Утки гадят в море

И тогда он погрозил себе пальцем и подумал: все это прекрасно, но вот что, не забыть бы мне вернуться.

А. и Б. Стругацкие,

«Гадкие лебеди»

Природа не обманывает, она выполняет обещания, но не так, как мы думали, и зачастую не так, как нам хотелось бы…

Там же.

Банев остановил машину перед воротами лепрозория и проговорил, хмуро глядя перед собой:

– Давай хотя бы сегодня обойдёмся без истерик.

Диана фыркнула. Как и все последние годы, это была Диана Вечно Недовольная. Банев лениво вышел из машины, сильно хлопнув дверкой. Он огляделся. Солнце, дюны и руины. Этим зданиям сильно досталось. Сначала их долгие годы размачивали бесконечным дождём, а после жарили под ярким солнцем. На зубах у него заскрипел песок, Банев сплюнул и увидел Голема.

– Зачем вы вернулись? – спросил Голем.

Старый, ссохшийся он стоял в полуоткрытых воротах, как будто загораживая проезд.

– Здравствуйте, Юл, – сказал Банев. – Хотел взглянуть на ваших новых пациентов.

– И у вас, как обычно, нет пропуска?

Банев развёл руками, всем своим видом удручённо показывая, дескать, чего нет, того нет.

– Как там Новый Мир? – насмешливо спросил Голем.

– Неплохо. А как у вас тут дела?  Вы начали читать конкурсный рассказ. В конце произведения обязательно поставьте ему оценку!посмотреть условия конкурса

– Разбежались все. Только Тэдди держит заведение. Впрочем, у него давно нет клиентов.

– Тэдди? – улыбнулся Банев. – Надо его повидать.

– Тебе лишь бы к бутылке присосаться, – сказала Диана.

Она тоже вышла из машины и курила с брезгливым выражением на оплывшем лице. И в боках она раздалась изрядно, отметил Банев.

– Это точно та самая женщина? – спросил Голем.

– Ей многое пришлось пережить, – сдержанно ответил Банев и Диана расхохоталась.

– Вы напрасно приехали.

– Как знать.

– Банев, вы постоянно лезете туда, где вам могут прищемить нос, – с неожиданным раздражением выкрикнул Голем. – И совершенно не думаете о последствиях.

– Что вас бесит, Юл? – спросил Банев. – Вы сами говорили, что вы архитектор. Прекрасно, здание построено, успокойтесь. Очень хорошее здание. А то, что вас на порог не пускают… Ну, архитекторы редко живут в своих постройках.

– Архитектор, – проворчал Голем. – Если бы вы знали, Виктор, какой это был проект! Если бы вы только знали.

– А мокрецы? Они теперь не занимаются строительством?

– Мокрецов больше нет! – крикнул Голем. – Я вам говорил, их нет, не было и не будет.

– Тогда вас можно поздравить. Вы первый врач, победивший генетическое заболевание.

Голем яростно засопел, а из ворот вышел человек в тропической военной форме с нашивками генерала. На поясе у него висела кобура с чем-то тяжёлым.

– Генерал Бамбарха, – улыбаясь, представился генерал.

– Курируете? – светски осведомился Банев.

– Не без этого, – доверительно согласился Бамбарха.

– У нас без этого никак нельзя.

– А у них?

– Они обходятся.

– А чем же они занимаются? – спросил генерал.

– Выпивают и закусывают квантум сатис, – пробормотал Банев.

– Что, простите?

– Не важно. Это из другой жизни.

– И всё же? – настаивал генерал. – Что они там делают, ваши прекрасные пернатые?

– Если бы я знал.

– Странно, – сказал генерал. – Вы там не знаете, а мы тут очень хорошо знаем.

– И что же? – с неподдельным интересом спросил Банев.

– Они разрушают наш мир, – жёстко произнёс Бамбарха. – Они закуклились. Свернули пространство вокруг себя и пребывают в благоденствии. Но за чей счёт, хотел бы я вас спросить?

Банев даже застонал от досады, но генерал жёстко его одёрнул.

– Не кривляйтесь, Банев! Не время юродствовать. У нас на руках статистика. Количество тяжких преступлений за последние годы увеличилось на сорок процентов. Растёт процент самоубийств, сумасшествий и врождённого слабоумия. Стремительно падает научный и технический потенциал, появились новые болезни. Повальный разврат, педерастия. Воровство, изнасилования, ограбления! Убийства. Всё это как круги на воде идёт от нас по Европе и дальше. И есть все основания полагать, что эти тенденции напрямую связаны с деятельностью, так называемого Нового Мира. А вы не хотите рассказать, что там происходит.

