Две жизни корабля
Глубокой осенью 1933 года на отмель небольшого островка Богомол в Кандалакшской бухте эпроновцы привели ржавую коробку только что поднятого корабля „Садко».
Маленький островок за несколько дней превратился в шумный поселок. Палуба „Садко” очищалась от мощного слоя ракушек, морских звезд, ила, обрывков водорослей. В каютах с потолков свисали гирлянды морских пиявок, красных, как кровь, червей, актиний. В трюмах плавала мертвая рыба. Все это одуряюще, нестерпимо пропахло каким-то своеобразным запахом морского дна.
По бокам „Садко”, крепко связанные с ним, выглядывали огромные железные бочки понтонов. Каждая из пар поднимала корабль с силой в 400 тонн. 400 в каждой из шести пар — итого 2.400 тонн воздуха, запрятанного в понтоны и рвущегося вверх. В своей борьбе против одной из стихий природы — воды — человек сумел приручить другую, не менее грозную и капризную силу — воздух.
Вечером сменялись вахты. Менялись водолазы, ставящие бетонную заплату, механики, смазывавшие машину, матросы, очищающие палубу. Эпроновцы переходили на свою пловучую базу. Дряхлый и смешной пароходик „Декрет” доживал в Кандалакшской бухте какой-то очень древний, едва ли не восьмидесятый год своего плавания. Его раскопали эпроновцы где-то на рудметаллсвалке, подновили и сделали своей базой. Здесь жили. Отсюда к „Садко” шли шланги и электрические провода!
В новом кубрике освободившиеся водолазы регулярно заводили патефон. Пластинки были подняты вместе с кораблем. Они отлично сохранились и после просушки звучали, как новые. В кают-кампании лежал альбом с многоцветными открытками. Вода почти не тронула его. На одной открытке был изображен Москвин в роли Луки из пьесы “На дне” А. М. Горького. Кудрявая подпись была как нельзя своевременна: — Умей на каждом дне найти свою сладость.
Эпроновцы нашли свою „сладость” на дне моря, она оказалась неплохим кораблем.
В 1933 году „Садко” исполнилось 20 лет. Купленный в 1913 году у англичан за миллион с лишним золотых рублей, корабль проплавал всего лишь года три. Последним в его старой жизни был рейс 16 июля 1916 года…
Сиятельная комиссия во главе с губернатором ехала на обследование строящейся Мурманской железной дороги. Стояли ясные и тихие дни. Капитан Бурков вел корабль по родным местам. Курс он выбрал необычный и непроверенный, мимо угрюмых островков, заросших темно-зеленой щетиной елок.
По натуре капитан был лихач. Ему хотелось блеснуть перед высокими пассажирами. На полном 15-мильном ходу „Садко» наскочил на „Сахарную голову”— острый шпиль подводного камня. Корабль не остановился.
Бурков погнал его дальше, когда каменный нож вспорол бок корабля. Через огромную пробоину вода хлынула в кочегарку. Потом она ворвалась в иллюминаторы. „Садко” быстро тонул. И когда палуба закрылась водой, непонятно и неожиданно ледокол загудел. Жалобный гудок пронесся над спокойной гладью воды, и трудно было бы поверить, что лишь 10 минут назад здесь плыл корабль, если бы не переполненные пассажирами лодки, быстро гребущие к острову Богомолиха, да торчащие из воды мачты, кончик трубы и часть шлюпки, зацепившейся, повидимому, за шлюпбалку.
Пассажиры и команда спаслись.
Зимой льды срезали у „Садко” мачты, снесли трубу. Но место его гибели не было забыто. Первыми явились водолазы, приглашенные Бурковым. Пришли они, и, не мечтая о том, чтобы поднять корабль, обшарив каюты, вытащили капитанские чемоданы, пишущую машинку, бочку масла и 30 бутылок коньяку.
Позднее, в годы северной интервенции на „Садко” забрались подводные пираты. Они сняли судовые компасы, вытащили радиостанцию и до конца ограбили верхние каюты.
Судно никто не беспокоил. Его заселяли подводные жители. Борта и палуба зарастали ракушками, и морской капустой.
В 1931 году подъем „Садко” был поручен краснознаменной экспедиции подъемных работ— Эпрону.
Так началась вторая жизнь корабля, который совершает сейчас под советским флагом высокоширотное полярное плавание с научно-исследовательскими целями под начальством Г. А. Ушакова.
