Старик Чурымов говорил с Федей, как равный с равным, и понравился ему: забавный, веселый, все время будто шутит и окает так, как теперь на Урале почти никто не окает.
— Хорошо бы тебе со мной подружиться. Ты с обличья вроде мой родственник: нос — тоже морковь-коротель, и подбородочек задористый, и волосы, как мои в молодости,— вороненое железо… Пойдем ко мне, хорошие каменья покажу,— неожиданно закончил он и властно взял Федю повыше локтя твердыми пальцами, словно клещами.
Через несколько минут они были в старой части города, где стоят домишки из бревен в два обхвата, с глухими воротами и крытыми дворами. Улицы поросли травою. Тихо. Только широченная канава, прорытая экскаватором для прокладки водопровода, и антенны телевизоров над дощатыми крышами напоминали, что где- то рядом — иные, людные кварталы, большие дома.
