— Предлагаю успокоиться и спокойно всё обсудить. Пока каждый тянет одеяло на себя, толку будет мало. Только вместе мы можем найти выход из сложившейся ситуации.
— Согласен, доктор. Надеюсь, нет возражений, что я здесь главный? По званию, по положению, да и по возрасту.
— Кэп, если вы помните устав, то в чрезвычайных обстоятельствах, связанных с убийством члена экипажа, диверсией или в случае бунта на корабле в силу вступает параграф тридцать семь корабельного устава военно-космических сил. Он гласит…
— Комиссар, мы прекрасно знаем, какой вы формалист. Вас там, в академии, что — как компьютеры прошивают? Скажите просто, что если на корабле ЧП, так вы сразу становитесь бог, царь и отец родной. Интересно, а если вы виноваты?
— Это совершенно исключено, Марти. И не мне вам, психологу, рассказывать о подготовке чрезвычайных комиссаров. Остальных же прошу принять за аксиому: выпускник академии высшего комиссариата не может быть преступником. В противном случае он сам себя осудит и приведёт приговор в исполнение. Разве вы этого не знаете, доктор?
— Ах, да, как я мог забыть. Хм, мне кажется в этом-то и кроется причина того положения, в котором мы все оказались. Жаль, конечно, я в свое время пошел по гражданской линии, а не по военной. Военные психологи просто творят чудеса.
— Чудеса! Как же! Зомбируют их там. Прописывают прямо в мозг уставы и законы, попутно выжигая все связанное с инициативой и личностью, а на выходе мы имеем бездушного зомби, но зато знающего наизусть полный свод законов империи.
— Вы правы лишь отчасти, Кейн, — возразил доктор, — Как я понимаю, вы сами могли в этом убедиться на личном опыте.
— Вот я и убедился, что этот тупой солдафон ради буквы закона готов на всё. В чём тут разбираться, и так всё ясно — если бы не он, ничего бы не случилось. А куда пропала наша «мисс любопытный нос»? Она тоже виновата в случившемся, если бы не её бабское любопытство, я, может, и не заварил бы всю эту кашу.
— Здесь она, куда ей отсюда деться, — отозвался капитан, — думается, ей сейчас хуже всех, вот и отмалчивается. И, кстати, Грег, вам не кажется, что чрезвычайное положение уже можно отменить. Мы уже не на борту. Да и как не крути, возможностей у меня больше и потерять я могу тоже больше.
— Формально всё закончилось, нам лишь нужно помочь господам следователям принять верное решение, – комиссар помолчал и продолжил: — А вот в плане личной заинтересованности, Соул, я бы с вами поспорил. Мы сейчас в равном положении. За исключением того, что я обязан следовать букве закона и привести приговор в исполнение. Но также, согласно закону, если немедленное исполнение приговора неизбежно повлечёт за собой гибель невинного человека, то оно может быть отложено до разрешения этой проблемы. Так что… Господа, нам нужно принять решение. Хотим мы и дальше жить вот так или предпочтем прекратить свое существование?
— Лично я хочу жить, — сказал доктор Мартин Гобецки, — Создавшаяся ситуация весьма интересна для меня.
— Я тоже хочу жить, — сказал профессор археологии Кейн Тобиус, — капитан не слишком стар и вполне здоров, так что нас у нас будет ещё достаточно времени для решения нашей проблемы.
— Я тоже за жизнь, — капитан хмыкнул, — если нас восстановят во флоте и дадут судно, это будет забавно.
— Мисс Кетти, что скажете вы? — спросил комиссар.
— Жить, — тихий голос бортинженера Кетти Бейтс был едва различим, — что мне ещё остается? Может, нам сумеют помочь.
— Ну что же, — сказал комиссар Грег Сиррис, — я против, так как в дальнейшем сложившееся положение наверняка помешает мне выполнять мои служебные обязанности, но, учитывая обстоятельства, я вынужден согласиться с большинством, – чуть помолчав, он добавил: – Спасибо вам.
— Господа следователи, мы готовы к сотрудничеству, — произнес капитан Соул Арчер, — Значит, началось всё с находки…
Малый разведовательный космолёт «Аргус» выходил за пределы системы, чтобы совершить прыжок к метрополии. На данном этапе всеми системами управлял автопилот и поэтому экипаж, свободный от дел, коротал время за покером в кают-компании.
Капитан Арчер, которому на этой сдаче выпало быть дилером, тасовал колоду.
— Профессор Тобиус, вы совсем не следите за игрой. Не терпится вернуться к работе?
— Вы правы, капитан, но, пока дешифратор не справиться с письменностью, я совсем бессилен, — профессор развел руками: — ксенолингвистика не моя специальность, я писал командованию, что нужен специалист…
— Кейн, согласно уставу космофлота, в дальнем поиске в экипаж обязательно, — комиссар Сиррис сделал ударение на слове «обязательно», — должны входить капитан, бортинженер, представитель закона, психолог и десантник.
