1.
Я вспоминаю первую нашу экспедицию на Южный Урал ровно 25 лет тому назад. 150 рублей, с трудом полученные от Академии наук на поездку, были для нас, молодых московских ученых, огромной и долгожданной победой.
В заброшенных, грязных, полуразвалившихся башкирских деревнях останавливались мы на ночлег. Сквозь непролазную грязь никогда не чинившихся дорог с трудом вытягивала наш коробок пара уральских коней.
Почти никакой промышленности на юг от Сибирской магистрали не было. Только французские золотые шахты Кочкаря, одинокие старатели и старый, запущенный казенный завод Златоуста.
Мы должны были в нашей радиактивной экспедиции Академии наук обследовать район Златоуста — Миаса — Челябинска. Но жандармское у правление отказало в разрешении работать около линии дороги и прислало свой отказ уже тогда, когда мы окончили с успехом эти работы.
Центр экспедиции помещался в школе над станцией Миасс. Каждый вечер слышался лязг цепей расположенного внизу пересыльного пункта, и каждый вечер сменялись все новые и новые партии закованных в кандалы арестантов.
2.
Памятный многим, тяжелый двадцатый год. Еще идет борьба за власть советов.
Транспорт, все средства передвижения разрушены.
Целые области оставлены разоренными после военной оккупации и свирепства банд.
Горная промышленность в полном разрушении, и только что созданный горный отдел ВСНХ с трудом пытается кое-что восстановить в хозяйстве Урала.
Обращение Владимира Ильича в Академию наук призывает ее взять на себя руководство и работу по подъему и изучению производительных сил отдельных областей, чтобы возможно скорее, легче и без дальних перевозок дать необходимое сырье для еле работающей промышленности.
И в эти годы титанической борьбы Владимир Ильич находит время, чтобы выслушать и обсудить, казалось бы, совершенно несвоевременный проект, представленный в Совнарком руководителем горного отдела Н. М. Федоровским: создать на Южном Урале, около станции Миасс, первый в мире заповедник минеральных богатств.
14 мая 1920 г. был подписан Лениным замечательный документ, который в эпоху борьбы за сырье одновременно укреплял величайшую идею его охраны, который требовал разумного и полного использования производительных сил страны.
Так создан был гением Владимира Ильича первый в мире Ильменский заповедник недр земли.
3.
Проходят годы великой стройки.
Оживает Урал.
Обновляется и растет его промышленность.
В ускоряющемся темпе создаются новые центры:хозяйства и культуры.
1932 год. Мы летим на самолете через Южный Урал. Вокруг лачуг старой Челябы кольцом белеют новостройки нового, промышленного Челябинска.
Дымятся трубы электрической станции Чегрэса. Длинными полосами прорезая леса, долины и горы во всех направлениях, тянутся линии передачи электрической энергии сотен миллионов киловатт.
Знакомые нам картины узких лоскутных полей чересполосицы старой русской деревни сменяются с самолета совершенно новым рисунком: крупные полотнища колхозных и совхозных полей большими однородными и одноцветными пятнами покрывают предгорья Урала.
Вокруг Челябинска целая сеть железнодорожных путей и новые двойные полоски протягиваются в хорошо нам знакомые ковыльные степи южных равнин.
На время скрывается в облаках земля.
Дрожит стрелка компаса, несколько крутых виражей вырывают самолет из тумана, и неожидан но под ногами расстилается картина Магнитогорска, как сложнейший, сразу даже непонятный переплет домов, фабрик, заводов, дорог, железнодорожных путей.
4
Приходит тридцать четвертый год. Цветущей южной весной на машине, нашем вездеходе Горьковского завода, „легковожке“ , по прозванию ребятишек Миасса, мы объезжаем новые промышленные центры Южного Урала. После нескольких часов на легковой машине мы из заповедника Ильича попадаем в некогда английский Кыштым, теперь дающий до четверти медного металла всего Союза. Два-три часа нас переносят в Златоуст с его третьим советским блюмингом, семь часов — до ворот никелевого комбината Уфалея, единственного в Союзе источника этого ценнейшего металла, и те же 7—8 часов отделяют нас от Магнитки, с годовой мощностью по окончании свыше 3 млн. тонн чугуна, т. е. равной почти всей производительности черного металла царской России.
И из того же заповедника Ильича через цветущие колхозные поля и новый чистенький совхоз мы в 3 часа попадаем в Челябинск, строящийся, еще растущий, город будущего: растут перед нами и вокруг нас громады Тракторного, и среди цветов и зеленых лужаек этого замечательнейшего завода всего мира не можешь поверить, что больше 10000 мощных „сталинцев» рождается здесь в год в сложной обработке станков, инструментов, конвейеров, печей.
Дальше идут все новые и новые заводы. Как в жерле вулканов ферросплавов, при температуре поверхности солнца около 3—4 тыс. градусов, получаются здесь сложнейшие химические соединения, нужные для качественной стали; искусственный драгоценный камень рубин, массами, в несколько тонн весом, вынимается из печей могучими кранами, чтобы потом дать порошок наждака для абразивного завода, на треть покрывающего всю потребность нашей страны в абразивных материалах.
Дальше здание Чегрэса, цинкового комбината, площадка Бакальских заводов, комбинат белых красок из черных титановых руд Кусинских месторождений.
