Глава 6
Утром их разбудил стук. Вероника, тяжело поднявшись с влажной постели, шаркая тапочками, пошла в сени, открывать. Нащупав в полумраке щеколду, распахнула скрипящую дверь. В глаза ей ударил яркий солнечный свет. Жмурясь, она различила на крыльце облик бабушки Любы.
— Вставайте, всё царство небесное проспите! –c порога звонко проговорила та. – Чего вернулись то? Он не пускает?
— Кто он? Куда не пускает? – Вероника посторонилась, бабушка юркнула мимо неё, из полумрака сеней раздалось: — Не знаю, кто он, но не пускает!
— Говори, бабушка, режь правду матку! – послышался голос Игоря. — Здравствуй! Чаю хочешь?
— Здравствуй, мил человек! Отчего же чаю не попить? Попьём чаю, запросто.
— Хозяйка! Иди, угощай гостью!
— Сейчас!
Вероника зевнула, прикрывая ладошкой рот. На улице с утра уже было жарко, безветренно. – «Хоть бы дождичек пошёл, что ли. Когда это пекло кончится?» Вероника, осторожно ступая, поднялась по лестнице и поплелась на кухню. Свет так и не дали.
— Здравствуй девонька! Здравствуй красавица! – поприветствовала её бабушка Люба. Она сидела, сложив руки на животе, возле окна. – Ты уж прости старую дуру, что сразу не поздоровалась! Не смогли вчера уехать, значит?
— Не смогли. Ехали правильно, а вернулись обратно.
— Не только вы, милая моя! Многие назад возвернулись! А кто уехал, так тот с концами! Сгинул, ни слуху не духу, прости меня господи!
— Ну и что об этом в ваших краях думают? – спросил Игорь. Он стоял, облокотившись на холодильник, подперев ладошкой голову.
— А то и думают, что конец света наступает! Всех собрать в своём стойле, — и порешить за грехи разом!
— У тебя, баба Люба, как чуть, так Армагеддон! – Вероника поставила чайник на газовую плиту (благо, баллон вчера поменяли), шаря взглядом по полкам в поисках спичек.
— Хоть как назови, а только света нет, телевизор не работает, телефон не отвечает! Не уехать, ни вернуться, никто не может!
— Что в городе твориться? – Вероника, наконец, нашла спички, открыв конфорку, зажгла газ.
— По магазинам все бегают, как оглашённые, продукты закупают, спички, соль.
— Ты-то купила себе?
— Купила. Ещё муки бы мешочек, да сахару. Вы, не собираетесь?
— На всю жизнь не запасёшься – задумчиво произнесла Вероника. – Игорь, что думаешь?
— Бензином заправиться не мешало бы, Солярки пару канистр, для электростанции. Ну и так, по мелочи, на первое время.
— Солярку эту, мазуту, по бочкам в пристройке пошукай. Кирилл, царствие небесное, запасливый мужик был. Пошукай, пошукай!
Баба Люба кряхтя, поднялась со стула. – Пойду я!
— Бабушка! А чай?
-Некогда. Коль поедите, собираться надо.
За бензин пришлось заплатить втридорога. В продуктовых магазинах стояли очереди, преимущественно из старушек. Сметали с прилавков всё, но особой популярностью пользовались: соль, сахар, спички и мыло. Мужики мало участвовали в этой кутерьме, посмеивались над старухами, — дескать, старые ещё целый век небо коптить, намерены, дольше всех прожить хотят. Впрочем, если бабуся намекала, что нальёт, помощники мигом находились. Никто не работал, да и работы в городке после кризиса, для мужиков совсем не стало. Единственный кирпичный завод и тот, — стоял уже более года. Перебивались случайными заработками, которые тут же пропивали. Прилично жили лишь единицы, в основном те, кто при советах находился ближе к кормушке. Они поднялись, понастроили на берегу элитные дачи, разъезжали на крутых иномарках. Их люто ненавидели за глаза, но готовы были услужить, помани те лишь пальчиком. Основная же масса жителей бедствовала, спивалась от безысходности, вымещая всю свою накопившуюся злобу на семье и таких же, как они сами. Единственное развлечение, когда не было денег на пойло, — телевизор. Там их учили, как надо жить жеманные особи, вся заслуга и весь талант которых, вовремя подставить свой зад. Рассуждали о высоких материях безголосые и бесталанные, в столице шёл непрекращающийся праздник, юбилеи сменялись шоу, с длинноногими девицами, показывали пьяные междусобойчики, рассказывали о тяжёлой жизни офисных работников…. Бодро выступали президент и премьер, утверждая, что кризис успешно преодолён, что пенсия растёт, что с отдельными негативами будут бороться. Офисная плесень меж тем всё разрасталась и разрасталась, достигнув неимоверных размеров, готовая походя поглотить всё государство…
Отстояв очередь, бабе Любе удалось купить заветный десятикилограммовый мешок сахара, больше не давали в одни руки. Купила сахар, пачку соли, ячейку яиц, буханку хлеба и Вероника, неожиданно для себя поддавшись общему настроению. В хозяйственном магазине им удалось приобрести несколько свеч. На этом, набег по магазинам, окончился. Слухи по городу ходили различные, толком никто ничего не знал, каждый строил свои предположения, насколько хватало ума и фантазии. Одни утверждали, что виноваты инопланетяне, не зря же видели тарелку в небе, другие, во всём винили военных, понатыкавших железных мачт вокруг города. Говорили, что военные с этих вышек пустили на город неведомую волну, чтобы испытать на жителях новое оружие. Тех, кто уезжал, они арестовывали, ну а кто не смог уехать и вернулся, те были или пьяными, либо их чёрт водил по кругу. Версия с военными Игорю приглянулась больше других. Они же видели, когда ехали сюда, и вертолёты, и армейские грузовики, и непонятные мачты по обе стороны дороги. Может и впрямь на них что то испытывают? То, что населению ничего не рассказали, удивления не вызывало, народ в этой стране никогда не жалели, во все времена страна служила полигоном для экспериментов, в основном – как не надо жить. Непонятно вот только, как они сумели сделать так, что бы уехать отсюда было невозможно?
