Когда мне было около шести лет, родители снимали дом в деревне Ершовка, что в двух километрах от города Эртиль. Помню, против дома стояла церковь и ребята из соседних дворов, в том числе и я, часто посещали ее. В церкви слушали детский хор и были свидетелями различных обрядов: крещения, венчания, исповедания, причащения и отпевания. Больше всего нас привлекал и радовал обряд причащения — кагор для причащения был сладким, ароматным, терпким и густым. Лакомки, мы неоднократно становились в очередь, а по окончании обряда хвастались количеством заходов. Однажды, став в очередь в третий раз, я был узнан священником и ожидал сурового порицания, но, к моему изумлению, недоумению и радости, этого не случилось. Священник как-то мягко и даже ласково взял меня за правое плечо и так же ласково и мягко вывел меня из очереди. При этом я испытал чувство неловкости от того, что был уличен в неблаговидном поступке. После этого случая я уже не причащался — мне было стыдно и перед священником и перед самим собой за свой поступок. Урок, преподнесенный в церкви, запомнился мне на всю жизнь и сыграл немаловажную роль в нравственном самосовершенствовании. Сила воспитательного воздействия кроткого и мягкого обращения священнослужителя со мной удивляет до сих пор. И не меня одного. Игорь Стравинский вспоминает свое исповедание в одиннадцатилетнем возрасте. Он тогда очень волновался и обеими руками нервно крутил бляху форменного ремня. Чтобы как-то успокоить подростка и одновременно указать ему на неприличность подобного поведения, священник молча прижал его руки к туловищу. Эта мягкая форма замечания и поучения отложилась в памяти подростка так же на всю жизнь и, полагаю, послужила ему, так же, как и мне, хорошим уроком.