Он выложил пару фишек на зелёное сукно стола и монотонно продолжил:
— Учитывая, что в данном секторе не ведутся боевые действия, командование пошло вам навстречу, и вы заняли место десантника. Наш космолёт рассчитан на экипаж из пяти человек, чьё, по-вашему, место должен был занять этот ваш специалист? Не забудьте, с вас малый блайнд.
Профессор обвёл взглядом присутствующих за столом, выбирая, без кого можно было бы обойтись. Дойдя до комиссара, он поспешно отвёл глаза — тяжёлый взгляд Грега явно намекал на то, что его считать лишним не следует. Наконец Кейн остановился на психологе Мартине Гобецки.
— Вот! — он указал пальцем на доктора, — зачем нам психолог? Мы что, психи? В чём его обязанности? И почему он должен присутствовать обязательно? — Кейн раздражённо добавил фишку в банк.
Маленький доктор посмотрел на археолога через свой гранёный стакан.
— Я здесь просто необходим. Помимо того, что я выполняю стандартные обязанности судового врача, я также слежу за тем, чтобы мы не перегрызли друг другу глотки в долгом полёте, — он сделал глоток из стакана, — советую вам иногда расслабляться, попробуйте, это замечательный джин. Уравниваю.
И он, не глядя в свои карты, добавил фишки в банк.
— Профессор, я с удовольствием вам помогу, — сказала миниатюрная девушка, — все системы работают как часы, и я совершенно свободна. Мне бы очень хотелось вскрыть этот саркофаг. Весь мой инструментарий в вашем распоряжении. Уравниваю.
— Когда я еще только начинал служить, — капитан кинул свою ставку в банк, – поисковики ходили с простыми медиками. И на моей памяти случалось, что космолёты возвращались с единственным живым членом экипажа на борту и несколькими трупами. Не всегда, но всё же. Уравниваю.
Кейн тоже сравнял ставку, а Грег постучал пальцами по столу, показывая, что оставляет свою ставку без изменений. Капитан выложил на середину стола первые три общие карты.
— Да, капитан прав, — Грег, нахмурившись, смотрел в карты, — Пока корабль достигнет зоны прыжка, несколько человек в замкнутом пространстве могут натворить всякое. А подбирать идеально совместимые экипажи не рационально. Что скажете, Кейн?
— Я скажу, что когда у власти военные, наука страдает от этого, — он взглянул в карты и бросил их на стол, — я пас, господа.
Комиссар вздохнул и поставил на кон пять фишек.
Доктор, хмыкнув, поднял ставку до десяти и спросил, обращаясь к профессору:
— Я, если честно, не совсем понимаю ваше недовольство. Для вас выделили целый космолёт, предоставили оборудование. Ваши коллеги еще год будут добираться сюда, а вы уже летите назад с уникальной находкой.
Бортинженер Кетти Бейтс улыбнулась, глядя в свои карты, и поставила двадцать пять фишек на кон.
— Мартин, неужели вам совсем не интересна цель нашего полёта? Древняя колония сартугов — это же уникальная находка!
— Сартугоров, — раздражённо поправил её Кейн, — Чем я недоволен? Правительство должно было немедленно снарядить сюда большую исследовательскую миссию. А вместо этого посылают меня, в полном одиночестве, провести предварительный осмотр руин для оценки, видите ли, целесообразности полноценной экспедиции, — он воспользовался советом доктора и налил себе пол стакана джина, — Это величайшее научное событие! Ещё на заре становления империи сартугоры, не желая присоединяться к ней, покинули освоенную часть космоса и обосновались здесь. Уже тогда это общество учёных-фанатиков обладало знаниями, на века опережающими науку имперских академий. Если бы не их оголтелый фундаментализм… До сих пор не понимаю, как учёные могли стать сектантами.
— Вот, вот сартугры! Я о них ещё в школе читала, — Кетти глотнула немного сока из своего бокала, — Я полностью согласна с нашим археологом. Сюда нужно как можно скорее отправлять крупную экспедицию. Обязательно попрошусь к ним в экипаж. Это так интересно.
Капитан сбросил свои карты:
— Вы, Кейн, вообще везунчик. Как вам удалось попасть в первый вылет? Хотя, припоминая, как вы меня уговорили взять на борт саркофаг, я думаю, вы взяли их измором.
— Или этому поспособствовали ваши родственники, — сказал Грег и посмотрел на профессора, — Уравниваю.