В полдень, по разговорам, — на центральной площади возле дома культуры, состоится выступление местного мэра, в котором ожидалось, что тот расскажет народу о происходящем, посоветует, как поступать дальше. Выступления все ждали с нетерпением, народу должно было собраться много. Думал съездить туда и Игорь, а покуда хотел отремонтировать электростанцию и попытаться дать свет в дом. Вероника сходила к бабе Любе, та, в качестве бонуса за поездку, дала ведро картошки, зелени, несколько морковин. Вероника взялась готовить на скорую руку. Готовить она умела, но не любила. Не мудрствуя лукаво, решила пожарить картошку и глазунью. Подсолнечного масла не было, только пачка сливочного, закупленного ранее в дорогу. Сковородка на кухне нашлась, старая, чугунная, масло дымило, картошка подгорала, Вероника проклинала всё на свете. Кое-как управившись, она собиралась позвать Игоря обедать, тут на улице, что то затарахтело. Вероника выглянула в окно. Из дыры, сбоку пристройки, валил дым, тарахтение всё усиливалось, деревянная пристройка содрогалась. Выскочил Игорь, подбежал к металлическому щитку, прибитому к стене пристройки, что то подёргал там… — и о чудо! В пристройке загорелся свет! На кухне заурчал холодильник, Вероника щёлкнула выключатель, лампочка чуть тускло, но зажглась. Вошёл довольный Игорь, осмотрел на лампочку.
— Надо будет оборотов добавить, а так классно!
— Цивилизацию настроил. Молодец!
— Кто бы сомневался. Жрать будем?
— Конечно. Дай, только сотики на зарядку поставлю, вдруг связь появиться.
После обеда Игорь показал, как управлять дизель-генератором, в смысле как заглушить, если что. – «Нажмёшь эту кнопочку, он заглохнет» – сквозь шум прокричал он Веронике на ухо. Та кивнула. Игорю пора было собираться.
— Может, поедешь со мной?
— Нет, ты и без меня всё узнаешь. Может, приберусь немного, пока ты ездишь. Масла подсолнечного купи!
Прибираться Веронике нисколько не хотелось. Когда Игорь уехал она, покрутившись по комнатам, решила плюнуть на всё, и просто посидеть, на ставшей уже любимой, лавочке под деревом возле дома. — «Уже как старуха. Посидеть, поглядеть, кто идёт, куда, что несёт, зачем?» – подумала она про себя. — «В город уехала, а гены деревенские дают себя знать». Не успела Вероника расположиться, как зачастили гости. Сперва прибежала баба Люба. Узнав, что у них есть свет, попросила переложить мясо в их холодильник. Пока она занималась этой важной операцией, подошёл сосед. Выслушав про неудавшуюся попытку уехать, почесал затылок, узнав о предстоящем собрании на площади, поспешил прочь. Переложив своё мясо, заодно и масло, а также молоко, творог, бабушка то же засобиралась ещё раз сходить в ближайший магазин. Наконец Вероника осталась одна. Опёршись ладошками о края скамейки, она бездумно смотрела по сторонам. В тени дерева сидеть было приятно, едва ощутимый ветерок, мягко трогал лицо, шею, чуть трепал её волосы… «Хорошо! Забыть обо всём, чтобы никаких забот, никаких проблем». Вероника, запрокинув голову, зажмурилась. Когда она открыла глаза, увидела, — в метрах двух от неё стояла юная особа и внимательно её разглядывала. — «Как здесь любят неожиданно появляться из неоткуда», — мелькнуло у Вероники в голове. Какое-то время обе с любопытством, оценивающе, осматривали друг друга. Девушка — подросток, лет четырнадцати, вполне сформировавшаяся, тёмно-каштановые волосы, короткий боб. Коричневые глаза, внимательный, чуть насмешливый взгляд. Одета юная леди была в короткие шорты, светлую маечку-боксёр. На стройных загорелых ногах обуты греческие сандалии. Что- то глубоко узнаваемое, до боли близкое было в незнакомке. — «Я уже видела эту девочку, лицо мне её знакомо…»
— Потрясно, — нарушила молчание юная леди.
