В Челябинской десятой средней школе висит большая карта Урала. Вся она расцвечена красными, синими, зелеными стрелками, пунктирами, флажками. Это карта туристских походов ребят.
Недавно мы отметили десятилетие нашего школьного следопытского общества.
Ежегодно в течение десяти лет, и летом, и осенью, и зимой из нашей школы уходит в поход отряд за отрядом. Наиболее излюбленный наш маршрут Миасс- Ильменский заповедник — озеро Песчаное — Златоуст — Куса — Магнитка — Таганай — Тургояк — Ильменский заповедник. Были мы и в районе Сатки, ходили к границам Башкирии, к озеру Синара, к границам Свердловской области.
Переменчива уральская погода, сурова ее природа. В дождь приходится идти по азимуту, пробираясь через болота и густой бурелом, преодолевать крутые склоны, совершать трудные, ночные переходы и водные переправы. В походах закаляется упорный характер, в преодоления препятствий воспитывается чувство коллективизма, дружбы.
В сильные январские морозы 1956 года старшеклассники на лыжах прошли по маршруту: Сулея — Сатка —Кувашы — Златоуст — Сыростан. Мороз доходил до 35—40 градусов, но следопытов он не испугал: они пришли в установленный срок и без единого случая обморожения. В 1958 году ребята поднялись на высшую точку Южного Урала Яман-Тау (1634 м над уровнем моря). Традицией стали ежегодные туристические слеты, летние туристические лагеря.
В школе создана материальная база для туризма, есть 5 шлюпок, 47 палаток-памирок. Деньги на туристические походы, слеты учащиеся зарабатывают сами в течение года на субботниках, на производстве.
Организаторы школьного следопытского движения — учителя и учащиеся старших классов. В школе нет ни одного преподавателя, который бы не был со своими учениками в туристическом походе.
Собранные ребятами коллекции, гербарии, археологические находки бережно хранятся в школьном краеведческом музее. Наиболее ценный материал следопыты передают в областной музей и областной архив, они обобщают и даже публикуют свои небольшие краеведческие работы.
Приближается лето, уже сейчас ребята горячо обсуждают маршруты своих будущих увлекательных походов по Южному Уралу, краю голубых озер.
А. Александров, заслуженный учитель школы РСФСР
Странички из дневника
…Дождь, дождь… Пятый день и все дождь. Ровно в семь раздается сигнал: «Подъем!». Как не хочется выходить из палатки, но наш девиз — «Не пищать при любых условиях!» Через несколько минут смех и веселые шутки нарушают утреннюю тишину. Дежурные, растянув над костром плащ-палатку, «колдуют» над ней. Ура!— костер вспыхнул и запылал назло дождю.
Прощай, Айлино! Навсегда сохраним в наших сердцах память о первых коммунарах, утверждавших самоотверженным трудом новую жизнь, справедливую и радостную.
Мы идем среди необозримого моря хлебов, которое подступает к самой дороге. 25 километров пути, и мы в деревне Лаклы, славящейся своей пещерой.
— Ребята! Вставайте! Солнце!— радостно закричали утром следующего дня дежурные.
В первой половине дня часть отряда записывала воспоминания о комиссаре периода гражданской войны Шарафулле Хамматове, родившемся в Лаклах, а другая готовила факелы, паклю, горючее, веревки для спуска в пещеру.
3 часа дня. Все готово. Выступаем. Лаклинская пещера расположена в хребте Сулмек-Тау, что поднимается над деревней. Как завороженные, стояли мы на вершине скалы. Какая изумительная картина развернулась перед нами! Спичечными коробочками казались домики деревни, узкой лентой опоясывала ее река Ай, вдали ровные квадратики полей, а над всем этим особенно голубое, чистое небо.
Начинаем спуск в пещеру. Добраться до ее входа трудно, он в средине обрыва, нависающего над рекой. Идем цепочкой, медленно. Порою кажется, что дальше пути нет. Склон падает вниз почти отвесно, но вот один из идущих впереди нашел небольшой выступ, и мы по очереди цепляемся за него.
— Бере-гись! — крик предупреждения почти сливается с нарастающим шумом оторвавшегося камня, и вот уже небольшая, но достаточно шумная и опасная лавина подпрыгивающих камней несется мимо нас в теснину вьющейся где-то далеко внизу реки.