Тяжелая промышленность Челябинска и его области сделалась ценнейшим поставщиком всего Союза тех металлов, сплавов, тракторов, машин, которые в громадных количествах ввозились из-за границы…
Больше 1/4 миллиарда годовой продукции дают Челябинск и окружающие его заводы. Свыше одного миллиарда дает вся область. Новый мировой центр промышленности и пролетариата растет на месте старой купеческой Челябы, как новое могучее орудие, перестраивающее и перекраивающее географическую карту нашей страны.
5.
Осень 1934 года. Снова Ильменский заповедник Ильича. На открытом балконе старого деревянного дома — первая научная конференция Челябинской области.
Крупнейшие специалисты, знатоки Южного Урала, его богатств съехались сюда, чтобы обсудить проблему будущих работ и достижения прошлых.
На балконе — с боталом в руках вместо звонка — ведет председатель это необычайное заседание среди дивного соснового леса, среди самой цветущей природы Южного Урала.
— Мало,— говорят специалисты,— мы знаем наши богатства: нам мало, что на территории области выявлено больше половины всех железных руд Урала— почти 1 миллиард тонн. Нам мало, что здесь известно и готово для промышленности около четверти уральских запасов меди и цинка, половина союзных запасов алюминия. Что нигде больше в Союзе мы не знаем таких месторождений магнезита, талька и хромита, как на Южном Урале. Что мировое значение имеют еще мало кому известные минералы будущего — кианит и вермикулит. Мало — потому, что еще беспредельны и безграничны богатства Южного Урала. Что еще десятки тысяч квадратных километров его цепей никогда не изучались геологами и геохимиками. Что неведомые богатства скрыты под поверхностью полей и степей.
И геологи и геохимики в ярких красках рисовали замечательные геохимические законы распределения металлов, руд, минералов на территории почти в треть миллиона квадратных километров, обсуждая и намечая пути для поисков, бурения и разведок.
6.
Я кончаю эти воспоминания началом 1935 года, теми впечатлениями, с которыми мы возвращались с съезда советов Челябинской области.
Замечательный магнитогорский экспресс, оборудованный московскими ударниками, представляет последнее слово техники. Специальная радиофикация всего поезда позволяет говорить во время хода со всеми вагонами, и в длинной беседе мы могли знакомить всех с успехами последней стройки, с перспективами будущего, рисовать картины того, что открыла наука в настоящем и что предстоит ей сделать еще в ближайшие годы.
Не скрою, что здесь, в обрисовке этого будущего, у нас нехватало фантазии, наши предположения были бесцветны и слабы, и мы все осознавали, что это будущее станет еще красочнее, ярче, многообразнее и цельнее, чем мы можем даже сейчас говорить о нем и о нем думать.
1937 год — последний год второй пятилетки. Осуществляется великая идея Ленина — Сталина по созданию второй угольной и металлургической базы на Востоке.
Растет промышленность Кузбасса гигантскими масштабами и бурными темпами.
Достроены последние домны второй очереди Магнитогорска.
Бакальский завод соревнуется с ним своим замечательным по чистоте металлом.
Редкие элементы — кобальт, вольфрам, титан, ванадий, бериллий — извлекаются на специальных предприятиях. А из мельчайших илов электролитические заводы получают сверх редкие галлий теллур и селен.
Челябинский угольный бассейн является новой химико-энергетической базой Урала. Сотни тысяч тонн жидкого топлива получаются из его бурых углей, а газификация снабжает своей энергией все установки Челябинска.
Закончена коллективизация сельского хозяйства области.
Автомобильные дороги пересекают весь край, создавая возможность в немногие часы достигать крайних точек грандиозной области почти в четверть миллиона квадратных километров.
Насаждение лесов, создание водных бассейнов и водных артерий являются одной из задач местного населения.
Бурно развивается местная промышленность и ни один отход грандиозных фабрик и заводов не теряется как ненужный отброс, на деле доказывая исключительную ценность нового комплексного подхода к сырью.
Так, мощный спинной хребет Союза — Урал — сочетает мощь металла и камня с силой плодородия своих полей и культур…
Снова в Ильменском заповеднике Ильича, сейчас всего в двух часах автомобильной дороги от Челябинска,— научная конференция.
Не в старом деревянном доме, а в новой каменной Горной станции — центральном ведущем Институте челябинской промышленности.
В лесу, на крутом склоне к Ильменскому озеру, в центре мировых гигантов промышленности выросло новое научное учреждение, новое по форме и по содержанию, тесно связанное во всей своей работе с местным краем, с развитием его производительных сил, его потребностями и задачами.
Крупные исследовательские лаборатории обслуживают своей работой растущую новую область, а в Доме ученых собираются со всего Союза конференции и съезды научных работников, чтобы в этой центральной точке всей нашей страны обсуждать и подготавливать большие научные проблемы социалистической стройки.
Стальной хребет Союза — Урал — протягивается и к северу, и к югу, смыкая и связывая восток и запад, Европу и Азию.
Эти строки старого следопыта-энтузиаста Урала академика А. Ферсмана, напечатанные в „Известиях» под заголовком «Перемены», прекрасно рисуют нам смену ликов Южного Урала на протяжении последних 25 лет.
