Старинная книга, древняя рукопись… Что, казалось бы, интересною для нашего времени могут дать они?
Свердловский музыковед Б. Г. Манжора, увидев однажды в краеведческом музее старинную нотную рукопись, кропотливыми разысканиями о судьбе ее помог раскрыть неизвестную нам страницу музыкального прошлого рабочего Урала, важную и для нашего времени.
Сейчас Борис Георгиевич пишет об этом специальное исследование. А в очерке, написанном специально для «Уральского следопыта», он кратко рассказывает историю своих следопытских поисков.
Сальери в Нижнем Тагиле
Года три тому назад довелось мне впервые побывать в Нижнем Тагиле.
В небольшой витрине городского музея мое внимание привлекла старинная рукопись. Заголовок, написанный красными витиеватыми Суквами, читается с трудом: «Книга, глаголемая… осьмигласник…». Ниже — характерные значки черной и красной краской…
Да ведь это сборник древних песнопений! Они записаны особыми значками — «знаменами», пришедшими в Россию из Византии и усовершенствованными новгородцем Иваном Шайдуровым.
Но если в Нижнем Тагиле сохранились эти редкостные старинные певческие книги, значит, были и грамотеи, читавшие их!
Рядом с осьмигласником — нотная тетрадь. На обложке надпись — «УЧИЛИЩЕ РЕВНИВЫХ, комическая опера в двух действиях, переведена с итальянской, музыка г-на Антонио Сальери».
Вверху, над заголовком, пометка «Из библиотеки
Выйского училиша, № 2763-й».
В Нижнем Тагиле никогда не было музыкального театра, откуда же здесь оперная партитура Сальери, известного итальянского композитора восемнадцатого века?
Как попала она сюда? Что это за училище. в библиотеке которого оказались такие редкостные произведения? Есть ли в этой библиотеке еще какие-нибудь музыкальные сочинения? Исполнялись ли они? Кем? Когда? Для кого?
Вопросы так и роились в голове. К сожалению, уже не оставалось времени искать на них ответы. Пора было возвращаться в Свердловск. Но забыть о старинных рукописях я уже не мог.
Находки на стеллаже
Только через год удалось снова попасть в Нижний Тагил. Конечно, как только выбралась свободная минута,— я в музей. Познакомился с сотрудниками. Спрашиваю: что это за ноты? Откуда они к вам попали?
Оказывается, на Выйском заводе в Нижнем Тагиле было училище. Готовили в нем будущих служителей демидовских заводов. В училище имелась библиотека. Часть ее сохранилась и теперь принадлежит городскому музею. Историей этого училища подробно занимался преподаватель Нижне-Тагильского горно-металлургического техникума Павел Карпович Шиленко.
Накинув на плечи халат, взбираюсь по маленькой лестнице к верхней полке стеллажа.
Там — музыкальные издания.
…Знакомо ли вам то особое волнение, когда после долгих поисков берешь в руки книгу или документ, которые никогда не видел, но сразу же чувствуешь — это именно то, что искал?
Вот она, рукописная книга, надписанная по-итальянски!
Как умею, перевожу: «ПРАЗДНИК В ВЕНЕЦИИ. Комедия с музыкой, представленная Императорским театром в Вене, сеньора Антонио Сальери, первого дирижера Венской придворной капеллы. Переписано Венчислао Ковати, копиистом императорского театра, площадь Святого Петра, 554, на третьем этаже».
Ну разве можно тут оставаться спокойным?! Ведь у меня в руках еще одна партитура Сальери, редкостная, ныне мало кому известная!
А сверху пометка: «Из библиотеки Выйского училища, № 2774» и слева еще одна: «№ 12 по Ит.ком.»
Вторую пометку можно расшифровать примерно так: двенадцатый номер среди произведений итальянских композиторов, имевшихся в библиотеке. Значит, должны еще быть ноты.
Ищу дальше. Перебираю разные «литургии», «триоди постные и цветные», «задостойники»… И снова еше одна толстая тетрадь, с знакомыми, выцветшими от времени пометками: «Из библиотеки Выйского училища…». Заглавие гласит:
«Gazzaniga. La moglie Capzicciosa»
По-русски — «КАПРИЗНАЯ ЖЕНА», музыка Гаццанига. Рукописи очень старые. У некоторых загнуты углы, запачканы страницы.
