени, лося не следует разводить, да вряд ли можно и щадить!» Вот ведь до чего договорился ученый муж! Можно сказать, «научную» базу подвел под одно из серьезнейших преступлений против природы.
И только 29 мая 1919 года Советское правительство издало декрет, запрещающий охоту на лосей. Мрачные предсказания Брема не сбылись. Лосей у нас расплодилось столько, что их не диво встретить не только в лесном селении, но и в большом городе. А лесники на них что-то не жалуются.
БАРСУК
Такой же увалень, как и медведь, голосом не вышел — хрипит, как поросенок. И, представьте, фамилию носит Куницын. Значит, вышел из куньего рода. Есть такая пословица: «В семье не без урода». Видимо, когда-то родился в этой почтеннейшей меховой семье неповоротливый урод, прозванный потом барсуком. Вот ведь как иногда бывает на белом свете.
Может быть, от обиды на свою дальнюю родню барсук недоверчив, угрюм и предпочитает жить отшельником. Даже свою единственную жену — барсучиху часто покидает. Живут с ней в одной норе, но в разных отнорках.
В характере барсука есть одна интересная черта и, нужно сказать, положительная. Любит этот зверь чистоту. К примеру: свою уборную от жилой норы обязательно сделает далеко в стороне.
Место для своей норы-квартиры барсук выбирает на отшибе, вдали от звериных и человеческих троп — где-нибудь на склоне оврага, лога или в насыпях старых угольных ям. И строит нору так, чтоб вход был прикрыт кустарником, чащей густого подлеска или лесными завалами. Не терпит барсук чужого взгляда. Еще высмотрят его подземный дворец лесные сплетницы сороки да сойки и разнесут по всему бору небылицы. Потом доказывай, что ты самый настоящий барсук, а не дикий хищник.
Однажды в Уссурийской тайге вблизи деревни Хмельницкой удыгеец Геонка Сунцай, с которым я охотился, (а он когда-то был одним из проводников Владимира Клавдиевича Арсеньева), нашел барсучью нору. Земля еще была талая, Сунцай стал ее раскапывать, и в норе мы добыли старую барсучиху с тремя взрослыми барсучатами и одного енота.
Удыгеец удивленно развел руками.
— Первый раз такой вижу, чего-чего еноту в чужом доме надо? Наверное, зима холодный будет!
Хотя барсук животное ночное, живет все время под землей, но без солнца обойтись не может. Профессор Мантейфель рассказывал, что юные натуралисты Московского зоопарка, ведя наблюдение за барсуками, заметили, как в ясные дни по утрам барсучиха выносила из норы на свежий воздух своих детенышей и укладывала их под кустами и под деревьями, но обязательно в такие места, куда бы сквозь листву проникало солнце. Солнечные ванны барсучатам нравились — они лежали спокойно и довольно.
Осенью, перед зимней спячкой, барсук быстро отъедается на ягодах, на грибах, на фруктах, на сладких корешках и очень жиреет. Может быть, поэтому осенний жир его богат витаминами и питательными веществами. Охотники давно считают жир барсука целебным. Хранят его обязательно в стеклянной или деревянной посуде. Сначала растапливают на легком пламени или в кипящей воде, а потом сливают. Зимой, когда ударят морозы, достаточно наложить на лицо, на руки, на уши тонкий слой барсучьего жира — и гарантировать себя от обмораживания. Им же охотники смазывают легкие раны, уверяя, что помогает заживлению.
РЫСЬ
Рано утром встретил в лесу след. Определил — рысь. Пошел дальше и, как по книге, прочитал лесную новеллу.
Застыл глухой лес. Ярко заулыбался месяц. В небе замелькали прозрачные звезды. Утих озорной ветер. Где-то в глухом овраге продолжает звенеть торопливый ручей, пытаясь сбросить с себя ледяную корку.
Из чащи, крепко держась на пушистых ногах, вышла на охоту рысь. Ночь — ее время, ее пора. Весь короткий зимний день она отдыхала, удобно устроившись в развилке толстых сучьев старого дуба. Снег был не глубок, хотя часто попадались сугробы. Зверь шел осторожно, поминутно прислушиваясь. У него то и дело вздрагивали кисточки на ушах. Вдруг рысь напружинилась… скачок… и жалобный крик зайца на минуту разорвал безмолвие леса. Хрустя костями, хищница тут же закусила, оставив на снегу одни заячьи лапы. Сытая, пошла дальше. Перед моховым болотом в снегу услышала птиц. Без ошибки прыгнула, и в ее когтистых лапах забился громадный глухарь. У птицы она отъела только голову, а тушку бросила на своей тропе. На вырубке, под старыми березами, в сугробе опять услышала птичий шорох. Любая птица ночью обязательно пошевелится: то засунет глубже голову под крыло, а то переступит с ноги на ногу, а этого для слуха рыси достаточно. Здесь она придушила молодого косача. У тетеревенка оторвала только одно крыло. Вот негодяйка — ведь сыта была до предела, а своей кровавой привычки не могла бросить!
Вскоре вышла на край озимого поля. Тут жировал русак. Старый зайчина так увлекся зелеными стебельками ржи, что и крикнуть не успел, как на него прыгнула хищница. Облизала горячую кровь и вернулась в лес.
Вот так еженощно и разбойничает этот ловкий и сильный зверь. Рысь не любит падали, ей подавай все свежее, с теплой кровью. Нападает она и на диких коз, не останавливается, чтобы не прыгнуть на загривок оленя и даже лося. Опасный это хищник в наших лесах.
Если встретите в лесу рысь — не жалейте на нее патрона.