— Пронесло!.. — облегченно вздохнули мы.
Скоро все с любопытством заглядывали в черную пасть пещеры. Присели отдохнуть. Вспоминаем легенду, которую рассказал нам директор школы Г. К. Пластинин.
«Давно, очень давно это было. Жили на берегу реки Ай два племени. Жили они рядом, и все время враждовали между собой. Однажды ночью, во время сна, племя, жившее внизу у реки, напало на жителей пещеры. Напало внезапно. и много пленных увело с собой. Среди пленных была красивая юная девушка. Она полюбила юношу из вражеского стана. Не могли примириться с этим люди ее племени. Темной ночью, крадучись, спустились они с гор, похитили девушку вместе с ее возлюбленным и привели в пещеру. Приближалась зима. С холодами племя уходило в глубь пещеры, но не хотели юноша и девушка расставаться с ласковым солнцем, и решили они бежать. Зоркие воины охраняли выход, юноша с девушкой стали искать другой путь. Сила любви освещала им подземелье, всю ночь бежали они по подземным галереям. Было темно, сыро, страшно, но еще страшней была неволя.
Под утро далёко забрезжил рассвет, это был второй выход, расположенный в другом конце хребта…»
Говорят, есть в пещере большое подземное озеро, но давно никто здесь не бывал. Вот нам бы найти и озеро, найти и второй выход из пещеры.
Факелы готовы. Начинаем спуск. Колеблющееся пламя факелов, лучи шести карманных фонарей бросают слабый свет на громадные, поросшие мохом камни. Осторожно, выбирая дорогу, спускаемся все ниже и ниже.
— А-а-а!— плывет наше эхо в подземных сводах. Мы у цели. Так вот ты какая, Лаклинская пещера!
Факелы и фонари поднимаются над головой. Высоко, высоко над нами навис свод. Все так таинственно и изумительно красиво. Все усиленно разыскивают вход в боковую галерею с озером и выходом на другой конец хребта.
— Сюда, сюда, здесь!
Нет, опять ложная тревога. Это просто небольшое углубление, заканчивающееся тупиком. Холодно. На полу лед. Мерзнут руки и ноги, а мы одеты по-летнему. Поиски безуспешны. Может быть, обвал завалил вход. Кончается горючее. Команда «Подняться наверх!» Идем почти в полной темноте. Но вот слабый свет заструился впереди. Выбираемся из пещеры и долго не можем отогреться, хотя термометр показывает +24 градуса в тени.
Никогда, кажется, мы не были так рады солнцу, как теперь. Ну ничего, мы обязательно через год снова побываем в пещере и разгадаем ее тайну!
Последний переход к озеру Зюраткуль. Шли по еле заметной тропе, окруженной кустами, поминутно стряхивавшими на нас брызги осевшего на листьях ночного дождя. День обещал быть солнечным. Сосновый лес был озолочен лучами восходящего солнца. Подошли к реке Ай. После недавних дождей она гремела на каменных перекатах. Стало уже жарко, и мы с радостью полезли в реку искать брод. Вода оказалась холодной, как ключевая. Но ничего не поделаешь, переправа вброд неизбежна для уральского следопыта. Вещи на голову — и в воду. Особенно берегли нашего общего любимца — безантенный приемник «Турист» и часы.
Течение очень сильное, и нас отнесло метров на двадцать вниз. Диму Образцова сносило меньше нас, он был сильнее и уверенно шел вперед. Вдруг у самого берега он внезапно скрылся в воде с головой, но вскоре благополучно выплыл к берегу. Посмеялись над ним, вспомнив пословицу «Не зная броду, не суйся в воду».
Сразу за рекой началось подножие хребта Уреньга. Пологие склоны все время перемежались заболоченными участками. Внезапно пошел дождь. Этого еще не хватало. Но, когда дождь переставал и выглядывало солнце, это нас нисколько не радовало: сейчас же тучами налетали комары. Павел Бровченко считал убитых им комаров с начала нашего похода. До этого он насчитал 500, за время последнего перехода убил столько же. Трудно было сказать, что хуже: дождь или комары. Мы думали тысячного убитого Павлом комара отметить торжеством у костра, но кругом болото, так что не оставалось ничего больше, как пойти дальше, подбадривая себя песнями и шутками.