Когда-то, больше ста лет тому назад, были написаны эти ноты. В Нижнем Тагиле звучала музыка итальянских опер?
Но почему в заводском училище? Кто там занимался музыкой — будущие техники, горняки, металлурги? Какой след в жизни города оставили эти музыкальные занятия? С новыми находками вопросов не убавилось, а прибавилось.
Я решил искать ответы на все эти вопросы, собрать все «музыкальные истории» Нижнего Тагила за два с лишним века его существования, узнать имена тех, кто занимался здесь музыкой.
С чего же начать поиски?
„Сципион» и его соседи
Павел Карпович Шиленко дал мне свои выписки из архивных бумаг. Вооруженный этим «путеводителем», я ринулся в архивные залежи.
И вот что я узнал.
…Наверное, поначалу они были похожи на наших деревенских ребятишек. Вихрастые и веснушчатые, белобрысые и темноголовые — дети демидовских крепостных — добросовестно учились воспитанники Выйского училища читать, писать и считать, проходили историю и черчение, усердно старались освоить технические предметы, необходимые в заводском деле. Может быть, потому, что грозный хозяин — Никита Акинфиевич Демидов объявил письмом в контору, что «усердные по аттестатам учительским милости моей лишены не будут… напротив же того, ленивых и непонятливых в училище не держать и тем комплекту не умножать». Тяга к знаниям у русских крепостных мальчишек была. Да и жилось грамотному человеку все-таки полегче…
Выпускники горных школ сыграли важную роль и в развитии художественной культуры на Урале: среди них были и живописцы, и мастера «украшенного оружия», и скульпторы, и архитекторы. В книгах Выйского училища встречаются драматические произведения — ученики его приобщались и к театру.
В одной из тагильских описей мне встретилась «СЦИПИОН — опера, поставленная в Санкт-Петербурге в 1745 году». Это первое упоминание о том, что в восемнадцатом столетии в Нижнем Тагиле имелись ноты, да еще и крупных музыкальных произведений.
В другой описи книг училища снова попадаются названия музыкальных произведений восемнадцатого века. Вот они:
«АРМИДА — опера, представленная на придворном императорском театре в Санкт-Петербурге, соч. г. Марка Кольтелина. 1774 г.».
«ПРОЛОГ на открытие новопостроенного Петровского театра» и при нем «ВОЛШЕБНАЯ ШКОЛ А— балет пантомимический в одном действии. 1780 г.».
Опера «МНИМЫЕ ФИЛОСОФЫ. 1792 г.»
Конечно, это еще не очень много Но не так уж и мало. Во всяком случае, есть над чем поразмыслить.
Представьте себе Россию середины восемнадцатого века. Страной правит малообразованная, бездеятельная дочь Петра — Елизавета. Единственное, чем она увлекается,— пышные придворные представления, спектакли. При дворе процветает итальянская опера. Руководит ею итальянский композитор Франческо Арайя. Среди многих его опер, написанных специально для представлений в России. «Сципион» был поставлен действительно в 1745 году.
В ту пору оперы ставились только в Петербурге и в Москве. На Урале о театре лишь слыхали от приезжих. Известный путешественник Георг Гмелин, посетивший Екатеринбург в 1733 году, из музыкальных событий отметил лишь… танцы под скрипку!
А в Нижнем Тагиле — ноты опер, исполнявшихся в Петербурге! «Сципион» появился в списках демидовского имущества через несколько лет после первой постановки. Срок совсем небольшой для восемнадцатого века. Ведь о печатании нот в России того времени не было и речи. Они переписывались от руки.
Как они попали сюда? Как использовались?
Оркестры старого Урала
Знакомство детей тагильских мастеровых с классической музыкой не прошло для них бесследно.
«Находящегося в заводском повытье служителя Николая Швецова определить с тем же жалованьем. которое ныне получает в подмастериях, в школу для обучения словесному и… для пения, ибо он последнюю часть довольно хорошо знает».
Так, по предписанию Николая Демидова стал учителем бывший ученик училища, должно быть, один из наиболее талантливых и упорных.
