«Фонарь земли» — так называется новая книга уральской писательницы Беллы Дижур, хорошо знакомой читателю по произведениям «Стеклянная река», «Зеленая лаборатория», «Путешественники-невидимки» и многим другим.
Новая книга посвящена сокровищам уральских недр и людям, которые разведывают их в этой семилетке: геологам, геофизикам, буровикам.
«Слезы Синьхо» — глава из этой книги.
ГДЕ ВОДА?
Беспокойное дело — мысли о воде! Особенно в зной, когда каждый глоток раскаленного воздуха обжигает внутренности.
Я человек тренированный — случалось не раз бывать в безводных степях и обходиться небольшим количеством воды. Но то лето, о котором хочу рассказать, было особенное.
Давно закончился весенний праздник цветов, праздник птиц и кузнечиков.
Именно праздник! Иначе и не назовешь степную весну. Чудо, как она хороша! Едва растает снег, пригреет солнышко, а травы уже тут как тут. Цветов сколько! Золотые лютики, яркие пионы, синие ирисы. И даже тюльпаны, самые настоящие тюльпаны, как цветочные короли, возвышаются над соседями.
Но увы! Все это длится очень недолго. Уже в июне наступает нестерпимая жара. Спасаясь от зноя, уползают в свои норки и погружаются в спячку черепахи. Высыхают сочные травы. Увядают яркие ирисы и тюльпаны. Им на смену поднимаются невзрачные цветочки серовато-желтых оттенков, словно с рождения обожженные солнцем.
А в то лето степь совсем выгорела. Только белые ковыли качались на ветру, да кое-где проносилось перекати-поле.
В бледно-голубом небе высоко и неторопливо летали степные орлы. Взглянешь вверх — ни одного белого пятнышка. Никакой надежды на дождь.
Термометр показывает пятьдесят градусов… А запас воды в геологическом s отряде, где мне довелось быть, кончается* Мутная, тепловатая, она давно уже стала противной. И все же мы делим ее небольшими порциями. Ведь все лужицы, все колдобины на дорогах, где скоплялась вода весенних дождей, даже озера,— все, все пересохло.
Вот и ходишь по степи, мечтая о глотке свежей воды. Подставить бы стакан под прозрачную струю из крана. Стакан весь запотеет… Рукам приятно держать этот живой прохладный хрусталь… И пить, пить, не отрываясь…
Или наклониться к ручейку… Он такой веселый, бойкий, мчится где-то в тени, меж камнями… Сделаешь ладони лодочкой…
Все это чудесно. Но воды нет и в помине… Отыщешь гладкий плоский камешек и положишь под язык. Он прохладный, и кажется, будто чуть-чуть утолил жажду…
На землю смотреть страшно. Иссохшая, морщинистая, она словно постарела. Хочет пить!
Километрах в пяти от нашего лагеря находится новый совхоз. Его организовали молодые москвичи, ленинградцы, уральцы, приехавшие сюда поднимать степную целину. Они распахали и посеяли большие поля. Построили поселок. Вырыли два колодца. Но и в них за это лето вода пересохла. Понятно, что у молодых целинников, как и у нас, настроение плохое.
И вот в эти-то дни к нам в геологическую партию приехал Иван Никифорович. Светловолосый, светлобровый, маленький. Широкая парусиновая куртка вздувалась на нем, словно парус, а белые парусиновые же туфли давно потеряли свой естественный цвет, покрывшись бурыми и желтыми пятнами.
Разговаривал Иван Никифорович вежливым, тихим голосом. Скромнейший, тишайший человек! О таких говорят: «Воды не замутит». Кстати, и профессия у него с водой связана: Иван Никифорович гидрогеолог.
— Воду будете искать? — посмеивались ребята из отряда.— Где она? Где? Дайте нам хоть по глотку!
Иван Никифорович застенчиво улыбался.
— Не сразу, друзья! Ведь и вы находите руду не сразу. Воду так же, как самую драгоценную руду, надо искать.
Чтобы понять, где все это происходило, взгляните на географическую карту. Найдите на ней Уральский хребет и его южное продолжение, Мугоджары. Направьтесь на восток от Урала, и вам попадется Казахская складчатая страна, или, как ее иначе называют, хребты Сары Арки.
Степная равнина, расположенная между этими горами, называется Тургайской. На севере она сливается с Западно-Сибирской низменностью. На юге ее обрамляет цепочка солоноватых озер. Это огромная территория в семьсот километров шириною и четыреста километров длиной. Над ней сияет горячее казахстанское солнце. Ее обдувают знойные ветры. Сухая полынная степь…
Где же Иван Никифорович рассчитывает найти воду?