— А вот не надо приплетать сюда моих родственников. Они мне помогли достучаться до твердолобых вояк, а своё место я заслужил заслуженно, — он чуть смутился, чувствуя корявость фразы, — никто не знает о сартугорах больше, чем я. Кто, как не я, должен быть главным в этой экспедиции?
Доктор сочувственно посмотрел на него, но промолчал. Сравнял ставку и кивнул капитану. Тот выложил на стол четвёртую карту. К двум тузам и королю присоединилась десятка. Грег положил на стол фишку номиналом в пятьдесят. Опять посмотрел на профессора.
— Мне кажется, вы слишком явно недовольны властью, Кейн. Прошу вас не забывать, что, преступив закон, вы будете иметь дело со мной. Постарайтесь не упоминать августейшее семейство. Вам прочитать закон об оскорблении членов императорской фамилии? Или напомнить, что я буду вынужден привести приговор в исполнение немедленно? Поверьте, мне бы не хотелось этого.
Археолог хотел было что-то ответить, но одумался, залпом осушил свой стакан и вышел из-за стола.
— Простите меня за резкость, господа. Ожидание результатов действует мне на нервы. Пойду к себе в лабораторию.
Кетти жалостливо посмотрела вслед профессору и сказала Грегу:
— Зачем вы так? Сбылась мечта всей его жизни, он сейчас как ребенок, которому показали подарок, а в руки не дают. Вот он и злится на всех, — она взглянула на карты и, прикрыв глаза, чуть задумалась, — ставлю сотню.
— Дорогуша, сейчас мой ход, — сказал доктор; взглянув в карты, он бросил в банк две фишки по пятьдесят, — соглашусь со ставкой. Кейн не сможет больше сюда вернуться. Уже не успеет.
Комиссар уравнял ставку и удивлённо посмотрел на Мартина.
— С чего вы взяли? Профессор несдержан на язык, но всё-таки следит за ним. А его покровители сделают всё возможное, чтобы он стал главой следующей экспедиции.
— Синдром Амерто. Максимум год — и потом либо жизнь овоща, либо эвтаназия. Мне кажется, он надеялся найти какую-то помощь в работах этих фанатиков. Я понимаю его раздражительность и нетерпение. Кэп, сколько нам еще до прыжковой зоны?
— Полтора стандартных суток. Потом пара недель в криосне. У него ещё будет время покопаться в записях, — лица сидящих помрачнели после слов доктора. Капитан выложил на стол пятую карту, — Кетти, помогите профессору, чем сможете. Нужно поддержать его. Грег, вы действительно не сможете пропустить его слова мимо ушей и не обратить внимания?
Грег положил стопочку из пяти фишек по пятьдесят на последнюю карту, даму пик, и ответил:
— Если он намеренно нарушит закон, у меня не будет выбора. Можете считать, что это уже не я, а машина юстиции. Мне неприятно об этом говорить, но ментальные установки, что ставят нам в академии, срабатывают безукоризненно.
— До сих пор удивляюсь, как им это удается, — сказал доктор и поставил свои пять фишек по пятьдесят рядом.
— Господа, давайте не будем о грустном. Жизнь полна удивительных вещей, может, Кейн сможет найти рецепт чудесного лекарства или чертёж удивительного устройства, которое его исцелит, — она уравняла ставку и открыла карты, — У меня две пары, тузы и короли.
— У меня сет, — улыбнулся Грег, открывая свои карты — туза и валета, — О! Даже стрит вышел.
— Банк мой, господа, — доктор сгрёб кучку фишек к себе, оглядел недоумевающие лица Кетти и Грега и пояснил: — Фуллхауз.
Профессор археологии Кейн Тобиус, сидя у себя в каюте, выводил на экран снимки саркофага и, пользуясь результатами дешифровщика, пытался понять надпись на крышке. «Здесь вся мудрость, — читал он, — Свет Бога озарит мезандр, — дешифровщик так и не справился с переводом этого слова, — душа почётной жертвы будет спасена и путь найдет в последователя убийцу».
«Чушь религиозная. Как великие учёные могли скатиться в такое мракобесие? Спасали свои души, приносили жертвы какому-то богу. Вот что значит изоляция малой группы. Они деградировали в своем религиозном фанатизме. Неужели и здесь я не найду спасения?»
Кетти, стоявшая позади археолога, тоже читала перевод.
— Профессор, давайте откроем саркофаг. Может, внутри хранятся ещё какие-нибудь записи? — она тронула его за плечо, — можно, я его открою, я буду очень осторожна. Ну, пожалуйста!
— Нет, ни в коем случае! Вы же не специалист! А вдруг вы повредите содержимое? Если вы, милочка, собираетесь заниматься археологией, извольте выполнять все положенные протоколы, — он раздраженно дернул плечом, — Давайте договоримся, если вы напросились мне помогать, то обязаны во всём мне подчиняться.
