Прошлым летом в Лысьвенском народном музее, созданном силами общественности, мне довелось увидеть старинную фотографию.
Колонна ребят с оркестром во главе торжественно шествует куда-то. С любопытством смотрят на процессию взрослые. Снимок старый, ему, вероятно, лет пятьдесят.
— Это снято в день открытия нашего парка,— пояснил организатор музея старый лысьвенец Михаил Андреевич Сибиряков.— Слыхали о нем? Знаменитый парк! Обязательно посмотрите. Вот ребята проводят вас.
О парке я слыхал кое-что и раньше. Видевшие его рассказывали об этом «северном оазисе» с восторгом и восхищением. А по дороге к парку юные помощники заведующего музеем — Ваня и Сережа— усердно, наперебой добавляли к услышанному ранее новые интересные подробности.
ПРЕОБРАЖЕНИЕ ПУСТЫРЯ
В начале нынешнего века на окраине дымной, грязной Лысьвы лежал обширный пустырь. Старший лесничий Лысьвенского округа Александр Владимирович Зануцци, большой любитель леса, давно приглядывался к нему. Обмерял его, что-то чертил, планировал…
Однажды весенним днем, подговорив группу лысьвенских заводских ребят, учеников местных школ и училищ, строем, под звуки добытого где-то оркестра направился вместе с ними на облюбованный лесничим пустырь. Здесь уже ждали их сотни разных саженцев, собранных Александром Владимировичем по окрестным лесам, привезенных откуда-то издалека или выращенных из семячек здесь же, в оранжерее. Закипела работа, и к концу этого теплого весеннего воскресного дня пустырь стал неузнаваемым; Стройные ряды лип, березок, лиственниц, пихт, сосенок разбежались по легким склонам горы. Вокруг пустыря выросла оградка.
Покрытая вековой копотью Лысьва словно помолодела от этого зеленого пятна. Небывалое в истории древнего поселка дело свершилось: Лысьва получила парк. Небывалое — так как садить деревья в своих усадьбах лысьвенцы считали баловством (лес-то рядом!), а хозяевам завода на озеленение поселка было, мягко говоря, начихать — прибыли это принести не могло.
Так появился этот парк, ставший примечательностью и гордостью Лысьвы. Деревца подросли, образовали тенистые аллейки, где с удовольствием резвилась детвора, отдыхали утомленные от «огневой работы» мастеровые, по воскресеньям сюда приходили семьями, компаниями, звенела музыка, неслись песни…
ОПАЛЬНАЯ ДОСКА
А вот и парк. Недалеко от входа — чугунная литая доска. На ней надпись: «Парк сей создан по мысли и заботами старшего лесничего Лысьвенского округа, ученого-лесовода Александра Владимировича Зануцци, служившего с 15 ноября 1902 года по 7 марта 1913 года».
У доски тоже своя история. Она не раз бывала в опале. Долго стояла она, не возбуждая ничьего особого внимания: посетители парка, проходя мимо нее, возможно, не раз поминали добрым словом человека, оставившего о себе такую хорошую память, бывшего организатором такого благородного дела.
Но вот однажды на доску поступила жалоба. Какой-то сверхбдительный поборник истины заявил, что поскольку лесничий был на службе у графов Шуваловых, его следует считать буржуйским прихвостнем, а доску — убрать. Как будто в то время кто-нибудь мог в Лысьве служить не у графов Шуваловых, в чьих руках находился завод, а, скажем, в управлении совхозов.
Однако доску сняли. Многие не согласились с этим. Начались дискуссии, в итоге которых через какое-то время доску решили установить вновь. Но она… исчезла. Только через полгода нашлась она и утвердилась на старом месте.
И очень хорошо, что утвердилась: почему не помянуть добрым словом имя человека, сделавшего хорошее дело. А об отношениях же между хозяевами завода и лесничим можно судить по одному факту: говорят, что в результате этих отношений Зануцци покончил жизнь самоубийством. А вот старые рабочие помнят его по-хорошему.
СЕВЕРНЫЙ ОАЗИС
Снаружи парк как парк. Но войдя в него, видишь, что он не совсем обычен, и это все время чувствуешь. Стройность и строгость его планировки — это еще не главное.
Хотя — как это красиво: вот стройная липовая аллея, вот высаженные в шахматном порядке ели, вот уголок лиственниц… Там семейка пихт, сколочек соснового бора, содружество кудрявых березок… Тополь, осина, черемуха, рябина… А вот и менее обычные вещи: яблонька, клен ясенелистный, неизвестный в здешних лесах боярышник. Вон машет пушистыми пучками иголок темно-зеленый кедр. Уютную беседку со всех сторон заткал своими побегами хмель. А что это там — неужели дуб, богатырь южно- и среднерусских лесов? Ведь область его распространения значительно южнее! Да, это он. И не один — их тут несколько.