Может быть, он думает прорыть каналы от Иртыша и Тобола? Но ведь до этих рек далеко, не меньше ста километров?
— Строители предложили такой проект,— отвечал Иван Никифорович.
Но он придерживается другой точки зрения. Воду надо искать под землей. Да! Да! Под землей. Пресную, прохладную… Он убежден, что ее здесь много и что ее обязательно найдут. И тогда не нужны будут каналы. Всюду в степи появятся колодцы. Они напоят колхозы и совхозы, хлебные посевы и животных. Вокруг новых степных городов вырастут тенистые парки и фруктовые сады…
Нас всех заразила убежденность Ивана Никифоровича. В свободные вечера мы толковали о подземных водах.
Иван Никифорович вспомнил о древних греках. Они считали эту воду священной и верили, что она осталась от бывшего когда-то потопа. Иногда добрые боги, говорили греки, выводят на поверхность прозрачную струю. Так образуется ключ, источник. Они строили храмы над источниками, приносили жертвы, бросали в источник серебряные монеты.
Мы, шутя, погоревали, что в Тургайской степи не нашлось такого «доброго подземного бога», чтоб подвел к нашему лагерю прохладный ключ. Уж мы бы не пожалели серебряной мелочи!
А один молодой геолог из нашего от ряда рассказал сказку, которую слышал в детстве от своего деда-казаха, о красавице Синьхо.
У Синьхо были синие, как озера, глаза. И был у нее жених. Однажды на войне убили жениха. Девушка безутешно плакала, бродя по степи. Слезы ее падали на землю, сливались в ручейки и уходили вглубь, образуя там целые подземные! реки, синие, как глаза Синьхо, свежие и чистые, как ее любовь.
— Неужели есть такая сказка? — обрадовался Иван Никифорович. — Это прекрасно! Значит, народ верит в то, что под сухой степью хранится вода. Мое дело только найти ее…
ДРЕВНИЕ ДОЛИНЫ
Каждое утро Иван Никифорович забирал свои измерительные приборы и уходил на целый день в степь. Иногда он не возвращался и к ночи. Мы не волновались, знали, что человек он бесстрашный и неприхотливый. Короткую летнюю ночь проспит да голой земле, положив под голову походную сумку.
Что же заставило Ивана Никифоровича так упорно верить, что поиски его не напрасны? Ответ на этот вопрос мы найдем,заглянув в его сумку, где хранятся карты, чертежи, схемы.
Но в сумке Ивана Никифоровича хранились особые карты — геологические. На них, словно рукой великана, снят с земли ее поверхностный слой, и обнаружено все, что скрыто от наших глаз. Опытный взгляд обнаружит здесь признаки железных руд и меди, угля и ценных минералов. Но Ивана Никифоровича интересует только одно сокровище — вода.
Он рассматривает свои карты с увлечением, как подросток картинки в приключенческой книге. Впрочем, на чертежах, схемах и картах он, действительно, видит приключения. Только не вымышленных героев, а самой воды.
Он представляет себе Тургайскую степь, какой она была сотни миллионов лет тому назад. Древнейшее море покрывало ее. Теперь от того моря на большой глубине остались только слои мела да песка. А в этих песках кое-где сохранилась вода. Но не она интересует Ивана Никифоровича. Ведь она соленая…
Новое море, которое пришло в более поздний период, тоже оставило следы: плотные песчаные слои, а среди них — огромные сероватые, как будто чешуйчатые камни, прорезанные трещинами. Трещины в камнях могут быть заполненными водой…
Но и эта вода не привлекает внимания Ивана Никифоровича, хотя сами по себе камни очень интересны. Их называют диатомиты — по имени диатомовых водорослей, из которых они образовались.
— Как так: камни из водорослей? — удивятся те, кто никогда об этом не слыхал. Водоросли, о которых мы говорим, особенные. Они устроены совсем иначе, чем все знакомые нам растения. Каждое растение состоит из одной-единственной клеточки. Рассмотреть ее можно только в микроскоп. Если вам удастся когда-нибудь увидеть диатомовую водоросль, то вы ее уже никогда не забудете. Клеточка одета в оболочку очень красивой формы. То это звездочка, то стрелочка, многоугольник, лодочка.А на поверхности есть еще рисунок. Он состоит из бугорков, наростов, точек.
Водоросли эти очень древнего происхождения. Они жили еще в те времена, когда на земле не было ни одного из ныне существующих растений, жили в морях. А погибая, роняли свои нарядные оболочки на дно. Здесь их скоплялось великое множество. Миллионы лет лежали они, не портились, не гнили. Дело в том, что оболочки эти пропитаны очень прочными солями — кремниевыми.