— Но, Кейн…
— Никаких «но»! У нас была возможность взять только этот саркофаг. Я был уверен, что те руины когда-то были университетом сартугоров. По моим записям, форма здания соответствовала. И что? Если я правильно прочитал надпись, они превратили науку в религию. Если раньше в таких саркофагах они хранили кристаллы с записями, то в нашем случае, судя по данным сканирования, там внутри лежит какая-то мумия, — он вскочил и, вцепившись руками в волосы, стал туда-сюда ходить по каюте, — Зачем я притащил с собой этот гроб, я ведь видел фрески, на них было изображено именно жертвоприношение, почему же я не понял этого сразу? Впрочем, у меня было мало времени, я не подумал, я увидел этот ящик и почему-то сразу решил, что это хранилище кристаллов…
— Кейн, как это — жертвоприношение? Как учёные могли дойти до такого?!
— Сартугоры уже тогда были слегка сдвинуты на почве религии, именно поэтому они и скрылись от всех. А здесь, в изоляции, окончательно превратились в дикарей. На что я надеялся?
— Профессор, а как выглядел их кристалл с записями?
— Кристалл чистого углерода в форме октаэдра. Да точно так же, как те, что мы используем сейчас! Просто их кристаллы имели большую емкость за счет особого способа хранения. Перестаньте задавать глупые вопросы!
— Судя по снимкам, в руках мумии лежит что-то похожее…
— Вы не можете отличить додекаэдр от октаэдра? И вообще он не из углерода. Скорее всего, ритуальное украшение или символ чего-нибудь. Простите, я должен побыть один, прошу вас удалиться.
Кетти Бейтс, выйдя из каюты профессора, обиженно стукнула ногой по переборке.
«Ему помочь пытаешься, а он корчит из себя всезнайку. Кажется, все учёные — что древние, что современные — такие зануды и ворчуны. И чего после этого удивляться, что эти сартагары в религию вдарились. Тоже всё по протоколам делали, пока не забыли, для чего. А потом превратили научные протоколы в религиозные ритуалы. И, конечно, почему бы не быть всезнайкой, если твоя семья влиятельна и богата, если перед тобой открыты все университеты мира. А когда максимум твоих возможностей — это два года в инженерной школе и потом однообразные унылые полёты по ближнему космосу, тогда пределом мечтаний становится место бортинженера на маленьком космолёте дальней разведки. И ни тебе героических подвигов, ни научных открытий».
Размышляя таким образом, она незаметно для себя оказалась перед входом в лабораторию, где хранился саркофаг.
«А может, попытаться всё-таки открыть его, пока у меня есть такая возможность? Вдруг там есть кристаллы? Вот открою, и Кейну не останется ничего другого, кроме как изучить содержимое. Потом ещё мне спасибо скажет».
Надев головной фонарик, она осторожно вошла в тёмное помещение. Подойдя к саркофагу, принялась искать на нём замок. Когда она смотрела на снимки, то в торцевой части видела что-то, напоминающее затворные механизмы. Проведя руками по поверхности, девушка нащупала пару выступов. Подсвечивая себе фонариком, она стала давить на них. Раздался громкий щелчок, и крышка с тихим шорохом стала медленно открываться. Кетти сморщилась от отвращения — лабораторию заполнил ужасный запах гнили. Она бросилась к панели управления и запустила очистку воздуха, попутно включив свет в помещении.
— Кто тебе позволил вскрыть саркофаг?! — раздался гневный окрик из динамика, — Разве я недостаточно ясно тебе объяснил? Что? Что там у тебя происходит?! Почему шумит вентиляция? Я скоро буду, жди меня там.
Ворвавшись в лабораторию, Кейн тут же бросился к саркофагу.
— Как ты могла? Я же запретил! Я буду жаловаться комиссару, — бормотал он, не прекращая осматривать саркофаг и его содержимое. Кетти отметила про себя, что он даже не взглянул в ее сторону. Все внимание археолога было обращено на открытый гроб. Продолжая бормотать угрозы, Кейн водил портативным сканером над ссохшейся мумией, лежавшей внутри саркофага на красном бархатном ложе. Она была одета в богато украшенную зелёную мантию. Сухой череп венчала корона из серебристого металла. Руки были сцеплены в замок на груди и держали белый матовый кристалл в форме додекаэдра.
— Неужели ты, глупая девчонка, не понимаешь, для чего они хранили кристаллы в саркофагах?! Им же нужны специальная температура и давление.
Кетти осторожно подошла ближе и заглянула внутрь.
— Профессор, а может этот круглый камень — это какой-то другой носитель информации? Ну и что, что он не той формы и не из углерода…
Кейн бросил на бортинженера злобный взгляд, но потом задумался.
