Сотни лет из года в год добывают на Урале пушистое золото. Сотни лет с нетерпением ждут охотники осени и с первыми заморозками отправляются промышлять ценного пушного зверя.
Миллионы пушистых шкурок соболей, белок, горностаев, куниц, лисиц, колонков, норок, песцов, россомах и зайцев на миллионы рублей добывают уральские охотники ежегодно.
Издавна знают охотники, что в тенистых кедровниках и ельниках прячется белка, в берегах лесных речек ютятся выдра и норка, в полях мышкует лисица, резвится юркий горностай. Знают охотники всех пушных зверей, населяющих поля, луга и уральские леса, но до самого последнего времени даже завзятые звероловы — следопыты не знали, что не только поля, луга и леса, но даже почва Урала насыщена пушистым золотом — изобилует пушным зверьком, шкурка которого имеет красивый, прочный и дорогой мех.
Речь идет о кроте.
Каждый знает белку, многие знают, что белка является кормилицей промысловых охотников Севера, но не многим еще известно, что за последние 2 года в Свердловской области такое же значение, как белкованье, приобретает кротовый промысел. По количеству добываемых шкурок он уже занял первое место среди других видов пушнины, а в ближайшее время будет безусловно преобладающим как по количеству добываемых шкурок, так и по сумме заработка охотников.
До 1932 года ежегодные заготовки крота на Урале составляли 10 — 15 тысяч шкурок, а в 1934 году заготовки только в Свердловской области достигли уже 1 500 000 штук.
Объясняется это лишь тем, что до 1932 года охотники не знали, как найти крота, как добыть его, и веками втуне лежали богатства на миллионы рублей.
Полтора миллиона кротовых шкурок — это только первый вклад нашей области в валютный фонд страны, это только начало.
Далеко не во всех районах еще научились добывать крота, а там, где научились, далеко еще не полностью его промышляют.
Заготовки крота на Урале можно увеличить в 2 — 3 раза, а для этого нужно лишь научиться находить места обитания крота и освоить технику его лова.
* * *
Крот родится, живет и умирает под землею. Он никогда не выходит на поверхность земли. Питается крот главным образом дождевыми червями и всеми теми личинками, которых встречает на своем пути. Охотясь за ними, он делает в верхних слоях почвы многочисленные ходы-галлереи.
Гнезда его расположены в земле под пнями или валежником. Они имеют шарообразную форму и окружены кольцевыми подземными ходами. Самка крота мечет в мае 5—6 детенышей, которые к июлю месяцу достигают уже размеров взрослого крота и самостоятельно охотятся за червями.
Излюбленным местом поселения крота служит влажная перегнойная почва затененных осиновых, липовых и смешанных лесов, изобилующих дождевыми червями.
Обнаружить присутствие кротов в таких местах не легко. Опавший лист и богатый травяной покров почвы скрывают признаки кротовых ходов, кротовин (кучки земли, выброшенной кротом на поверхность при проходе глубоких ходов) в лесу крот почти не делает, так как охотится в самых верхних слоях почвы и не роет глубоких ходов.
Легче всего обнаружить присутствие крота исследуя лесные дорожки, просеки и тропы.
Переходя из одного охотничьего района в другой, крот пересекает дорожки, просеки и тропы и, благодаря отсутствию в этих местах травяного покрова, ходы крота ясно заметны в виде грядок приподнятой земли.
Обнаружив на дорожках и тропах кротовые переходы, можно приступить к добыче крота.
* * *
Лучшим орудием лова крота является проволочная кротоловка, изображенная на рисунке.
Для настораживания кротоловки пружину-давилку «Г» поднимают вверх и насторожку «В» подводят под за плечико «3».
По ходу крота, пересекающему дорожку или тропу, снимают верхний слой земли и настороженную кротоловку ставят в ход крота, а сверху закрывают дерном, берестом, листьями и т.д. Так как неизвестно, с которой стороны пойдет по ходу крот, то на каждом ходу крота ставят пару кротоловок по обе стороны дорожки так, чтобы кротоловки входным кольцом «А» были направлены в разные стороны. Идя по ходу, крот наталкивается на спираль «Б», насторожка «В» соскакивает с заплечика «3» и пружина-давилка «Г» убивает крота, ударяя передним концом по загривку.