ЗА НОВЫЕ ОАЗИСЫ
Все обитатели окрестных лесов собраны здесь в содружестве с «гостями», жителями далеких отсюда мест. Начинает проясняться то чувство необычности, охватывающее при входе в парк. Ученый лесовод решил показать приходящему сюда: вот что растет в наших лесах, а вот что еще может расти — на радость и на пользу людям. Хорош дуб? Кто будет спорить — конечно, хорош! Так давайте же будем растить его в наших лесах, видите — он может расти у нас!
Час или два мы проходили по парку—и не хотелось уходить из него, так он хорош и красив, так умно и дальновидно задуман.
— А сколько видов деревьев высажено здесь? Какие?
Мои спутники сначала удивленно, а потом смущенно переглянулись. Они этого не знали.
— А кто знает?
Смущение юных краеведов нарастало. Пожалуй, говорят они, никто в Лысьве не знает.
— Какова площадь парка? Кто и как его изучал? Каково значение парка в лесоисследовательском отношении? Остались ли после Зануцци его рабочие дневники, проекты, записи наблюдений над парком? Где они?
Увы! Десять вопросов и ни одного ответа!
Сейчас «Северный оазис» эксплуатирует как парк культуры и отдыха городской отдел культуры. Может быть, что-нибудь скажут там?
Мы пришли в отдел культуры. На нас посмотрели с нескрываемым удивлением, даже проверили документы — зачем это понадобились такие сведения, которые здесь, в отделе, ровным счетом никого никогда не интересовали. Мы спросили директора парка. Он сослался на свое недавнее пребывание на этом посту и промолчал. Мы спрашивали в сельхозотделе горсовета, в горкомхозе, в отделе благоустройства, озеленения… Нас отсылали от одного к другому, с одного телефона на другой, от зава к заму, от пома к врио, но, увы,— никто из них ничего вразумительного сказать не мог. Да, есть парк. Хороший парк. Удобен для отдыха. А остальное — не знаем.
Даже в лесхозе, где собрались наиболее квалифицированные специалисты по лесу, парком никто не заинтересовался.
А как жаль! Ведь это — богатейшая исследовательская и пропагандистская база. Вот где изучать жизнь представителей наших лесов, вот где наблюдать за возможностью акклиматизации в наших краях южных гостей. Вот где, наконец, можно прививать молодежи любовь к «зеленому другу», растить энтузиастов лесоразведения, будущих профессоров леса! Вот где пропагандировать озеленение наших городов!
Астарик Зануцци, как видно, заботился не только о создании парка. Можно не ссылаться на воспоминания тех, кто остался в живых из участников закладки парка, это видно и так. Выйдя из парка, взгляните с пригорка на Лысьву. Тут и там вы увидите островки зелени — старых (увы, только старых!) деревьев. Подойдите к одному из них поближе, и убедитесь, что деревьям этим столько же лет, сколько и парку. Старый лесничий посеял не только семена деревьев в местном парке, он посеял также семена любви к лесу у многих из своих юных друзей. Они и садили деревца у своих домов.
Зануцци умер. Парк остался жить. Но энтузиастов леса, подобных Зануцци, в Лысьве оказалось мало. Деревьев здесь больше почти не садили. Даже сейчас, когда каждому городу, в том числе и Лысьве, отпускаются огромные средства на озеленение, когда в одном городе сейчас уже не один, а добрый десяток специалистов-лесовиков, зелени в разросшейся Лысьве очень и очень мало.
В книжке о городе, выпущенной год-два назад, мне встретились два снимка на одной странице. На одном — покосившиеся, дряхлые хибары старого поселка и перед ними — ряд мощных густых тополей. На другом — красивый шестиэтажный дом новой Лысьвы и перед ним — голое место. Подпись гласит: «На месте, где стояли полуразвалившиеся дома, сооружено благоустроенное жилое здание».
Это, конечно, хорошо. Но где же деревья? Срубить их сумели, а посадить нет. Снимки и подпись — укор строителям, да и не только строителям.
Хорошо, что молодежь новой Лысьвы решила взять дело озеленения в свои руки. Лет десять назад на месте старого кладбища комсомольцы заложили парк имени двадцатилетия ВЛКСМ, нынче состоится его открытие. Большой парк создают около своего предприятия молодые рабочие Турбогенераторного завода.
«Северный оазис» не будет одинок!