Через час болота и комары исчезли, пошел густой ельник, стали попадаться каменные россыпи из больших валунов. Двинулись на штурм гребня. Встретили большую сосну. Трое самых «длинноруких» едва обхватили ее ствол. Здорово! На самой вершине две пятнадцатиметровые скалы, названные «сундуками». На одной из них — вышка. Каждому захотелось забраться на ее площадку.
Забрались. Осмотрелись. Хорошо! Впереди, километрах в десяти, виднелось озеро Зюраткуль, это одно из высокогорных озер Расположено оно на высоте 718 метров над уровнем моря, на 350 метров выше знаменитого Женевского озера. Далеко голубела змейкой река Ай, за ней мелкие лужицы озер. Почти на север, километрах в сорока были видны трубы и крыши заводов Златоуста.
КОММУНА «ЧУДОДЕЙКА»
В наш маршрут преднамеренно было включено село Айлино. Сейчас здесь совхоз, а в 1919 году, сразу же после освобождения Урала от Колчака, в селе была организована коммуна, одна из первых на Урале. Мы решили разыскать членов коммуны, записать их воспоминания, собрать сохранившиеся документы.
Сначала в Айлино, а позднее в городе Сатке мы познакомились с первыми коммунарами Иваном Гавриловичем Лоскутовым, его сестрой Елизаветой Гавриловной Лоскутовой, бывшим первым секретарем комсомольской ячейки коммуны саткинским рабочим Николаем Ивановичем Чистяковым.
И вот мы с Женей Костюченковым, вооружившись тетрадями и самописками, в доме Ивана Гавриловича.
— Иван Гаврилович, расскажите нам о себе.
— Что рассказывать? Родился в 1892 году. Хозяйство наше было бедняцкое. Как чуть подрос, пошел в батраки. Пришла Советская власть, нас, бедняков, стал организовывать в коммуну Вьюшков. Коммуну создали в 1919 году, а я вступил в нее в 1920 году. Назвали коммуну «Чудодей». Люди ждали от коммуны чудесных дел.
— Сколько семей входило в коммуну?
— Вначале всего шесть. Жизнь была трудная. Нам все время грозили кулаки. В 1929—30 гг. они подняли контрреволюционное восстание и напали на коммунаров. Но коммуна продолжала крепнуть и расти. В 1926 году мы купили первый трактор и тогда же первые в Златоустовском округе перешли на многопольный севооборот. В 1934 году коммуна была преобразована в колхоз «Путь Октября».
Много интересного рассказала нам Елизавета Гавриловна Лоскутова. Она родилась и росла в коммуне. Несмотря на тяжелые условия жизни, особенно из-за голода в 1921 году, детям в коммуне уделяли большое внимание. Их кормили лучше, чем взрослых, для них открыли школу. С 12 лет Елизавета Гавриловна работала в коммуне, а после окончания в 1930 году Пермского землеустроительного техникума, вернулась домой и стала заведующей животноводческой фермой.
— В конце 1919 года в нашей квартире часто стали собираться саткинские рабочие,— начал свой рассказ Николай Иванович Чистяков.— Среди них был какой-то представитель из губернского города Уфы. Он говорил о задачах сельского хозяйства и о необходимости поехать рабочим в деревню и организовать там коммуну. Мы влились в айлинскую коммуну «Чудодей». Все мы, ребятишки — а нас в коммуне было много — по мере своих сил помогали взрослым в работе. Помню, во время боронования меня посадили верхом на лошадь бороноволоком. Лошадь качает, очень хочется спать, того и гляди свалишься под копыта. Страшно уставали, но работали, не считаясь со временем.
Летом 1921 года в коммуну приехал инструктор Зла гоустовского укома РКСМ и сознал собрание молодежи. После этого собрания у нас в коммуне была создана ячейка комсомола. Первым секретарем нашей ячейки был Алеша Симбирцев, а к концу 1921 года секретарем ячейки избрали меня. В 1922 году я поехал учиться в Златоустовскую уездную совпартшколу.