Фрегат “Паллада”
Летом 1935 г. во Владивосток из Татарского пролива прошел пароход „Тобольск”, в трюмах которого находятся части знаменитого, воспетого Гончаровым фрегата „Паллады”.
Неизвестно еще, что везет „Тобольск”, тем не менее любая частица с потопленного фрегата имеет исключительный исторический интерес.
Подъем „Паллады” начался весной. С начала мая в Советской бухте группа дальневосточных водолазов и главное управление краснознаменного Эпрона уже получило подробный материал обследования.
Фрегат, пролежавший на дне моря восемьдесят один год, сохранил свою форму, хотя все же обветшал, оброс ракушками и морскими растениями.
Поднять корабль целиком оказалось невозможным. Между тем, убрать фрегат со дна Советской бухты было необходимо как можно скорей. Кроме исторического значения, какое имеет подъем старинного корабля, эпроновцы руководствуются интересами судоходства. Лежащая на дне бухты „Паллада” мешала плавающим пароходам.
Дальневосточный отряд Эпрона решил поднять фрегат по частям, и водолазы, опускаясь на дно, разбирают палубу и остов „Паллады”.
Наиболее сохранившиеся части будут отправляться со дна на поверхность при помощи небольших резиновых понтонов. Эти „подводные воздушные шары”, раздуваясь, дотянут за собой шпангоуты, богатую медную обшивку корабля и замечательные его украшения.
Много сюрпризов встретят водолазы в помещении векового фрегата. В частности работу советских подводников сильно затрудняют осьминоги. Головоногие чудовища нашли себе спокойный приют под старым кораблем. Опускаясь на дно, водолазы предварительно устраивают взрывы. Пугаясь грохота, отвратительные хищники уползают прочь.
К осени фрегат будет поднят.
Итак, спустя восемьдесят лет, наконец, раскроется тайна гибели „Паллады“.
С момента потопления фрегата царское правительство ни разу не задумывалось над вопросом — возможно ли спасение корабля. Дальневосточные соседи — японцы — пристально следили за событиями в Императорской бухте. Недавно удалось обнаружить любопытный документ, рассказывающий о том, какие серьезные намерения имели японцы насчет фрегата „Паллада“.
В конце 1912 года японцы хотели извлечь из воды прославленный российский военный корабль. В Японии организовалась компания по подъему фрегата во главе с морским чиновником Кудо, который в то время занимал пост начальника конторы по морским делам в городе Отару, на острове Хокайдо.
Японское правительство охотно согласилось на предложение Кудо, и компания обратилась к российскому послу в Японии за разрешением.
Царский посол изъявил согласие, но поставил одно наивное условие: если на поднятом судне окажутся ценные для истории российского флота вещи, то они должны быть переданы в распоряжение правительства России. Кудо с готовностью согласился и отправил свою экспедицию.
В течение долгого времени японские водолазы шныряли по Татарскому проливу. Глава компании Кудо опубликовал единственное сообщение, доказывающее, что его водолазы нашли фрегат. Кудо заявил:
„По словам водолазов, опускавшихся на морское дно и осматривающих затонувшее судно, остов судна испорчен незначительно; с палубы же сняты или может быть, смыты многие части, но зато внутренность фрегата осталась в полной неприкосновенности, нетронутой. Я не ожидаю, что поднятие старинного русского судна принесет мне большую прибыль. Должен заметить, что, взявшись за поднятие этого старинного судна, я руководился не одними лишь материальными выгодами. Нет, в моих планах было и нечто другое. Я уверен в том, что моя затея принесет некоторую пользу нашему судостроению и, кроме того, даст Японии ценный памятник старинного военного судостроения”.
Не оставляет никакого сомнения, что в планах японской экспедиции, помимо подъема фрегата „было и нечто другое”, ибо Кудо так и не поднял „Паллады”. Она осталась на дне.
В прошлом году советские подводники обнаружили фрегат, и теперь в два месяца корабль по частям будет перевезен во Владивосток.
Исторические справки о фрегате „Паллада»
В журн. „Морской сборник” за 1856 г., № 1, в статье о плавании фрегата „Паллада” в 1852— 1854 гг. сказано, что “фрегат 22 мая 1854 года достиг бухты, назначенной адмиралом Путятиным для его зимовки”.
В статье В. К. Истомина „Адмирал И. С. Унковский — рассказы из его жизни“ в журнале „Русский архив” за 1887 г., т. 2, стр. 128—129, говорится:
„Отслужившую „Палладу” решено было затопить, дабы она не попалась как-нибудь в руки неприятеля, а командира и команду сухим путем отпустить в Европейскую Россию. Старую „Палладу” сначала думали затопить на Амуре, но за мелководьем это оказалось невозможным. Тогда ее ввели в Императорскую гавань, разоружили и затопили.”