— Хм, мне это как-то не приходило в голову, — он осторожно склонился над кристаллом и стал вглядываться в него.
Кетти наклонилась с другой стороны. Луч ее налобного фонаря попал на загадочный предмет, и яркий свет неожиданно ударил из всех его граней. Кристалл закрутился в сцепленных вокруг него руках, вырвался на волю и завис в полуметре над телом, продолжая стремительно вращаться.
— Осторожо! — закричал Кейн и отпрянул от саркофага, ища глазами, где бы спрятаться.
Взвизгнув, Кетти распласталась на полу и стала отползать назад, готовая увидеть, как мумия оживёт и поднимется из своего гроба.
Но больше ничего неожиданного не произошло. Ровно гудя, кристалл вращался, не теряя высоты. Светящийся изнутри, он был похож на шаровую молнию.
— Опять вы?! — злобно выпалил Кейн, почему-то шёпотом — почему от вас одни неприятности?
— Я, правда, нечаянно, — тоже шёпотом ответила бортинженер.
Они оба поднялись и с опаской подошли к саркофагу. Ничего больше не происходило. Кейн, опасливо косясь на новый источник света, ещё раз заглянул внутрь. Там, где раньше лежали руки мумии, он обнаружил прямоугольный кусок пергамента с письменами на языке сартугоров.
— А я смотрю, вы уже вовсю исследуете свою находку, профессор, — в дверях стоял Мартин, а из-за его спины выглядывал Грег.
— Кейн, вы говорили, что вскрывать саркофаг в пути — это нарушение протокола исследований, — сказал комиссар, — я буду вынужден сообщить об этом.
— Да пожалуйста! Это ваш инженер виновата. Самовольно открыла, сунула свой любопытный нос, куда не следует, и вот, полюбуйтесь на результат.
— Кетти Бейтс, согласно параграфу тридцать один внутреннего корабельного устава, на вас налагается дисциплинарное взыскание, — отчеканил Грег, — прошу последовать за мной, на всё время, свободное от несения вахты, вы помещаетесь под домашний арест.
— Наконец меня избавят от её назойливого присутствия, — проворчал Кейн и аккуратно вытащил исписанный пергамент.
— Кейн, а что вы будете делать с этим? — Мартин указал на всё ещё крутящийся в воздухе кристалл.
Археолог задумчиво посмотрел на него.
— А что я могу сделать? Здесь нужен специалист, скорее всего, физик. Думаю, это какая-то религиозная игрушка сартугоров, призванная внушать суеверный ужас перед их патриархом, — он бросил взгляд на мумию, — судя по короне, это он и есть.
— Вы уверены, что это нам не навредит и с кораблем всё будет в порядке? — поинтересовался психолог.
Из динамика раздался голос капитана:
— Я только что протестировал все системы, никаких посторонних полей или излучений. Двигатели работают в штатном режиме. Так, небольшое увеличение магнитного поля в районе лаборатории и больше ничего.
— Вот видите, — сказал Кейн, — кончится заряд у этой игрушки, сама выключится.
Вернувшись в лабораторию, археолог отсканировал записи с пергамента и запустил процесс расшифровки.
«В одном едины все, жизнь сохранят на вечность, — выдала программа, — Дальнейший текст с вероятностью 99% является списком имён. Продолжить расшифровку?».
Кейн с ненавистью взглянул на оригинал списка.
«Опять религия! Будь она проклята, эта зараза для разума. Скорее всего, это список предшественников лежащего в саркофаге».
Уже засыпая, он вспомнил надпись на гробе про свет Бога, озаряющий мезандр, и подумал — уж не эта ли эта игрушка имелась в виду?
Вызов коммуникатора разбудил комиссара. Он взглянул на хронометр, было три часа ночи по корабельному времени.
«Кто это, чёрт побери?» — подумал он. Вызов шёл от археолога.
«Надеюсь, он нарушил какой-нибудь параграф, и я закрою его в каюте до конца полёта».
Он ответил на вызов:
— Какого беса вам нужно от меня в такое время?
— Грег, я понял, мне приснился сон, и я всё понял, — профессор был крайне возбужден, — Я понял, как стать вечным, идите скорее сюда, в лабораторию! Не забудьте ваш бластер или ножик, это крайне важно!
— Это не может подождать да утра?
— Нет! Я не знаю! Мезандр, он может выключиться в любую минуту! Да не тяните же время, приходите немедленно, вы обязаны выполнить свой долг! — и Кейн отключился.
«Пора с этим заканчивать, — подумал Грег, — он совсем с катушек слетел».
Оделся по форме, соблюдая устав, пристегнул к поясу кортик и кобуру.