— То же не хило, — в тон ей ответила Вероника. – Меня Вероникой зовут.
— Меня, Дашей.
— Даша, а мы раньше нигде не встречались? Лицо мне твоё, уж больно кого то напоминает.
Даша серьёзно посмотрела прямо Веронике в глаза.
— В зеркало на себя посмотри. Пока! – Даша повернулась и неторопливо, с грациозностью молодой кошки, пошла прочь.
— В гости забегай! Языки почешем! – вдогонку крикнула Вероника. Даша, не оборачиваясь, подняла правую руку со сжатым кулачком.
— Коза! Но… Хороша! – любуясь на ладную фигурку удаляющейся новой знакомой, подумала Вероника. – Интересно, зачем она посоветовала посмотреть на себя в зеркало? Вероника достала из кармана шорт маленькую пудреницу, открыла, и – тут до неё дошло. – «Стоп! Да эта девочка, почти полная копия меня в юности! Точно!»
Глава 7
Игорь подъехал, когда на площади уже толпилось много народу. Все близлежащие стоянки были заняты, пришлось поколесить, чтобы найти, куда приткнуть машину. Наконец, миновав площадь, он присмотрел себе свободное место возле двухэтажного магазина, с грозным названием «Беркут». Судя по вывеске, в нём торговали охотничьими принадлежностями. Припарковав машину, Игорь перешёл неширокую улицу и очутился среди многочисленной толпы, заполонившей всё свободное пространство перед домом культуры. Трёхэтажное здание было построено в сталинском стиле ампир: с лепниной, гербом союза, с колоннами на фасаде, и широкой лестницей, ведущей к центральному входу. На верхних ступеньках стояло несколько человек. Один, в белой рубашке, в галстуке, держа в руке громкоговоритель, пытался что-то сказать в него. Громкоговоритель фонил, издавал хрипящие звуки. Время от времени человек отрывал его ото рта, щёлкал по динамику, раздавался громкий треск. Видимо это ему надоело, он передал громкоговоритель одному из людей, стоящих сзади и, размахивая руками, стал что-то выкрикивать в толпу. Все подались ближе, Игорь то же попытался протиснуться, но люди стояли плотно. Задние вытягивали шеи, стараясь хоть что то услышать. Толпа гудела, разобрать что-либо было почти невозможно. «Обстановка выясняется, отправили милицию… не впадайте в панику…».
— Ни хрена наше начальство ничего не знает! Дебилы! – проговорил тощий мужик, стоящий рядом с Игорем.
— Это мэр выступает? – поинтересовался Игорь.
— Ну а кто ещё? Он, родимый. Слушай, братан, у тебя есть закурить? Пошли, посмолим.
Игорь не курил уже два дня, хотя и таскал сигареты с собой. Сейчас ему до спазм в горле, захотелось хоть разочек затянуться.
— Пойдём.
Они выкарабкались из толпы на свободное место, Игорь протянул мужику пачку «Парламент».
— Крутые сигарки, можно две?
— Бери, — согласился Игорь. Мужик одну сигарету сунул себе в рот, вторую за ухо. Закурили. Игорь почувствовал, как у него от дыма закружилась голова.
— Не местный? – поинтересовался мужик.
— Нет, жена с этих краёв.
— Понятно. Что о всём этом бардаке, думаешь?
— Чёрт его знает. Вчера уехать пытался, не вышло.
— Никто не смог, а кто смог, тот не вернулся. У меня тесть… — неожиданно мужик замолк, вглядываясь куда-то вперёд. – Паря, глянь, что это?
Игорь повернул голову. В небе, в восточной стороне, медленно плыл большой куполовидный чёрный диск. В толпе его то же заметили, показывали руками. Диск, то замирал на месте, то плавно двигался дальше. Неожиданно, исчезнув на мгновение, он появился прямо над домом культуры. Толпа, охнув, подалась назад. Диск снижался, увеличивался в размерах, в метрах ста над землёй, он неподвижно завис. Все замерли, заворожённо разглядывая его. Большой, метров 30 в диаметре, верхняя часть его была неподвижна, нижняя медленно вращалась вокруг своей оси. Чёрная поверхность диска жирно блестела, казалась шероховатой.
