Время чудес пришло, хотя… все старо, как мир. Сегодня мы верим в телекинез и биоэнергетику, в бесконтактный массаж и магнитные браслеты, в инопланетян и полтергейст, пытаемся разгадать секрет знахарей и гадалок, вдумываемся во всяческие поверья, которые раньше считали бабушкиными сказками. Еще вчера большинство людей не связывали свое бытие ни с астрологами, ни с магнитными бурями, ни с солнечной активностью, ни с полнолунием… Наше невежество было потрясающим. А ведь в то же полнолуние врач прошлого века никогда не рискнул бы пустить кровь пациенту, и еще средневековые медики именно полнолунием объясняли беспокойство у психобольных или, например, увеличившееся количество родов.
В теснины нашего разума направлена нынче и психиатрия — не на борьбу с «политически неблагонадежными», а на защиту нас и в помощь нам. Сегодня мы, с точки зрения этой науки, больны все, потому что вокруг нас — кризис, и он не может не быть внутри нас. Ну, что ж. Вспомним древнего философа Августина, раз все старо, как мир: «Люди испытывают страдания настолько, насколько поддаются им» — и начнем разговор.
— Вы — и психотерапевт, и психолог?
— Я защищал диссертацию по социальной психиатрии. Для меня даже руководителя не нашлось; вместо психолога назначили социолога, хотя в нашей медицине нет специалистов разве что по левому и правому глазу… Мое счастье; никто ничего не понял, ни одного вопроса не было. А неплохо было бы к такому кризису, как у нас в стране, даже прежде экономистов, подготовить кадры социальных психиатров.
— Кого легче лечить: начальников или подчиненных?
— Для нас они все пациенты. Трудно лечить одержимых идеей. У меня был такой пациент, из правдоискателей — по собственной инициативе все везде контролировал, и однажды, на молокозаводе, он так «внушил» свои ревизорские функции, что была уничтожена огромная партия сметаны. Он оказался просто больным человеком, который решил, что в одиночку может все исправить. Так что и правдолюбцы — это не однозначно. Мой пациент, очевидно, насмотрелся на плохих начальников.