«Я тебе припомню этот маскарад», — раздражённо подумал он. Фраза «вы обязаны выполнить свой долг», обращённая к нему лично, активировала в нём протокол расследования. Добравшись до лаборатории, он обнаружил стоящего перед саркофагом профессора, одетого в пижаму. Он весь просто-таки лучился счастьем, глядя на комиссара, и что-то прятал за спиной.
— Наконец-то! Сколько можно ждать? Убейте меня!
— Что?! — Грег ошарашено смотрел на профессора, — Вы в своем уме?
— В полном! — Кейн глубоко вздохнул, — головоломка сложилась, мой друг, я буду жить!
Комиссар быстро послал вызов психологу:
— Мартин, срочно в лабораторию! Кейн сошёл с ума.
— Вы знаете, который час? Ночью спят, а не с ума сходят, — послышался сонный голос доктора, — Что?! Как с ума сошёл, зачем? Вернее, почему?
— Не задавайте лишних вопросов, срочно приходите, — и Грег отключился.
— Я в здравом рассудке, комиссар. Вот, полюбуйтесь на это, — произнес довольный археолог. Он выхватил из-за спины рулон бумаги и расправил его.
Это был парадный портрет императора. Маркером на его лице были нарисованы огромные тараканьи усы, под глазом пририсован фингал, а по бокам головы безумный профессор нарисовал огромные уши.
— Профессор Кейн Тобиус, вы осознано пытаетесь оскорбить его величество посредством этой карикатуры? — помертвевшим голосом спросил Грег.
— Ещё как! Вам этого мало? Вот вам ещё! — профессор схватил лежащий рядом маркер и стал подрисовывать императору свиной пятачок.
Лицо комиссара побагровело.
— Согласно закону о нанесении императорской фамилии тяжких оскорблений посредством…
— Да имел я всю вашу императорскую семью скопом и каждого по отдельности! — разошелся Кейн, — Ну?! Вы же у нас весь такой законник, приведите же приговор в исполнение!
Выхватив кортик, Грег воткнул его под левое ребро Кейну, продолжая зачитывать приговор.
— Да! — успел выкрикнуть профессор прежде, чем у него пошла кровь горлом.
— Приговариваетесь к смерти, — закончил Грег, опуская тело профессора на пол, — Приговор приведён в исполнение чрезвычайным комиссаром Грегом Сиррисом.
Висящий над саркофагом кристалл загудел громче и стал чуть быстрее вращаться. Запахло озоном, и яркая вспышка озарила помещение. Грег очнулся от оцепенения. Поднявшись, он посмотрел на кровь, капающую с его клинка.
— Ублюдок! Сумасшедший ублюдок! — он в бессильной ярости ударил ногой профессора, — Я же предупреждал! Ты же знал, что я убью тебя! — Он еще раз пнул тело.
— Эй! Я бы попросил быть повежливее с моим телом!
— А? — Грег выронил кортик и застыл в изумлении с отведённой для удара ногой.
— Получилось! Я знал, что получится! Что, тупой солдафон, не ожидал? А я оказался прав, прав!
— К-к-кейн? — слегка заикаясь, спросил комиссар снова пнул лежащего на полу археолога, но уже несильно, словно автоматически.
— Я это, я! Я жив и буду жить дальше. Да перестаньте же меня пинать!
Грег ясно видел, что труп профессора не произносит этих слов, и постепенно осознавал, что этот голос звучит у него в голове.
— Г-г-где вы, черт бы вас подрал? Что это за шутки?
—Я у вас в голове, спаситель вы мой. Мы теперь с вами будем неразлучны.
Только теперь Грег осознал, что сам говорит за Кейна, копируя его голос.
«Я что, помешался вместе с профессором?» — в ужасе подумал он. Он снова ткнул мыском сапога труп. Но тут его рука дернулась, и комиссар сам себе влепил пощёчину.
— Я же говорю вам, будьте почтительнее с мёртвыми. О, я могу управлять телом! — Грег схватил себя занос и стал водить им из стороны в сторону.
— Пдекдати, — прогундосил комиссар. Он сосредоточился и постарался вернуть себе контроль над телом. И с удвоенной яростью продолжил пинать безжизненное тело археолога.
За этим занятием его застал психолог.
— Грег, что вы наделали! — вскричал он, — Зачем вы его убили?
Комиссар перестал избивать труп и обернулся к доктору.
— Он намеренно оскорбил императора, он хотел, чтобы я его убил. Я же вам говорил, Кейн сошёл с ума и вынудил меня привести приговор в исполнение немедленно, — голос Грега чуть изменился, стал на тон выше, и он продолжил: — Да, я просил себя убить, потому что я разгадал секрет мезандра. Я жив, доктор, — комиссар опять влепил сам себе оплеуху, — Прекратите меня бить!