Мэр и люди на лестнице, то же, как все, запрокинув головы, наблюдали за неведомым объектом. Над площадью царила мёртвая тишина. Бабушка, стоящая неподалёку от Игоря, истово крестилась. Мужик, что стрельнул у Игоря сигарету, казалось, забыл о ней, — сигарета, непонятно как, держалась в уголке приоткрытого рта. Всё это продолжалось с минуту, потом послышался тонкий, режущий уши свист. Нижняя часть диска начала вращаться всё быстрее и быстрее, по краям засверкали голубоватые молнии. Толпа, казалось, разом выдохнула, некоторые, что стояли позади, побежали. Свист прекратился, из центра диска с шипением вырвался зелёный луч, упёрся своим окончанием в крышу трёхэтажного дома культуры. Всё дальнейшее для Игоря происходило, словно в замедленной съёмке. Он увидел, как медленно вдавливается внутрь крыша здания, как лопаясь, рушатся колонны, трещат и рассыпаются стены, как всё здание плавно оседает, исчезая в клубах пыли. Люди с разинутыми в крике ртами, с застывшим ужасом в глазах, бежали мимо него. Кто-то сбил бабушку, что молилась рядом. Она упала на спину, ударилась головой об асфальт, люди продолжали бежать, наступая ей на живот, на голову. Он увидел, как безвольно, опустились у старушки руки, пытающиеся прикрыть лицо, как голова её неестественно вывернулась набок, изо рта вытекала тёмная струйка крови, глаза заволакивало белой мутью. Игорь ощутил сильный толчок, на него наткнулись, чуть не уронили, сшибли с лица очки, машинально он успел подхватить их. Вопли, крики ворвались ему в уши, толпа увлекла его за собой, прочь с площади. Он сумел ухватиться руками за фонарный столб, изо всех сил прижался к нему, толпа схлынула, и он остался один. Клубы пыли, густым серым туманом, заполнили всю площадь. Оттуда доносились стоны. – «Бабушка!» — вспомнил он сбитую старушку и, пошатываясь, пошёл обратно в белую пелену. Навстречу возникали, какие-то люди, осыпанные пылью, они, словно тени, брели мимо, Игорь наткнулся на девочку подростка, лицо её было измазано кровью. — «Ты в порядке?» – взяв её за плечи, спросил Игорь. – «Нормально», — освободилась от его рук девочка. – «Нос кто-то локтем зацепил, колено ушибла». — «Где ты живёшь, у меня машина, могу подвезти». — «Там же где и ты»,- ответила девочка – «Я твою жену знаю, Вероникой зовут». — «Слушай, тут бабушку затоптали. Пошли, посмотрим, может, она жива ещё?» – «Она мёртвая», — ответила девочка. – «Я мимо проходила, видела». — «Тогда надо выбираться отсюда, дышать нечем». — «Давай», — согласилась девочка. Большие хлопья пепла кружились в воздухе, пыль медленно оседала, покрывая всё вокруг серым налётом. Наконец они выбрались на свежий воздух. Улица была почти пустынна, лишь несколько человеческих фигур виднелись вдалеке, да возле урны наклонилась осыпанная пылью пожилая женщина, её рвало.
— Мы можем, чем ни будь помочь? – спросил Игорь. Женщина подняла голову, посмотрела снизу вверх.
— ОНА, улетела?
— Да, — За Игоря ответила девочка. – ЕЁ нет.
— Тогда не мешайте! – женщина опять наклонилась над урной.
Мимо них, с включённой сиреной, пронеслась скорая. Она резко развернулась возле площади, оттуда выскочили санитары с носилками. С другой стороны с воем подкатила пожарная, машина.
— Идём, тут без нас разберутся — позвал девочку Игорь.
В машине Игорь протянул ей бутылку с минералкой.
Попей! И лицо вытри, салфетки в бардачке.
— Тебя, наверное, Игорем звать? – спросила девочка
— Да. Откуда знаешь?
— Почти соседи. С Вероникой, твоей женой, я утром познакомилась.
Девочка посмотрела на себя в зеркало над лобовым стеклом. Лицо она обтёрла, но волосы были седыми от пыли.
-Ну и видок, … Кстати, меня Дашей зовут.
— Очень приятно, Даша. Что дальше делать будем?
— Домой хочу.
— Хорошо.
Игорь развернул машину, и они медленно поехали по улице мимо площади. Пыль уже улеглась, ярко светило солнце. Кругом бегали пожарные, санитары на носилках несли чьё то тело. Вместо дома культуры громоздилась куча битого кирпича с торчавшими в разные стороны остатками крыши. В том месте, где раньше был фасад, несколько пожарных и гражданских откидывали мусор в сторону. Лязгая гусеницами, через площадь к развалинам, громыхал экскаватор. С близлежащих домов, выходили люди, с опаской заглядывая в небо. Небо было ясным и голубым, страшный чёрный диск исчез, будь то его, и не было вовсе. Миновав площадь, они покатили по улице под гору. В голове у Игоря была сплошная сумятица, то, что произошло недавно, казалось до того нереальным, что не могло быть правдой. Расскажи о случившемся кто- либо другой, он никогда бы не поверил, но всё это было у него на глазах. По-видимому, подобное испытывала и Даша, чумазая девчонка, сидевшая с ним рядом на переднем сидении. Несколько раз она, взглянув на него, порывалась что- то сказать, но передумывала в последний момент. Она отворачивалась сердито надув пухленькие губы. Заметив это, Игорь решил помочь ей, и спросил сам:
— Даша?
