Один за другим уходили за борт сложенные восьмеркой витки толстого морского каната. Казалось, что конец гайдропа иглою уперся в темную поверхность земли. Теперь, когда можно было судить по гайдропу, Сементову стало совершенно ясно, что аэростат несется на северо-восток с довольно значительной скоростью, во всяком случае не менее 70—75 километров.
Разложенное на коленях Зыбкова поле карты приветливо глядело из-под направленного на него фонаря густыми зелеными пятнами необъятных северных лесов. Но ни Зыбкову, ни глядевшему через его плечо Сементову эта зелень вовсе не казалась такой уютной. Слишком хорошо они знали, что сулят эти зеленые пятна всякому, не в меру далеко забирающемуся в их дебри…
Между тем, в воздухе становилось свежей. Легкая пелена белесоватой мути временами скрывала поверхность земли, и становилось трудно определять направление движения аэростата. Небесный свод блистал мириадами ярких светил сквозь широкие просветы в облаках, беспорядочно нагроможденных над головой.
