Две фотокарточки
— Стойко Ратков? Наш старейший коммунист и партизан «Вава»? Да кто ж его не знает у нас в селе!
В югославском селе Чуруг в хате под раскидистыми каштанами живет Стойко Ратков — участник гражданской войны в Советском Союзе и прославленный во время второй мировой войны югославский партизан по кличке Вава.
На вид ему за шестьдесят. Он широк в кости, плечист, доброе крестьянское лицо его покрыто плотным загаром. Черные глаза под пушистыми седоватыми бровями радостно влажнеют. Порывшись в ящике среди пожелтевших бумаг, Стойко Ратков бережно достает снимок. С выцветшей фотографии смотрит на нас молодой, задорно улыбающийся красноармеец-богатырь.
— В России в 1918 году я вступил в Коммунистическую партию, — говорит он с гордостью.
Об этой встрече и старой фотографии рассказал в газете корреспондент «Правды» Я- Макаренко.
А вторая такая же фотокарточка есть у нас на Урале, в Челябинске. На обратной стороне ее надпись: «На память боевому другу, твой Стойко». Боевой друг — это Эмилий Михайлович Чопп, сейчас персональный пенсионер, коммунист с 1918 года. Он был один из организаторов коммунистической организации в России, командовал интернациональным отрядом сербов, громивших врагов революции.
Эмилий Михайлович вспоминает Самару, наступление белых, гибель отряда:
— Мы считали, что Стойко Ратков утонул в Волге. А он, оказывается, жив!!!
Эмилий Михайлович из газеты узнал о своем друге.
Друг Олеко Дундича
Перед Великой Октябрьской революцией в Россию с Балканского фронта прибыл один из сербских полков. В нем были два друга: вольноопределяющийся Эмилий Чопп и поручик Олеко Дундич.
Они видели, как в сербской армии жестоко избивают солдат. Экзекуцию обычно проводил командир полка полковник Попович. Ему это доставляло явное удовольствие. Гнусная расправа велась перед строем. Она вызывала возмущение.
Почти каждый вечер Чопп и Дундич заходили то в одну, то в другую палатку солдат, рассказывали о жизни русского народа, о назревавшей революции.
В одном бою Чопп был ранен. Когда вернулся в строй, в полку была создана революционная организация. В нее вошли Дундич, Чопп, Грбанов1 и другие. Началась борьба за права солдат.
После революции в России сербские солдаты и часть офицеров не хотели служить своему королю. Олеко Дундич быстро скрылся из полка, а Чопп не успел. Его арестовали и посадили в тюрьму. Камера была по колено заполнена водой. На полу стоял чурбан, на нем и примостился арестованный. Задумался: «Пощады не будет. Осудят на заключение — русские не примут в тюрьму. Значит, наши увезут меня куда-нибудь, где никто не помешает, и расправятся.
Через несколько дней Чопп предстал перед военно-полевым судом.
— Вы обвиняетесь в измене Родине, в разложении полка. Имеете что-нибудь возразить?
— Нет!
Объявляется приговор:
— Именем Его Королевского Величества военный преступник, бывший вольноопределяющийся 4-го батальона, 14-й роты, l-ro Сербского полка за измену Родине, разложение полка и пропагандистскую деятельность приговаривается к смертной казни через расстрел.
После суда Чоппа посадили в крестьянский дом. Он решил бежать. Дверь закрывалась на огромный крюк, неплотно прилегала к косяку. С часовым справиться нетрудно. Днем на прогулке Чопп нашел длинную палку. Часовой как будто ничего не заметил.
— Эх, жаль, часть у меня пешая, — вздохнул он и тут же добавил: — все равно в кавалерию уйду.
Немного помолчали.
— Хочется на родину, а нельзя, — грустно сказал Чопп.
— Да, сейчас возвращаться нельзя, — поддержал его Олеко Дундич. — Надо в России доводить революцию до конца.
Эшелон тронулся. Друзья распрощались. Это была последняя встреча Чоппа с легендарным красным Дундичем.
В Самаре
Самара. 1918 год. Около города шли ожесточенные бои с белочехами. Чопп командовал отрядом пехоты, ждал отправки на передовую. Однажды не выдержал— прибежал в штаб.
— Когда выступаем?
Начальник гарнизона спокойно ответил:
— Зачем тревожиться? Белочехи требуют только свободного проезда на восток, а до Самары им никакого дела нет.
— Надо выступать, идти на помощь нашим товарищам, — пробовал убедить Чопп.
Безрезультатно.
С отрядом в семьдесят человек и одним пулеметом Чопп двинулся к станции Кряж, где шли бои. Вооруженные до зубов белочехи наступали. Вскоре они ворвались в город. Почти весь отряд Чоппа был разбит. Спасенья не было.
Чопп вернулся в город. Зашел в сквер, сел на скамейку. Сидел с тупым безразличием ко всему. Неожиданно до негр донеслись взволнованные голоса проходивших женщин: —
— Рано утром разгромили губком партии.
Чопп быстро двинулся к губкому, увидел страшное зрелище: из помещения вытаскивали изуродованные трупы. Толпа стояла в гневном молчании. Кто-то взял Чоппа за руку:
— Что вы здесь стоите? Вас узнают.