Даша быстро посмотрела на него, лицо её было взволновано:
— Игорь… я не сплю? Мне всё это не приснилось? Всё произошло на самом деле? И что тогда с нами будет дальше?
Игорь затормозил машину, остановился, повернулся к ней.
— Ох, как бы я сам всё это хотел знать! Нехорошие вещи творятся тут, страшные, непонятные. И не ясно, это только здесь, у нас, или повсюду? Откуда взялась, эта чёртова тарелка? Почему она нападает? Почему мы не смогли отсюда уехать? Почему нам с женой посещают видения? Нет ответа. Тебе кошмары, последние дни не снились? Нет? Ну, значит, ты не успела нагрешить! Поехали, наверное, твои родители волнуются.
— Я здесь на каникулах, у бабушки в гостях — Даша вздохнула. – Влипла, как и вы.
— Ты, если что, к нам забегай, поможем,- чем сможем. Бабушку береги! – крикнул Игорь, когда Даша вылезла возле своего дома и, прихрамывая, направилась к калитке. Та обернулась, вяло махнула рукой. Викторию он заметил у соседского дома, рядом с нею находилась баба Люба, какой-то небольшой плотный мужчина и худая длинная женщина. Увидев подъезжающего на машине Игоря, Вероника сорвалась с места, бегом побежала на встречу.
— Живой! – она крепко обняла Игоря. – Слава богу! А я уж вся изволновалась! Сосед таких ужасов наговорил! Как ты?
— Нормально. Не покалечен, жить буду. Ну, пусти, дай хоть вылезу!
Сосед, то же был на площади, когда всё произошло. Он стоял в стороне и, как только появился чёрный диск, сбежал. Поэтому его не смяла обезумевшая толпа, он даже не наглотался пыли. А вот девчонка с их улицы, которую он подвёз, та протиснулась вглубь толпы, и что с ней он не знает, не затоптали бы её совсем.
— Её случайно не Дашей звать? – спросил Игорь.
— Кажется Даша, точно, Даша! Она у бабушки, через шесть домов отсюда, гостит!
— Жива она. Только что у калитки высадил.
— Ну, спаси Христос! – за всех ответила баба Люба. – Это Полина внучка, погостить приехала! Шустрая девчушка. Между прочем на тебя, Вероника, смахивает!
— Уже заметила, – согласилась Вероника. — Я с ней буквально два часа назад здесь познакомилась. А она уже на площадь сгонять умудрилась!
— Э-э, наш пострел – везде поспел! Ты лучше доложи нам, Игорь Батькович, что делать то нам дальше, как поступать? А ну как эта зараза, прости господи, начнёт все дома рушить? Может и нас горемычных, своим лучом аспидным, зажаривать надумает? Ты вот там, на площади был, всё сам видел, скажи, — страшная, штука эта?
— Не знаю баба Люба, она большая, чёрная… круглая. Появилась разом, как исчезла, — не видел, пыль кругом, паника. Людей лучом своим, вроде не трогала, люди сами себя затоптали от страха. Что делать… не знаю, ждать, что дальше будет.
— В дом то теперь заходить страшно, сказала молчавшая доселе худая женщина, жена соседа. – Мы в хату, а она нас сверху! У меня дети! Я и так их в огороде гулять оставила, наказала, чтоб в избу не ногой! Уезжать отсюда нужно!
— Вчера уже пробовали.
— Значит ещё надо пытаться! Не ждать же, пока она нас всех, как слепых кутят!
— Да, мы попробуем, может у нас выйдет, — согласился с женою сосед. – Дети ведь у нас. Пошли, Людмила, – собираться будем!
Через час соседи уехали, через два, с криком прибежала баба Люба.
— Опять она летает! Давайте ко мне в огород, оттуда хорошо всё видно!
Вес городок располагался на четырёх холмах. На самом высоком взгорке, — их улица, тянущаяся вдоль обрывистого берега реки и упирающаяся в площадь перед церковью. С бабушкиного огорода открывался превосходный вид на остальную часть города. Слева, на возвышенности находился центр городка, по обе стороны, — холмы, пониже, густо облепленные частными домами и промышленными зданиями. Над городом высоко в небе, медленно перемещался чёрный диск. Временами он замирал на месте, потом снова еле заметно плыл дальше.
— Словно коршун кружит! – баба Люба, козырьком приложив ладошку ко лбу, комментировала происходящее в небе. — Глянь! Выискивает добычу. Гад такой!