Они же напуганы, понял Банев. Это плохо. Напуганные дураки могут быть очень опасны. А ведь Бол-Кунац предупреждал его. «Не задерживайтесь в городе, – сказал он тогда. – Не заезжайте в лепрозорий, это может быть опасно. Не так опасно как будет здесь, но всё же лучше вам уехать как можно дальше». «Если здесь становится опасно, почему же вы остаётесь?» – спросил тогда Банев. «Нам это всё совершенно не важно» – сказал Бол-Кунац и Банев с Дианой сами не заметили, как оказались за пределами Нового Мира.

– Вы не понимаете, – сказал Банев. – Это невозможно понять. Я прожил там десять лет, но до сих пор и сам не понимаю. Что толку, если я вам расскажу, как видел Бол-Кунаца, которой непринуждённо летал в облаках? Ведь в тот же самый момент он стоял рядом со мной, а когда я взглянул в зеркало, то увидел, что я и есть Бол-Кунац! А Ирма часто уходила в радугу. Это невозможно описать и я не знаю, сама ли она превращалась в радугу или радуга появлялась на том месте, где только что стояла Ирма, но каждый раз это было прекрасно.

– Радуга, – презрительно сказала Диана. – Радуга это ещё ладно. А вот бывало раз – и невесомость! Или воздух вдруг становится твёрдым, а звук – жидким.

– Как так? – спросил генерал.

– Всё это совершенно не важно, – сказал Банев. – Наверняка они старались удержать локальный участок пространства в привычных для нас условиях физических параметров, но иногда просто забывали это сделать. Мне кажется, им вообще с каждым годом всё труднее вспоминать, кто мы и откуда они. Впрочем, это лишь моя версия.

– А вы не думали, господин Банев, что эти птенчики превратились не в прекрасных лебедей, а вымахали здоровенными жирными утками? – спросил генерал Бамбарха. – И гадят в море. А знаете почему? Домашние утки не живут в море. Не их среда обитания. Они живут на своём озере, а в море летают гадить. А море это мы. И мы не позволим гадить нам на голову.

– Для военного, вы слишком образно выражаетесь.

– У меня богатое воображение.

– Бросьте генерал, – сказал Банев. – Подобные рассуждения я уже слышал, они всегда фальшиво звучат из уст человека вашей профессии.

Он взял Диану за руку и повёл к машине.

– Не путайтесь у нас под ногами, раздавим! Уезжайте, пока не поздно, – крикнул им вслед Бамбарха, но Банев, не поворачиваясь, отрицательно покачал головой, а Диана показала оттопыренный средний палец.

***

Что-то я закис, подумал Банев. Раньше я бы этому держиморде спуску не дал. Раньше я был ого-го. А теперь брюхо отъел и зарядку не делаю. Он пощупал живот и вздохнул.

– Как там детишки, не забыли нас? – спросил Тэдди, наливая воду в бокал со льдом.

– Отчего же забыли? Все передавали тебе привет, – соврал Банев.

Тэдди ничего не ответил.

– Как же ты здесь один столько лет? – спросил Банев.

– Почему один? – удивился Тэдди. – «Братья по разуму» периодически заезжают. Туристы бывают, телевизионщики. Комиссии всякие. Повертятся, на Новый Мир поглядят издали, ближе то, ясное дело, ходу нет, да и уберутся восвояси.

– А Голем сказал, не осталось никого.

– Больше его слушай, – поморщился Тэдди.

– Да, не тот стал Голем. Высох весь, злой, раздражённый.

– С кем поведёшься, – туманно заметил Тэдди.

– Это ты о чём? – поинтересовался Банев.

– О том самом, – сказал Тэдди. – Ты фитилей видел?

– Каких «фитилей»? – не понял Банев.

– Тех самых, которых в лепрозории заместо мокрецов нынче разводят.

– Да, – глубокомысленно сказал Банев. – Родина продолжает радовать постоянством и верностью вековым традициям. Свято место пусто не бывает. Теперь у нас, стало быть, фитили. Я надеюсь господин президент в курсе?

– Заселяйся-ка ты в свой бывший номер, – сказал Тэдди. – Там нет стёкол в окнах, зато есть вода в кране.

– Питьевая?

– Пить не советую, пить воду у меня берите. А в номере сделайте влажную уборку. Прислуги нет, так что сами. И в ванну воды наберите, и в тазу возле двери поставьте. И графин с водой на подоконник.

– Это чтобы пожара не было? – не понял Банев.

– Это чтобы гостей не было.

Ничего не понимая, они поднялись в номер.