„Так, по словам И. А. Гончарова, „Паллада” и кончила свое существование в этой бухте. От нее оставалось одно днище, которое вероятно пригодилось нашим людям, содержавшим там пост”. „Добавлю от себя, пишет дальше Истомин, что бывший командир клипера „Наездник” Л. К. Кологерас, в 1885 году вернувшийся из кругосветного плавания, в моем присутствии рассказывал И. С. Унковскому, что он еще видел это днище, но посетивший в 1886 году порта Дальнего востока управляющий морским министерством И. А. Шестаков уже не нашел следов некогда воспетой Гончаровым „Паллады”.
„Пушки с „Паллады» были перевезены на берег и послужили для устройства береговых батарей. Все это происходило в сентябре 1854 года“.
Охота за китами
От берегов Камчатки до Северного Ледовитого океана, от Кроноцкого залива до мыса Сердце-Камень промышляет советская китобойная флотилия. В составе флотилии — плавучий завод для обработки китов „Алеут” и три судна-китобойца.
Флотилия движется по Великому океану, мимо Командорских островов и бухты Провидения в Арктику. Три китобойца расходятся в разные стороны. На передней мачте в бочке, высоко над палубой, сидит боцман Кузнецов — он следит за горизонтом, ищет китов.
Китобойцы выходят на охоту, когда волнуется море. Охотники за китами, пожалуй, единственные люди, которые встречают штормовые дни с радостью. Океан в это время становится черным и зловещим. Белые фонтаны китов видны за несколько миль. Кузнецов видит кита издали. Он кричит:
— Справа по носу!
Тогда капитан китобойца Зарва дает команду: „Полный, вперед!» Китобоец идет вдогонку за китом.
Кит не подозревает опасности, безмятежно играет с волной. Он ныряет и вновь всплывает на поверхность, похлопывая хвостом по волне.
Замедляя ход, осторожно подкрадывается китобоец. Гарпунер стоит у гарпунной пушки — широкого короткоствольного орудия. Он прицеливается, выжидает и вновь прицеливается. Все на китобойце замирают. Судно подходит ближе, и гарпунер стреляет: острый гарпун вонзается в огромное тело кита.
Вместе с водяными пенистыми фонтанами из раны вырывается коралловый кровяной поток. Жирные кровяные пятна расплываются по волнующемуся морю. Кит начинает захлебываться своей кровью, биться в агонии. Гарпун, поразивший кита, привязан к борту китобойца. Кит смертельно раненый, пытается уйти.
Сейчас нельзя отставать от кита. Капитан Зарва стоит на мостике и командует: “За китом полный вперед!” Но предсмертный бег кита продолжается недолго. Измученный, обескровленный, с разорванным нутром, он еще пытается бороться со смертью. Он набирает воду, но не может освободиться от нее. Он бьет широким хвостом по волне, но это уже еле заметный, совсем слабый удар. Через несколько минут кит останавливается, вздрагивая всем телом, словно от холода.
Китовую тушу подтягивают к борту судна. Специальным компрессором накачивают в тушу кита воздух — возвращают ему плавучесть. Потом укрепляют над китом красный флажок и оставляют огромную тушу пока в океане.
Китобоец идет за новой добычей.
Набив двух-трех китов, их туши перебрасывают мощными подъемными кранами в носовую часть судна.
Сало. Оно идет огромными глыбами в горловины жиротопного завода. Жир промывается, варится, очищается, сортируется и сливается в баки.
Мясо кита идет в посольный и консервный заводы, где оно консервируется и упаковывается в банки.
Голова. Машины подают ее в котлы. Голова кашалота дает высококачественный спермацетовый жир, идущий на производство духов и одеколона. Голова кашалота зовется здесь „парфюмерией”. Все используется, ничто не пропадает. Кости идут в коглы, они также дают жир.
Китовый ус. Он срезается, моется, очищается укладывается в пачки и упаковывается. Весь китовый ус экспортируется за границу на корсетные фабрики.
Кашалотовый зуб. Из огромной челюсти кашалотов зубы вырывают щипцами, затем обмывают, чистят и упаковывают в ящики. Из них делают прекрасные костяные изделия.
Борьба с грозными „силями”
Ежегодно в июне-июле население столицы Казахстана— цветущего города Алма-Аты — находится под угрозой „силя“ т. е. грязекаменного потока с Ала-Тау.