— «Как в тот раз» — подумал Игорь. Он огляделся. Внизу, на дороге, что пересекала пойму ручья, остановилась пара легковушек, из них высыпали люди и, запрокинув вверх головы, глядели в небо. На соседнем холме, возле бензоколонки, стояло несколько машин в очереди на заправку. Водители высовывались из открытых дверей, там же толпились люди с канистрами. Все смотрели вверх. Время перевалило за полдень, на небе ни облачка, солнце жгло нещадно. Природа замерла, изнывая от жары. Возле ручья, в стороне от дороги, паслось небольшое стадо коров. Некоторые щипали траву, остальные лежали, изредка мотая рогатыми головами. Ветерок, оживившийся было перед обедом, утих, листья на деревьях висели поникшие. Птицы попрятались от зноя, лишь на лугу стрекотали кузнечики. Казалось, время остановилось, всё вокруг замерло в ожидании. Куполообразный объект, издали напоминающий большую чёрную юлу, уже несколько минут как завис на одном месте, прямо над центром города.
— Ну и долго он так будет торчать? – с раздражением спросила Вероника.
— И впрямь, — поддержала её баба Люба. – Висит и висит, не какого толку. Сколь ещё пялиться на него?
— Вы что, хотите, чтобы он всё крушить начал? – удивлённо спросил Игорь.
— Да уж хоть делал бы что-нибудь, либо валил отсюда восвояси, ждать уже замучились!
— Ну- ну, — покачал головой Игорь.
Дождались… Не прошло и минуты, как объект задрожал и начал менять цвет. Из чёрного он сделался пурпурным, далее окрас сменился на ярко красный, потом светло жёлтый, ослепительная вспышка, — и объект исчез. Буквально через мгновение он возник возле бензозаправочной станции, метрах в ста над ней. Игорь почувствовал, как Вероника крепко вцепилась в его руку, бабушка Люба охнула и перекрестилась. Люди, наблюдавшие внизу, побежали к машинам. Из здания заправочной выскочило несколько человек, остановились, задрав вверх головы. Нижняя часть диска начала вращаться, постепенно убыстряясь, по краям засверкали голубоватые молнии.
— Убегайте скорее! – возбуждённо закричал Игорь, словно люди возле заправочной, могли услышать его. — Скорее! Сейчас шарахнет лучом!
Видимо это осознали те, кто был возле станции. Люди бросились врассыпную прочь: — кто под гору, не разбирая дороги, — кто устремился вверх по улице. Было видно, как машины, стоящие возле бензоколонок, резко выворачивая, срываются с места. Вращение нижней части диска всё набирало обороты, молнии по краям вспыхивали беспрестанно, раздался свист, объект выбросил луч. Всё это происходило, в каком- то полукилометре от них. В том месте, где только что была бензозаправка, вздулся большой огненный шар. До них донеслись раскатистые звуки взрыва, дохнуло горячим.
— Господи, царица небесная, матерь божия! — истово крестясь, запричитала баба Люба. Вероника, широко распахнув глаза, наблюдала за тарелкой. Та уже сместилась на километр левее, к городской котельне, с высоко торчавшей ввысь железной трубой. Из объекта вырвался ярко-голубой пучок пламени. Железная труба раскалилась добела и, через миг, расплавившись, осела вниз. Последовал удар лучам по зданию котельни, её закрыло облаком пыли, повалил густой чёрный дым. Диск, на бреющем, устремился между холмами, вдоль ручья, в их сторону. Он бесшумно пронёсся мимо, резко ушёл вверх, стремительно вернулся, и завис над коровами, бестолково мечущимися возле ручья. Остолбенело наблюдавшие люди, услышали шипение, увидели, как из днища тарелки на коров опустилось полупрозрачное зеленоватое облако, полностью накрыв всё стадо. Животные замерли внутри этого почти прозрачного покрывала. Шипение усилилось, облако стало втягиваться внутрь тарелки. Было видно, как животные отрывались от земли, медленно вращаясь по часовой стрелке, поднимались всё выше и выше. Ещё чуть-чуть, и они вместе с облаком исчезнут в жерле чёрного диска. Но в метрах тридцати над землёй движение их вверх прекратилось. Зеленоватое облако убыстрило вращение, сделалось похожим на смерч. Из этого смерча один за другим стали вылетать бедные рогатые. Стоило любому из них покинуть зелёную зону, как прямо в воздухе животное моментально раздувалось и взрывалось, разлетаясь на части. На землю падали окровавленные куски мяса. Когда из смерча вылетела и разорвалась в клочья последняя корова, тарелка с шипением вобрала в себя остатки зелёного вихря, после чего стремительно взмыла вверх и исчезла высоко в небе. Ошарашенные, все молча стояли некоторое время. Горела, потрескивая, заправочная станция, клубы дыма столбом поднимались вверх с того места, где находилась котельная, внизу неподвижно замерли, так и не успевшие уехать легковушки. Но вот ступор схлынул с людей, вдали послышался рёв сирен, тронулись одна за другой машины возле ручья. Люди, убежавшие с заправочной станции, потихоньку побрели кто куда. Некоторые торопливо направились к тому месту, где разбросало останки коров.