Обернулся — один из бывших кавалеристов, товарищ Джуро.
Чопп сказал: «Мне некуда идти». Джуро дал адрес. Чоппа встретила хозяйка, Анастасия Ивановна Камышева.
— Скрываюсь от белых. Могут взять в любую минуту. Вы рискуете, —откровенно признался он.
— Оставайтесь пока здесь, а там видно будет, — спокойно ответила Анастасия Ивановна.
Вечером пришел хозяин Николай Аристархович (он работал в товарной конторе) и квартиранты Константин и Владимир Рудаки — служащие железнодорожного телеграфа. Познакомились. Николай Аристархович взял, у Чоппа паспорт. Исчез. Вернулся сияющий. Показал домовую книгу. Чопп прочитал: «Прописан Чопов Емельян, сербский солдат-инвалид».
Однажды в сумерки начался повальный обыск. Улицу оцепили.
— Если меня обнаружат, найдут разницу между записью в домовой книге и документами, — я погибну. Не страшно. Но рискуют люди, которые меня спасли. Что делать? — промелькнуло в голове Чоппа
— Идите к окну, — неожиданно предложил Николаи Аристархович.
Окно выходило на чужой двор. Вместе спрыгнули со второго этажа. Через несколько минут были в гостях у знакомых Камышева.
Вскоре Красная Армия освободила Самару. Вместе с ней вошел в город Саратовский интернациональный полк, в котором были две роты сербов. Чопп явился в губвоенкомат. Его назначили командиром 1-го батальона интернационального полка. Полку поручили охрану города.
В городе все еще было тревожно. Наступал Колчак. Восточный фронт был главный. Южной группой этого фронта командовал Фрунзе.
Однажды Чопп получил приказ: срочно явиться в штаб Фрунзе. Пришел. Михаил Васильевич тихим, ровным голосом объяснил задачу:
— Сегодня ночью артиллерийский дивизион готовит восстание. Руководит им царский офицер. Необходимо дивизион обезоружить.
— Будет сделано, товарищ Фрунзе, — ответил Чопп.
— Не торопитесь отвечать. Подумайте. По плечу задание? Выполните его?
— Выполним, товарищ Фрунзе.
Ночью отряд Чоппа окружил дом, где находился контрреволюционный дивизион. Почти без боя враги сдали оружие.
В Самаре Чопп не только командовал интернациональным полком. Одновременно он работал при Самарском губкоме РКП (б), был депутатом Самарского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов, который возглавлял Валериан Владимирович Куйбышев.
Вместе с Гашеком
Однажды весной в Самаре Чопп попал на митинг военнопленных чехов. Один оратор сменял другого. Все они призывали обманутых контрреволюцией солдат встать в ряды Красной Армии, защищать права народа.
Слушатели изрядно устали. Митинг подходил к концу, когда на импровизированную трибуну поднялся широкоплечий, светловолосый чех. Он добродушно, негромко заговорил с солдатами, как- будто все присутствующие были его старыми знакомыми. Свою речь он пересыпал шутками, говорил очень искренне и убежденно. Какая-то особая притягательная сила и необыкновенное обаяние скрывалось во всей его плотной фигуре. Это был Ярослав Гашек, впоследствии автор знаменитых «Похождений бравого солдата Швейка».
Солдаты ближе придвинулись к трибуне, слушали внимательно, улыбались. А назавтра интернациональный отряд чехов пополнился новыми бойцами.
«Очень дельно, зажигательно говорит, — подумал Чопп. — Надо обязательно познакомиться с ним».
Вечером в маленькой комнате губкома партии сидели Чопп и Ярослав Гашек. Они писали воззвание к солдатам. Прошло полчаса. Гашек отошел от стола и прочитал: «К чехословацким солдатам. Братья чехословаки! Товарищи солдаты! Мы обращаемся сегодня исключительно к вам!
… Помните ли вы, что чешский народ/ всегда стоял впереди бойцов за свободу?! Если бы вы теперь, товарищи солдаты, отказали в своей поддержке русской революции, вы увеличили бы в громадной пропорции шансы контрреволюции, а тем повредили своему собственному делу! освобождения народа от австрийского! империализма».
Через день за подписью Гашека воз-’ звание было опубликовано в газете «Солдат, рабочий и крестьянин». В этой же газете напечатали второе воззвание. В нем говорилось: «Товарищи югославские рабочие, крестьяне и солдаты! Мы не можем допустить, чтобы капитализм восторжествовал. Не простит нам наш порабощенный народ, не простит нам история, если мы, югославские рабочие, крестьяне и солдаты, в этот критический момент оставим наших русских товарищей одинокими в этой тяжелой борьбе с чужими и своими угнетателями.
Товарищи югославы! Все в ряды Красной Армии! Все к оружию! Да здравствует свободная трудовая Россия!..
Члены окружной секции по формированию югославских советских войск Чопп, Ратков».
* * *
Гражданская война. Огненные годы. Сколько раз люди были на волосок от смерти. Но всегда бились до победного. Потому что бились за самое светлое, самое благородное дело в мире — за счастье людей. В первых рядах борцов стоял и Эмилий Михайлович Чопп.
Пожелаем ему долгой жизни!