Такой поток в 1921 г. прошел через город и разрушит до 500 домов, при чем погибло около 500 чел. По количеству жертв это самая большая катастрофа в известной геологам истории „склей”.
Подобная же катастрофа грозила и в 1931 г. Однако, на этот раз „силь“ дошел только до дома отдыха Медео, в 15 километрах от города.
Громадные валуны, в роде ледниковых, до сих пор разбросаны по городу в тех местах, где проходит силь. Теперь они используются для мощения улиц.
Как возникает „силь“? Как защищать и предупреждать город от грязе-каменных наводнений?
Для этого нужно обстоятельно изучить протекающую через город реку — Малую Алма-Атинку, научиться предвидеть ее паводки и обследовать гидро-метеорологическне условия за линией вечных снегов Ала-Тау, где у истоков Малой Алма-Атинки залегает мощный ледник Туюк-Су. Вдоль долины этой реки и спускаются с гор грязе-каменные потоки. Для этой цели на леднике Туюк-Су приступают к постройке высокогорной станции.
Нынешнее лето оказалось необыкновенно благоприятным для обследований, так как снеговой покров в альпийской зоне сошел очень рано и остался лежать только у границ ледника. Экспедиция наметила место для будущей высокогорной станции
В конце июля к леднику. Туюс-Су была направлена новая экспедиция. Она установила на выбранном месте у ледника метеорологическую будку и построила землянку. С 1 августа начались наблюдения. Сделаны метки на скалах возле ледника, положены камни с метками по створу на самом леднике. Это даст возможность через некоторое время судить о характере движения ледника.
Так приступает к борьбе с грозными „силями” советская наука.
Новая география нашей страны
Географический ландшафт рассматривается обычно, как нечто, данное природой, нечто такое, что накладывает печать на всю культуру и деятельность человека.
В нашей стране географический ландшафт терпит невиданные изменения. Картографы вынуждены наносить на карту новые озера и указывать новые направления рек на местах, где раньше значились болота и непроходимые леса, где рождаются новые города.
Построена Днепровская гидроэлектростанция. Выше плотины Днепр разлился в огромное озеро, под видами которого скрылись пороги. На левом берегу Днепра вырос новый прекрасный город.
Беломорско-Балтийский канал, соединивший два моря, во многих местах существенно изменил картину края. Подпруда вод затопила большие пространства (например котловину Выгозера, теперь превратившуюся в необозримый водный бассейн).
Замечательные перемены произошли за последние годы в глухих Хибинских горах, куда раньше лишь изредка заглядывали кочевники-лопари. На берегу древнеледникового озера вырос город.
Светлеет вековая тайга в Сибири. Экскаваторы сносят мощные слон грунтов, засыпаются и осушаются болота.
И на юге мы видим крупные перемены. В бесплодные пустынные степи пошла вода, там возникают поселки, вырастают сады, зеленеют посевы. Оживают Муганская и Голодная степи и пустынное Приаралье.
Громадные мелиоративные работы в низовьях Куры сделали этот район совершенно неузнаваемым.
Меняется лицо Черноморского побережья от Туапсе до Батума, где с каждым годом растет сеть железнодорожных и шоссейных дорог, множатся плантации цитрусовых и чая.
Когда будет осуществлен проект Большой Волги, вся приволжская часть СССР настолько изменит свой облик, что нужно будет говорить о возникновении нового географического ландшафта.
Эти немногие примеры показывают, как народы СССР в процессе творческого осуществления задач социалистического строительства изменяют географический ландшафт своей великой родины.
Расцвет новой жизни на Беломорско-Балтийском канале
2-го августа исполнилось два года со дня открытия Беломорско-Балтийского канала имени Сталина. За два года эксплоатации канал, построенный в невиданно короткие сроки, доказал блестящее качество своих гидротехнических сооружений. Сотни тысяч тонн грузов, десятки тысяч пассажиров перевезены за эти года по шлюзам великого водного пути, соединившего Белое море с Балтийским.
За 2 года вдоль берегов канала выросла сеть предприятий Беломорско-Балтийского комбината. Ко второй годовщине комбинат организовал новый самый крупный в Карелии совхоз „Падма”.
В районах, прилегающих к каналу, выросло 18 благоустроенных культурных поселков. Сейчас комбинат вступает в полосу новых, еще более грандиозных сооружений.
В разгаре строительство морского порта в Сороке. Здесь сейчас, заканчивается стройка лесоэкспортных причалов и нефтяной гавани.