— Ну что, дождались? — хрипло спросил Игорь.
Глава 8
— Миша, Михаил! Слышь, пошли до ручья, глянем, что с моей коровой Маруськой эта чума небесная сотворила! – Бабушка Поля стояла возле калитки, опёршись рукой о суковатую палку. Покрытое морщинами худое лицо было печально.
— Сейчас, баба Поля, дом только прикрою! – Мишка, высокий крепкий паренёк лет 17, не мог отказать старухе, как-никак его подружка Даша, приходилась ей внучкой. Мишка уже неделю как хозяйничал в доме один. Родители его уехали в гости к родственникам, оставив на попечение Мишке огород, который нужно было ежедневно поливать, да зловредную козу, которую утром нужно было выпускать пастись, а вечером доить. За паскудность Мишка дал ей имя — Чупакабра. Родителям это прозвище неожиданно понравилось, привыкли и соседи и с тех пор некто не звал её иначе. Даша, узнав, имя козы пришла в полный восторг. Чупакабра была самостоятельная: — шлялась, где ей заблагорассудится, но никак не там, куда её выгоняли на выпас. Застать вечером её — проблема, покуда не набьёт пузо, домой не явится, одно хорошо, доилась без капризов.
— Коза то где твоя, цела хоть? — спросила баба Поля.
— Шляется, что с ней будет? На лугу ей пастись в лом, ей как собаке лучше по дворам шастать, да по помойкам!
— О-хо-хо! А мою коровушку, супостат этот, закружил, закружил, — на кусочки разодрал, вдребезги! Видел ли, что творилось то?
— Видел, бабка Поля, я как раз в огороде огурцы в парниках поливал.
— Что творит, что творит! Спасу нет! Ты пакетик, целлофановый, с собой захвати, может мяса от кормилицы моей, соберём какого. Пошли через твой огород, ближе будет.
Мишка, как и другие, был ошеломлён событиями, произошедшими за день. Но от того, что они увидели на лугу возле ручья, становилось дурно. Всюду валялись окровавленные куски мяса, обрывки шкур, вывороченные внутренности, змеями клубились разноцветные кишки, брызги крови и дерьма на зелёной траве… Оторванные коровьи головы, с вывалившимися набок языками и вытекшими глазами, роящиеся вокруг мухи, тошнотворный запах, висящий над лугом. Мишку чуть не вырвало, баба Поля ошарашенно застыла на месте, заохала, запричитала. Облезлая собака, жадно грызущая невдалеке коровьи рёбра, подняла замазанную красным морду, злобно оскалилась, обнажив жёлтые клыки. Поодаль несколько таких же бездомных зверюг грызлись между собой, словно мертвечины, разбросанной повсюду, им не хватало.
— Пошли бабушка отсюда, — сглатывая комок в горле, сказал Мишка, — здесь нам ловить нечего.
Тень на миг закрыла их. Вверху, бесшумно пронёсся чёрный диск, устремившийся к центру города.
— Опять аспид окаянный, рушить всё будет! – с осуждением в голосе проговорила баба Люба. — Бежим милок скорее, притаимся, где не то.
Опираясь на палку, бабушка проворно засеменила прочь, Мишка то и дело оглядываясь, поспешил за нею. В огороде под деревом, они укрылись, наблюдая за мечущимся по небу диском. Тарелка уже дважды успела ударить по городу, в тех местах поднимались в небо густые облака пыли. Вот и сейчас она опять зависла над центром, сверкая голубыми молниями. Шипение, удар лучом, клубы пыли, устремившиеся ввысь, приглушённые крики людей, тонувшие в грохоте рушившихся строений, — а диск уже крушил в другом месте. Так продолжалось несколько раз, наконец видимо решив, что хватит, диск свечой ушёл вверх и пропал в небе. Холм, с центральными улицами медленно исчезал в мутном облаке пыли, вдалеке слышался вой сирены. По дороге через пойму, на бешеной скорости пронеслась легковушка. Она с размаху влетела в гору, мимо чадящих развалин бензоколонки, и растворилась в белёсой пелене. Невдалеке пронзительно закричал ребёнок, на лугу, откуда они только что сбежали, хором завыли собаки. Мишке вдруг сделалось жутко, он зябко передёрнул плечами, глянул на бабу Полю. Та угрюмо стояла, опершись на свою суковатую палку, и беззвучно шевелила губами.
— Я пойду баб Поль, делов много у меня, ладно?
Бабушка сурово посмотрела на Мишку и молча тяжело ступая, направилась к своему дому.