Мартин с ужасом смотрел на сошедшего с ума комиссара. Тот пытался говорить с ним и сам с собой, но явно разными голосами. Как бы преодолевая внутреннее усилие, пинал тело Кейна и отвешивал себе пощёчины. Потом он втащил бластер из кобуры и бросил его под ноги доктора.
— Марти, защищайтесь, я крайне опасен, — он с трудом нагнулся и поднял с пола окровавленный кортик, — Не слушай его! Вернее, меня! Если ты не застрелишь меня, я убью тебя. Сейчас ты поплатишься за всё, ублюдок! Это я не вам, доктор. Нет, не слушай меня, Марти, я сейчас всё объясню! Доктор, стреляйте же!
Мартин, подняв пистолет, испуганно смотрел на комиссара, приближающегося к нему странной дёргающейся походкой. Грег продолжал спорить сам с собой и медленно, но непреклонно, сжимая обеими руками кортик, приближался к психологу.
— Да дайте же … Мартин, мне тяжело … вам это не поможет … убейте меня! …тупой солдафон! … безумец, я все равно исполню приговор … ну почему вы такой бестолковый … я убью тебя! — Грег почти доковылял до психолога и занёс руку для удара.
Мартин, побледнев, как заворожённый смотрел на кошмар, разыгрывающийся у него перед глазами. Остолбенев, он смотрел на занесённый над ним кортик и не понимал, что происходит.
— Пли! — скомандовал Грег. И психолог выстрелил. Потом ещё и ещё. Тело комиссара отбросило к саркофагу, и оно упало на труп археолога.
Один из зарядов задел панель управления, она заискрилась, из нее пошёл дым. Погасло основное освещение, и загорелись оранжевые аварийные лампы. Тут же зазвенел сигнал пожарной тревоги. Мартин, все еще сжимая трясущимися руками бластер, смотрел на дело своих рук. Теперь в лаборатории было уже три трупа — один древний и два свежих. Экран над пультом стал мерцать разными цветами, добавляя безумия к обстановке. Кристалл, всё так же продолжавший вращаться над мумией, опять ярко вспыхнул.
— Ну и чего вы добились, бестолочь? — произнес доктор не своим голосом. Выронив пистолет, он испуганно зажал свой рот ладонями, — Черт побери, что со мной происходит?! — сказал он другим голосом сквозь пальцы.
Мартин почувствовал, как кто-то, пытаясь управлять его телом, развёл руки в стороны. Он почувствовал слабость в ногах и сполз по стенке на пол.
— Что происходит? Мы с вами в теле доктора, вот что происходит. Между прочим, я вас предупреждал, но вы, как все военные, никого не слушаете, — психолог попытался опять поднять руки, но ему не удалось.
«Я что, тоже сошёл с ума? Это какая-то зараза?» — лихорадочно стараясь собраться мыслями, думал он.
— Значит, вы заранее знали, что произойдёт, Кейн?
— Ну, надо же, не прошло и года, до вас наконец-то дошло.
— Это связанно с найденным артефактом?
— Да! Я понял его предназначение. Мне удалось разгадать, для чего нужен этот кристалл. Во сне я сложил все детали! Это было озарение!
— Вы сумасшедший.
— Я гений!
— А если бы вы ошибались?
— Хм, я как-то не думал об этом. Я боялся, что мезандр перестанет работать. С другой стороны, мне уже было всё равно.
— И что же вы поняли?
— Сартугоры нашли способ перемещения души одного человека в тело другого. Нужно было активировать кристалл и убить. Личность жертвы переходит в убийцу. Только не спрашивайте почему, я не специалист. Пусть в этом разбираются другие. Главное, что это работает. Я буду жить! А больше меня ничего не волнует.
— А вы не забыли, что вы теперь не один? Моё и мнение Мартина вам безразлично? Что вы на это скажете, доктор?
Психолог, ошеломлённый происходящим, следил за этим диалогом. Вернее монологом. Всё это он говорил сам, чуть меняя голос. Теперь, когда обратились к нему, он собрался мыслями окончательно.
— Никогда не думал, что буду наблюдать шизофрению у самого себя.
— Доктор, вы здоровы, это все мезандр. Да скажите же ему, Грег.
— Кейн, кажется, прав, я осознаю себя собой, только в вашем теле. Весьма странное ощущение, — Марти поднял руку и пристально стал ее разглядывать, сжимая и разжимая пальцы.
—Медицине известны случаи мульти-личности. Пациенты тоже считали себя нормальными, только с лишними голосами в голове.
— Доктор, я уже второй раз перемещаюсь, это определенно действие мезандра.
— А может, под воздействием кристалла мы сходим с ума по очереди?
— Не думаю. Когда Кейн вселился в меня, я сначала тоже так решил, но теперь, находясь в его положении, вынужден признать его правоту.
