Ловкий Манголи и жадный Удзюлю
У мальчика Манголи родители померли. Как жить одному мальчику в юрте? Кто мясо принесет? Кто рыбу варить будет? Взял его к себе в юрту дядя Удзюлю. Жадный был Удзюлю, плохо кормил мальчика. Манголи больше ягодой да сырой рыбой питался. Сам ловил. А дядя попрекал его:
— Много ешь больно. Кто мне заплатит за тебя? Вырастешь большим — всю жизнь работать будешь на меня, и то не отработаешь.
Вырос Манголи, стал сильным и ловким охотником. Так охотился, что ни зверя, ни рыбы не пропускал. Весь амбар заполнил мясом. Обрадовался Удзюлю, охотиться перестал. А жадность у него еще больше стала. Построил он второй амбар, а Манголи и второй заполнил мясом. Построил третий — третий заполнил Манголи. Испугался тогда Удзюлю.
Жадность покоя не дает.
— Так он всех зверей побьет, всю рыбу переловит. Моим детям ничего не оставит в тайге. Давай его убьем, — сказал он жене.
— Зачем убивать! — возразила та.— У нас нет своих детей, он как сын нам.
— Глупая ты. Когда дети наши появятся, он всех зверей побьет.
Выдолбил Удзюлю из тополя бат с крышкой, постлал на дно хвои и червяков положил.
Пришел с охоты Манголи, устал больно.
— Спать хочу…
— Я тебе новую постель сделал,— показал Удзюлю на новый бат.—Ложись.
Манголи лег и уснул. Удзюлю забил бат крышкой и спустил его в реку. Долго плыл он. Подошел перекат. От шума Манголи проснулся, а повернуться не может. «Эх, думает, смерть моя подошла». Подплыл бат к песчаной косе.
Остановился. Подошли семь братьев-разбойников.
— Откройте бат! Помогите мне выйти!— крикнул Манголи.
— Это водяной дух, — сказали разбойники и оттолкнули бат от косы.
Поплыл бат дальше. Пристал к берегу возле юрты шамана.
— Откройте бат! Помогите мне выйти!— снова крикнул Манголи.
— Это лесной дух кричит,— решила дочь шамана и оттолкнула бат.
Опять поплыл бат по реке. Долго он плыл, может, год, может, два, в другую реку выплыл. Снова пристал к берегу. Подошла дочь охотника. Вытянула бат на берег, открыла крышку. Видит, лежат косточки. Взяла она их, завернула в бересту и понесла в юрту. Положила она косточки в люльку, постелила в люльке медвежьи шкуры, обвязала люльку серебряной цепочкой — сделала все, как для малыша, и стала качать да напевать:
Бата, ба-а-а-а.
Если был богатырем ты,
То скорее оживи.
Я навешала на люльку
Погремушек из когтей.
Я серебряной цепочкой
Обвязала малыша.
Если был богатырем ты.
То цепочку разорви.
Бата, ба-а-а-а,
Так она неделю качала. На вторую неделю стал оживать Манголи. Сначала он был, как комар; потом — как колонок; потом стал на глазах в богатыря превращаться. Люлька поломалась, серебряная цепочка порвалась, и перед девушкой встал красивый юноша.
— Спасибо тебе, девушка,—сказал Манголи.— От смерти ты меня спасла. Век не забуду.
Полюбили они друг друга и поженились.
Как-то набил Манголи много зверя и говорит жене:
— Хватит тебе этих запасов. Оставайся дома, а я пойду поищу дядю Удзюлю. Хочу посмотреть, как он живет.
Долго ходил Манголи по тайге, трое олочей износил, а юрту Удзюлю не нашел. Домой стал возвращаться. Вдруг видит, покосившаяся юрта стоит. Дыры большие в стенах, а сквозь них дым идет. Заглянул он в дыру. Видит, котел стоит в юрте, в котле олочи его старые варятся. Сидит Удзюлю с женой у котла и ругается. Одежда на них вся в лохмотьях, сами худые от голода.
— Это ты виноват,— говорит Удзюлю жена, — Зачем убил Манголи? Сам-то не можешь охотиться. С голоду помрем теперь.