Шли годы. Коммуна стала колхозом «Путь Октября». Славно потрудились колхозники в напряженные дни Великой Отечественной войны. Перед нами пожелтевшие от времени листы годовых отчетов за 1941—1945 гг. 1942 год. Почти все ушли на фронт. В колхозе осталось 9 мужчин, 35 женщин и 8 подростков в возрасте от 12 до 15 лет. Но колхоз ежегодно выполнял план хлебопоставок. В 1944 году в нем было выработано 31 152 трудодня. Колхоз «Путь Октября» был занесен на областную Доску почета.
Еще большие планы сейчас у Айлинского совхоза. За семилетку он намного увеличит производство овощей, мяса, молока. В 1959 году в совхозе было 3313 голов скота, а в 1965 году будет 4200 голов. Птицы было 6,7 тысячи, будет 15 тысяч.
Если бы все первые коммунары, имевшие тогда всего два плуга и четыре лошади, посмотрели сейчас на хозяйство совхоза! Как радовались бы они! Их труд, упорство, воля не пропали даром, их коммунистические идеи нашли яркое жизненное воплощение.
Леня Маняк, ученик 9-го класса
ДРАГОЦЕННЫЕ ЗЁРНА
Мы стоим на пригорке перед опытным полем Бишкильской государственной сельскохозяйственной станции. Старший научный сотрудник агроном Владимир Карлович Рюб держит на своей ладони зерна пшеницы и рассказывает:
— Наша станция вывела два новых сорта пшеницы — «Искру» и «Челябинскую». «Искра» повышает урожайность на 2,5—3 центнера с гектара , «Челябинская» — на 1,5—2 центнера, но зато последняя более засухоустойчива. Этими сортами пшеницы засеяно около 2,5 миллиона гектаров, что при тех же посевных площадях и при равных условиях даст дополнительно стране 500—750 тысяч тонн хлеба.
Цифры, цифры. Столпившись вокруг агронома, мы не сразу улавливали их значение, но, немного вдумавшись и представив себе, что под дополнительный урожай потребуется около 15 000 железнодорожных вагонов, мы по-настоящему понимаем, почему так нежно гладит Владимир Карлович эти поистине драгоценные зерна.
Мы подходим к небольшим зеленым квадратикам опытных делянок. Пучки зеленых побегов. Сочные, густые, ровные. Это новое детище Владимира Карловича, пшеница с поэтическим названием «Весна». Вместе с ним над выведением нового сорта работали техник Александра Афанасьевна Колпакова и старшая работница Зоя Александровна Кузнецова.
— «Весна» сейчас проходит государственное испытание на полях Кубани, Башкирии, Новосибирской, Свердловской и Челябинской областей. По сравнению с «Искрой» она еще более высокоурожайна. С принятыми у нас на Урале стандартами она дает повышение урожайности до 43 центнера с гектара.
— А как вы выводите новые сорта?
— А вот смотрите!
Мы у делянок естественного отбора. Сорт «Челябинская» и «Весна» выведены от отбора естественных гибридов. На маленьких квадратиках засеваются различные сорта пшениц. Из всего урожая на каждом квадрате выбирают осенью несколько самых мощных колосьев с самыми сильными стеблями. Зерна этих колосьев проверяют на хлебопекарные качества. И оказывается, не каждое зерно дает хорошую муку.
Хорошими хлебопекарными качествами обладают только наши русские сорта пшеницы, пшеницы Канады и Аргентины. И если во всех европейских странах не будут подмешивать в муку муку из зерна этих пшениц, то вместо хлеба получится просто блин.
Лучшие отобранные зерна опять высевают в опытные делянки, опять отбирают лучшие колоски и так кропотливо и настойчиво в продолжение 7—12 лет. На этой очень точной работе, где на учете каждое зернышко, заняты старейшие работницы станции Антонина Васильевна Зорина и Татьяна Васильевна Лидина. Подходим к полю, где они трудятся. Обе женщины охотно отвечают на наши расспросы.
— Давно вы здесь работаете?
— Я двадцать второй год, а вот Аитонида с самого основания станции!
— Интересно?
— Конечно. Работа наша аккуратности большой требует. Мы за своей пшеничкой, как за малым ребенком ходим.
Через день, с небольшими снопиками образцов новых пшениц, мы покинули гостеприимные поля Бишкильской станции. В памяти у нас осталось огромное уважение к скромным труженикам переднего края борьбы за выполнение решений XXI съезда КПСС.
Сергей Столбоушкин, ученик 9-го класса