Постепенно море мелело. Пески, глины ложились сверх диатомовых скоплений. Сдавливали их. И остатки бывших водорослей в конце концов превратились в каменную горную породу.
Иван Никифорович не обратил и на них особого внимания: они тоже лишены пресной воды.
С наибольшим волнением размышляет он о недавнем прошлом Тургайских степей. Конечно, это «недавнее» тоже отделено от наших дней, хотя и не сотнями, но десятками миллионов лет.
Но Иван Никифорович говорит о нем так, будто вырос на берегах озер или в лесах того времени. Он утверждает, что тогда на Урале было так же жарко, как теперь на Кавказе. Деревья росли такие, каких теперь ни в одном уральском лесу не встретишь: болотные кипарисы, секвойи, может быть, даже магнолии и лавры.
Там, где теперь раскинулась безводная степь, было много озер, текли полноводные реки. Некоторые ученые предполагают, что реки того далекого времени текли не с юга на север, как теперь Тобол или Убаган, а с востока на запад.
Но в природе все беспрерывно изменяется.
Прошли еще миллионы лет. Исчезли кипарисы и секвойи. Климат стал суше, суровее. Реки изменили свое направление.
Вот эти-то долины, заполненные сейчас песками, как раз и волнуют воображение Ивана Никифоровича. Давно уже изучает он строение Тургайских степей. Вместе с геофизиками и геологами он составлял геологические карты этой местности. Он знает каждую ложбинку, не только лежащую на поверхности, но и спрятанную под покровом почвы.
Судя по всему, в долинах этих древних рек должна скапливаться вода весенних и осенних дождей, тающий снег, потоки, бегущие с Уральских гор и с возвышенностей Казахстана.
Иван Никифорович убежден, что под землей есть настоящие фабрики воды. В этих подземных водоемах вода беспрерывно обновляется. Старая уходит, свежая притекает. Идет постоянная работа по ее накоплению.
И происходит это скорее всего в долинах древних рек, заполненных песками.
Отыскать эти места — вот какую задачу взял на себя Иван Никифорович.
Вода нужна всем. Больше сотни новых совхозов появилось за последние годы в степях. Фермы, огороды, новые фабрики — все жаждут воды.
Еще в старину в Казахстане говорили: «Вода — это жизнь». А иногда и более грустно: «Дорого родное дитя, но вода еще дороже».
По-прежнему в жаркие летние месяцы пересыхают речушки и озера. Изнывают от жажды земля, животные, люди.
Как же им помочь?
Иван Никифорович, как и многие другие гидрогеологи, считает: воду надо искать! Она такое же полезное ископаемое, как золото, как железо, как изумруды!
Много, очень много воды на земле! И все-таки есть места на земном шаре, где она ценнее золота…
ВОЛШЕБНЫЕ ПАЛОЧКИ
Говорят, что существуют люди, которые, держа в руках деревянную палочку, вырезанную из грушевого дерева, могут определить, где под землей скопилось много воды.
Иван Никифорович, понятно, не верит этим небылицам. Хотя несведущему человеку, глядя на его работу, может показаться, что он тоже вооружен волшебными палочками, но сделаны они не из дерева, а из железа.
Он вставляет их в землю, присоединяет провода и поглядывает на белую дощечку под стеклом. На дощечке — цифры и стрелка. Иван Никифорович неизменно записывает разные показатели стрелки и сравнивает между собой.
Так ходит он все лето, перенося с места на место свои «волшебные палочки».
Легко догадаться, что «волшебные палочки» Ивана Никифоровича не что иное, как электроды. А метод его работы — электроразведка. Электроды питаются током от батареи. А от них ток уходит в землю.
Земная кора не однородна. Различные горные породы по-разному пропускают электричество. Одни хорошо… Другие хуже, сопротивляясь его прохождению. Электроразведка — один из методов геофизики — оказалась пригодной и для поисков воды.
Известно, что, чем больше соли в воде, тем она меньше сопротивляется прохождению электротока.
Пресная речная вода пропускает электричество хуже морской, дистиллированная — хуже речной.
Вот и ходит Иван Никифорович по степи, выискивая те места, где по указаниям геологических карт можно ожидать подземную долину. Установив свои электроды, ждет, что ответит ему земля.
Шестьдесят колодцев вырыто на местах, указанных Иваном Никифоровичем. Он теперь переехал работать в другие места. Но жители степных поселков с благодарностью вспоминают скромного человека в парусиновой куртке, который с помощью своих волшебных палочек напоил их фермы и огороды драгоценной пресной водой.
А те, кто помнит сказку о слезах красавицы Синьхо, говорят, что, побывав под степной землей, эти слезы оставили в ней лишнюю соль. Потому-то вода в колодцах, открытых добрым советским ученым, так удивительно вкусна.