Манголи вынул из котомки кусок мяса, оторвал немного и бросил в котел. Увидел мясо Удзюлю — оттолкнул жену, бросился к котлу, да споткнулся, упал в котел и сварился.
Вот как был наказан за жадность Удзюлю.
А Манголи взял к себе тетку, и стали они жить втроем мирно и весело.
Чёртово озеро
Охотник Сангели полюбил девушку Батыни, дочь старшего рода Пеонка. Куда бы ни пошла Батыни: черемуху ли собирать, хворост ли ломать или за водой на речку — везде поджидал ее Сангели. Спрячется в кустах да на дудочке-кингуласти играет.
— Зачем ты меня поджидаешь? — не раз говорила ему Батыни. — Ведь я просватана за старшего рода Кончуга, за меня и калым уплатили — Но разве ты любишь старого Кончугу? — спрашивал Сангели.
— Нет, я люблю только тебя.
— Тогда убежим с тобой? Будем жить в тайге совсем одни, — уговаривал ее Сангели.
— Но мы же нарушим закон предков,— отвечала Батыни. — Нас догонят и убьют
— Тогда я украду тебя, — сказал однажды Сангели.— Ночью, как услышишь, заиграет дудочка в тростниках, выходи на берег.
Но вечером за Батыни приехал Кончуга. Отец ее пир устроил. Батыни усадили на шкуры рядом со старым Кончугой. Кожа у него корявая, морщинистая, как у трескуна, развеселился старик, живот поглаживает от радости, целоваться к Батыни лезет. Противно ей стало. «Пусть лучше умру вместе с Сангели, чем жить с Кончугой»,— решила она.
Спустилась ночь. Заиграла в камышах кингуласти.
— Это черт Окзо на моей свадьбе играет, — засмеялся Кончуга.
— А я для тебя еще и спляшу,— говорит Батыни, — Только в цзали за бубном схожу.
— Хо-хо! — смеется чуга. — Молодая жена
А Батыни вышла из юрты, да бегом на речку. Там ее Сангели давно уже на оморочке поджидал, увидел Кончуга, как Батыни села в оморочку Сангели, рассердился, котел с мясом на шкуры опрокинул.
— Догнать! — кричит. — убить Сангели! А Батыни ко мне в юрту отвезти.
И погнались воины Кончуги на семи батах за оморочкой Сангели. На переднем бату сам Кончуга сидит.
Только не такой был охотник Сангели, чтобы его можно было догнать. Как чирок, по воде летела его оморочка. Высоко-высоко в сопки уплыл он по гремучей речке, до самого Чертова озера. Лежит это озеро возле самого неба. Ничего не растет на его берегах: все гибнет от дыхания черта Окзо. Только одни острые скалы-гольцы и громоздятся вокруг озера.
Ночь была, когда оморочка Сангели приплыла к озеру.
— Спит, наверное, Окзо, — сказал он Батыни,— Не будем его тревожить. Пойдем на скалы солнце встречать.
Оставили они оморочку на озере, а сами полезли на скалы
В это время Кончуга со своими воинами тихонько подплыл к озеру и забрал оморочку. Потом они вылезли на берег и стали подкрадываться к Батыни и Сангели.
Поздно заметил их Сангели Все пути им с Батыни преградили воины. А копье свое Сангели в оморочке оставил. И стрел нет. Чем обороняться?
— Конец, видно, мне подходит.— говорит Сангели.— Но живым я не дамся. Лучше в озере утону. Прощай, Батыни!
— Не буду я без тебя жить, — сказала Батыни. — Лучше умрем вместе.
Обнялись они и на глазах злого Кончуги бросились в озеро.
Проснулся черт Окзо, заворочался, и волны пошли по озеру, увидел он на скалах и Кончугу, и его воинов, дохнул на них — упали они замертво.
А Сангели с Батыни не тронул Окзо: уж очень любили они друг друга.
С тех пор каждое утро на озере встречают они солнце. Да только редко кто видит их — лишь выносливый да храбрый, да кто черта не боится.