В номере была жара, пыль, кровать и два кресла. Тумбочка с древним телефоном и шкаф. И ещё там были книги. Они небрежно валялись по углам, пыльными стопками громоздились на антресолях, высовывались из-под кровати. На отдельной полке стояли кирпичи Рабле, Гёте, Ибсена, Джойса. Почему-то там же ютился двухтомник Левицкого.

Зазвонил телефон.

– Не успели приехать, тебе уже шлюхи названивают, – сказала Диана.

Банев бросил сумку на кровать, снял  трубку и сказал:

– Слушаю.

В трубке дышали.

– Я слушаю, – повторил Банев.

– Ты за сколь мокрецам родину продал? – прошелестел ехидный голос.

– Кто это?

В трубке опять зашуршало, как будто сыпался песок. Это было на пределе слышимости, а потом раздался бодрый голос генерала:

– Банев? Я вас официально предупреждаю, с завтрашнего дня вводится военное положение. Будет объявлена эвакуация. Если вздумаете остаться, я не ручаюсь за вашу безопасность. Более того, я ручаюсь, что вы погибнете.

– Я никуда не поеду, – сказал Банев.

– Принято решение атаковать Новый Мир, – сказал Бамбарха после паузы.

– Но зачем?

– Операция принуждения к контакту.

Банев грохнул трубку на аппарат и сразу в комнату ворвались трое с чёрными растрескавшимися лицами. В брезентовых плащах и кирзовых сапогах. Они схватили Банева за руки и потащили. А ведь и точно, фитили, подумал Банев, очумело глядя на обугленные запястья, вцепившиеся ему в отвороты куртки.

А Диана схватила с полки Джойса и швырнула в фитиля. Книга расплескалась мокрым пятном на заскорузлом лице, фитиль взвизгнул и от него, как сырой песок, как мокрый пепел стала осыпаться плоть. Диана восторженно завопила и в нападавших полетели книги. Фитили бросили Виктора и, толкаясь в дверях, шипя и теряя куски тела, выскочили в коридор. Банев захлопнул дверь. Пахло пожаром, паркет покрылся влажной грязью.

В номер ввалился Тэдди. Он был вооружён сифоном с содовой.

– Раньше они не нападали, опасались. Видать всё теперь, – сказал Тэдди.

– А вот теперь уезжай, Тэдди, – сказал Банев. – Я надеялся, что обойдётся, но теперь они не остановятся.

– Поглядим ещё, кто кого.

– Тэдди, они сбросят бомбу, – сказала Диана.

– Вот значит как, – сказал Тэдди и поставил сифон на тумбочку. – Ну, ничего.

Он вышел.

– И ты уходи, – сказал Банев Диане.

– Вот ещё, – сказала Диана.

– Пошла вон. Шлюха.

– Дурак, – сказала Диана и вышла, хлопнув дверью.

***

Утром Банев прямо с кровати угодил ногой в таз с водой. Это он вчера принял меры безопасности. И забыл. Матерясь, Банев прошагал до окна, взял с подоконника графин и напился. Потом закурил. Щурясь, он взглянул на ослепительно голубое небо. Это будет быстро, сказал себе Банев. Наверное, я даже не успею увидеть вспышку. Но я не уйду. Даже если это бессмысленно, даже если Ирма забыла меня – я не уйду.

А потом он услышал шум, выглянул на улицу и увидел толпу. Люди шли к гостинице, окружали её живым щитом. В этой толпе было что-то неправильное. Толпа должна быть разношёрстной, несогласованной в своей монолитности, дискретной хотя бы по возрастному признаку. А здесь шли все примерно одних лет, пожилые. И с ними шла Диана. Диана Целенаправленная.

Так это же родители, сообразил, наконец, Банев. Они узнали и примчались. Тэдди. Он их предупредил, и они сорвались с насиженных мест, из семейных гнёздышек и тёплых постелек. Потому что взрослые никогда не бросают своих птенцов. Даже когда те выросли. Даже если они выросли не теми и не такими.

– Господин Банев! – к нему через толпу пробиралась рыхлая тётка с надутыми силиконом губами. – А весточку нам передать ребятишки не просили? Они же не просто так вас послали, они же что-то хотели нам сказать?

И Банев увидел сотни глаз, в которых были ожидание, боль и надежда. Значит опять врать, понял Банев.

– Они просили передать, – Банев прикрыл глаза, припоминая основательно подзабытый текст. – Не убий и не лжесвидетельствуй. В поте лица добывай хлеб свой и возлюби ближнего как самого себя. И не завидуй и не жадничай.

А что он ещё мог им сказать?

[contact-form-7 404 "Не найдено"]