— Привет Даше от меня! – вдогонку крикнул бабушке Мишка, но та даже не обернулась. Мишка вздохнул. Возле дома его дожидалась коза. Увидев Мишку, она перестала жевать и тонко, противным голосом, заблеяла.
— У, коза ебл…я! Что рано припёрлась, страшно стало, обоссалась вся?
Коза в ответ завопила ещё пронзительней.
— То-то! Ну ладно, — смилостивился Мишка, — пошли Чупакабра домой, подою заразу этакую!
Этим же вечером, когда солнце упало за горизонт, и воспалённую от зноя землю начали незаметно обволакивать липкие сумерки, у жителей злосчастного городка появилось неопределимое желание выйти из жилищ на улицу. Желание было настолько сильно, что люди, побросав все свои дела, подобно роботам, вставали и шли к выходу. Даже те, кто уже не мог подняться от болезни или от старости, либо от увечья, — пытались выползти и тоскливо кричали, когда это им не удавалось. Никто не обращал внимания на их вопли, люди, оказавшись наруже, словно механические марионетки неподвижно замирали, устремив пустой взгляд в небо. Там, посреди угасающего небосвода, чёрным пятном неподвижно висел диск. От него веером исходили зеленовато-жёлтые лучи, и в небе, как на огромном экране, дрожа, постепенно проявлялось неясное изображение. Оно становилось всё чётче, будто кто-то наводил резкость и вот, когда все, кто смог, оказались на улицах небесный экран был настроен. Люди увидели на нём дома большого города, и множество тёмных дисков в небе. Город горел, вверх поднимались чёрные столбы дыма, внизу меж домов были видны маленькие фигурки людей, похожих на муравьёв. Помутнение в мозгах разом вдруг схлынуло со всех, глаза осветились разумом, но никто по-прежнему не мог ни пошевелиться, ни сказать, что либо. Молча стояли и смотрели вверх. Затихли крики и у тех, кто не в силах был выбраться наружу. Мёртвая тишина стояла вокруг. А на экране люди чёрными точками, куда-то суетливо перемещались, бежали, виден был нескончаемый поток машин, рвущихся прочь. Автомобили сталкивались, наезжали друг на друга, некоторые загорались, и тогда на экране в этих местах словно зажигались спички, а вверх тянулся чернильный дымок. Изображение увеличивалось, улицы приближались, вот уже стали видны отдельные бегущие люди, какая одежда на них, пешеходные полосы на асфальте, потухший светофор, светлая легковушка, врезавшаяся в фонарный столб. … Подле машины, в луже крови, расхристанное тело женщины в белом платье, ещё увеличение — и с высоты человеческого роста видны разбросанные веером тёмные волосы, кровавое месиво вместо лица. Рядом на асфальте сидела девочка лет полутора, в жёлтой маечке и шортиках. В одной руке у неё маленький плюшевый медвежонок. Девочка сосредоточенно водила этим медвежонком по луже крови, размазывая её по асфальту. Мимо пробегали люди, а девочка всё водила и водила мягкой игрушкой …
Картинка, мигнув, погасла, тут же появилась другая. Пылающая Останкинская башня, рядом зависнувший громадный диск, бьющий по ней смертоносным лучом. Горящий кремль, чёрные диски в небе над столицей, струящиеся внизу толпы бегущих людей. Изображения сменялись на небесном экране, но везде была паника и разрушение. Потом всё померкло, лучи, исходящие из диска, погасли, а сам он медленно растаял в тёмном небе. Ступор спал с людей, но они всё так же молча стояли, боясь пошевелиться. И каждый вдруг ясно осознал, что это всё, конец, что прежняя жизнь рухнула невозвратно, а дальше грядёт нечто страшное, и все их прежние беды – ничто, по сравнению с грядущим.
Под утро город и его окрестности заволокло густым туманом. Мишка медленно ехал по дороге через пойму в сторону центра, на стареньком отцовском мотоцикле с коляской. «Иж-Юпитер» был древний, но в хорошем состоянии и заводился с полпинка. Включённый свет фары слабо пробивался сквозь серую пелену, тусклым пятном освещая дорогу. Мутная мгла заволакивала всё вокруг, хлопья тумана обдавали холодной взвесью Мишкино лицо, мокрой влагой ложились на брезент, укрывающий коляску. Ехать приходилось, осторожно опасаясь, что навстречу из тумана вылетит машина, с каким ни будь ошалевшим водителем. Мишка то и дело останавливался на обочине, сбавлял обороты, напряжённо вслушиваясь. Негромко урчал мотор, всё пока было спокойно, Мишка продолжал ехать дальше. За ручьём дорога пошла в гору. Двигатель мотоцикла загудел натужно, Мишка понял, что он въезжает на холм. Слева от дороги мутная мгла осветилась желтоватыми всполохами, запахло гарью, мотоцикл, пронёс его мимо догорающей заправочной станции. Наконец преодолев подъём, он въехал на центральную улицу. Мишка свернул на обочину, за