Когда-то занятия музыкой в училище имели одну цель, кроме общеобразовательной,— подготовить певцов для церковного хора Но воспитанники училища, полюбившие музыку, уже не довольетвовались одними церковными песнопениями. Многие из них стали настоящими музыкантами. Таким, наверное, был и Швецов.
Назначение его учителем пения состоялось в октябре 1806 года. А в 1820 году в документах о Выйском училище появляется еще одно имя музыкального педагога. Николай Алексеевич Марченков — «заводской», крепостной человек Демидовых. Он учился в Москве.
Долгое время Швецов и Марченков работали вместе, учили ребят музыке, открывали им высокие радости, доставляемые искусством.
К этому времени Николай Демидов перевел училище из Нижнего Тагила в Выйский завод и преобразовал его из арифметического в закрытое учебно-воспитательное заведение.
В 1821 году, вступая в должность управляющего Выйским училищем, штабс-капитан Мосцепанов доносил в Нижне-Тагильскую контору: «Здесь представлено, какие по вступлении моем книги оказались ветхими, даже совсем не годными к употреблению в классах… из прежних нотных певческих книг» и перечислял дальше восемьдесят шесть нотных книг, имевших названия «Тобольских», «Нижегородских», «Фокинских», «Кушвинских». «Екатеринбургских», «Московских»… Среди них оказалась опера «СБИТЕНЩИК* — одна из первых русских опер, с успехом обошедшая все немногочисленные тогда русские оперные сцены.
Ученики Выйского училища, обнаружившие успехи в пении, забирались в Петербург и даже за границу. Николай Демидов в «Предписании С.-Петербургской конторе», пересланном из Парижа, устраивая «разнос» за плохую работу училища, между прочим писал: «Из такого количества учеников не может статься, чтоб не оказались способные. я знаю, таковых много найдется, надо чтоб был хорош учитель, что доказывают даже присланные сюда 4 мальчика в певчие, весьма, суд я по летам их, не глупы, а что больше охочи к науке…»
В 30-е годы в Нижнем Тагиле появился оркестр. В 1838 году приехал из Петербурга «для обучения мальчиков музыкальному искусству» Иван Павлович Кокичев. пермяк, по происхождению — из крепостных Демидова.
Сохранился любопытный документ — программа испытаний в училище в 1839 году. После каждого экзамена давался музыкальный номер в исполнении хора и оркестра. Музыка Гайдна, Сарти, увертюра к опере-водевилю «Казак-стихотворец»: должно быть, эти вещи Кокичев привез из Петербурга. Даже явно духовные по названиям произведения — «Торжествуйте днесь», «Тебе бога хвалим» — не были по-настоящему церковной музыкой. Исполнялись они с оркестром, а православная церковь не допускала во время богослужений звучания музыкальных инструментов, называя их «бесовскими сосудами».
Иван Павлович Кокичев в одной из бумаг просит «наградить чем-либо» оркестрантов, старательно занимавшихся музыкой «сверх занимаемых ими конторских должностей». На обороте этого документа записаны их фамилии. И все они — заводские служащие, главным образом писцы, то есть выпускники заводского училища.
До сих пор было известно только о казенных оркестрах, организованных капельмейстером Мещерским в Екатеринбурге, Златоусте, Богословске. Теперь к этому списку можно прибавить нижне-тагильский оркестр.
В пятидесятых годах прошлого века, когда в России нарастал подъем демократических сил, в Нижнем Тагиле родился заводской театр. В него пришли музыканты — выпускники Выйского училища, непременные участники всех заводских праздников и торжеств. Они играли в театре на каждом представлении. Фамилии музыкантов тех лет нам неизвестны. И только с восьмидесятых годов мы находим имена руководителей оркестра — Павла Кирилловича Луценко, Владимира Михайловича Казарина, а позднее Ивана Ивановича Анненкова.
Нижне-Тагильский оркестр был широко известен на Урале. Его приглашали на Ирбитскую ярмарку, в соседние с Тагилом заводы.
Огонь музыкального вдохновения всегда жил в сердцах одаренных уральских рабочих, тянувшихся к вдохновенному художественному творчеству.