С каждого хода добывается в среднем 8—10 штук кротов, после чего ловушки переносятся на необловленные ходы.
Профессионалы-кротоловы ставят от 300 до 600 кротоловок, перегораживая ходы крота по дорогам и просекам на расстоянии до 10 километров. Любители ограничиваются постановкой 50—100 ловушек.
Лов крота начинается весной, как только подсохнет почва, но лучшее время лова настает со второй половины июня, так как к этому времени крот кончает весеннюю линьку, имеет полноценную красивую шкурку и ловится в больших количествах, так как молодые кроты начинают самостоятельную охоту.
* * *
Для того, чтобы снять шкурку крота, обрезают ножницами ноги и хвост, распарывают шкурку вдоль по брюху от основания хвоста до морды и пальцами легко снимают всю шкурку. Снятую шкурку прибивают по краям гвоздиками к доске мездрой наружу и просушивают в тени.
Шкурки крота принимаются заготпунктами заготпушнины и потребкооперацией по 1 р. 20 к. за штуку.
Эти организации снабжают кротоловов и орудиями лова.
Кротовый промысел несложен, дает хороший доход и имеет крупное государственное значение, как источник экспортного сырья.
Он доступен молодежи, производится в период летних каникул учащихся и связан с пребыванием на воздухе в лесу.
В то же время добыча крота требует знания биологии его, наблюдательности следопыта, сноровки в постановке ловушек, уменья разыскать иногда мало заметные подземные, ходы крота и приучает ориентироваться в лесу.
* * *
Начало кротового промысла на Урале связано с переездом в Сарапульский район в 1932 году опытных кротоловов с Алтая.
Приехав с Алтая, где промысел крота сильно развит, кротоловы обнаружили большое количество крота в сарапульских лесах и приступили к добыче его самодельными деревянным кротоловками. Местное население, убедившись на опыте алтайцев в выгодности кротового промысла, быстро освоило технику лова крота, применило более добычливые железные кротоловки, и заготовки крота сразу резко поднялись.
На следующий год заготовители пушнины завербовали сарапульских кротоловов, перебросили их в другие районы области в качестве инструкторов по добыче крота, и опыт алтайских одиночек-кротоловов быстро был передан широким охотничьим массам.
Первое время даже опытные охотники-звероловы не верили в возможность хорошего заработка от кротового промысла.
Так, старый зверовик-капканщик Первоуральского завода, много добывающий зимой лисиц и волков, летом бросал охотничий промысел и занимался старательством.
Мы предложили ему заняться ловлей крота, но ответ был решительный и краткий: — На «мышах» на хлеб не заробишь, а на золоте по-стариковски я за пятидневку рублей пятьдесят добываю.
Однако, зная способности зверолова, мы предложили ему взять сотню кротоловок и пятидневку посвятить ловле крота, гарантировав, что 50 рублей его нормального заработка мы заплатим ему, если дело пойдет неудачно. Старик согласился.
Прошла пятидневка. Старик явился на заготпункт, но ни кротов ни кротоловок не принес.
— Ну, сдавай своих «мышей» и получай пятьдесят рублей…
— Нет, не надо мне ваших денег, а вот кротоловок еще сотню дайте. Рассчитаюсь за них погодя кротовыми шкурками. Дней через пяток принесу.
Старик многозначительно улыбнулся. Видно было, что он доволен своей охотой.
Дали ему еще сотню кротоловок, и старик заторопился, а уходя, подмигнул нам не по-стариковски, весело.
— Дождик вчера прошел, шибко ходит крот седни,— сказал он и ушел.
Через 10 дней наш скептик сдал кротовых шкурок на 600 рублей и сейчас является лучшим ударником-кротоловом в районе.