— Комиссар, тесное общение со мной делает вас всё умнее и умнее.
— Не забывайтесь, Кейн, есть еще одна проблема. Вы совершили тяжкое преступление, я обязан исполнить приговор.
—Это было вынужденным действием. Иначе как мне было заставить вас убить меня?
— И всё же, согласно …
— Что, ваши ментальные настройки перешли с вами?
— Не полностью. Я пока могу сдерживаться.
— Вы уж постарайтесь, Грег. Меня-то вам убивать не за что.
— Да господа, дилемма. Марти, вы не могли бы снять тело комиссара с моего, а то как-то не эстетично.
— И отключите, наконец, тревогу.
Психолог с трудом поднялся и, пошатываясь, подошел к трупам. Сняв одного с другого, он уложил их рядышком и аккуратно сложил их руки на груди.
— А как отключить тревогу?
— Не знаю, я не специалист, да просто выковыряйте динамик. Сил уже нет её слышать.
Мартин поднял с пола кортик, выпрямился… и встретился глазами с испуганным взглядом Кетти. В оранжевом свете аварийных ламп, в ярких вспышках крутящегося кристалла, в окровавленной пижаме и с кортиком в руке вид он имел ещё тот.
Бортинженер пронзительно взвизгнула и в ужасе замерла на пороге. Доктор шагнул к ней, желая успокоить и объяснить ей ситуацию.
— Кетти, послушай, — начал он и протянул к ней руку, забыв о том, что весь перепачкан кровью профессора и комиссара.
— И-и-и-и-и, — пронзительно завизжала девушка. Краем глаза она заметила лежащий рядом с ней бластер и, не думая ни секунды, схватила его, направив ствол в грудь доктора.
— Заткнись, дура! — успел крикнуть психолог не своим голосом.
Кетти нажала на курок, и тело доктора с прожжённой грудью рухнуло навзничь. Оранжевый сумрак озарила очередная вспышка мезандра.
— Вот это поворот! — произнесла Кетти не своим грубоватым голосом.
— Опять она всё испортила! — добавила она другим голосом.
— Такого в моей практике точно не было, — произнесла девушка третьим голосом.
«Это сатругоры вселились в меня, а перед этим в доктора, — она пыталась справиться с паникой и осознать происходящее, — таким образом они хотят покорить всю империю. Я должна спасти всех».
Решение было принято мгновенно.
— Куда это она? — говорила она на бегу чужим голосом.
— Кто её, истеричку, знает. Зачем вообще таких берут во флот.
— Согласно положению о равноправии полов…
— Плохо, что я не могу управлять её телом.
— Либо это особенность женской физиологии, либо наша Кетти даже в стрессовом состоянии полностью контролирует свою моторику.
Капитан Арчер застал Кетти у шлюза. Та уже сняла блокировки, и ей осталось только нажать кнопку аварийного открытия люка.
— Бейтс! Что вы творите?!
Она обернулась к нему и ответила дрожащим голосом:
— Стратугры на нас напали, но я спасу человечество.
— Сартугоры, истеричка, — сказала она другим голосом.
— Кэп, стреляйте в неё, спасите нас!
Бортинженера трясло, как в лихорадке, она смотрела на капитана жалобно и беспомощно, словно понимала, что собирается совершить нечто страшное, но не видела иного выхода.
«Погубит всех нас, — пронеслось в голове у капитана, — Надо её успокоить и отвести к Мартину».
— Кетти, объясни мне, что происходит? — он старался говорить спокойно, но правая рука его всё-таки легла на рукоятку бластера, — Как могли сартугоры напасть на нас? С чего ты это взяла?
— Просто стреляйте, капитан, просто стреляйте, а разбираться будем потом! — заорала Кетти низким мужским голосом, и тут же продолжила уже своим, звенящим от решимости, — Капитан, я не могу с ними бороться! Выхода нет, нам придется уничтожить корабль, иначе сартуги захватят всех нас, — и, снова сменив голос, — Сартугоры, ну сколько раз можно повторять!
— Кетти, вы отдаёте себе отчет в том, что можете погубить не только судно, но и весь экипаж? Я капитан корабля, и я требую, чтобы вы объяснили мне… — он шагнул к девушке, но она, заметив его манёвр, метнулась к кнопке аварийного открытия люка.
Капитан Соул Арчер понял, что медлить больше нельзя — каковы бы ни были причины помешательства Кетти, он не мог позволить ей погубить команду. Выхватив бластер, он выстрелил бортинженеру в голову.
В лаборатории мезандр последний раз вспыхнул и погас.
— Ну вот, в принципе, и вся наша история, — закончил свой рассказ капитан, — можете сверить её с бортовыми записями. Я был последним, так что меня убивать уже было некому. Среди нас были мнения, что наиболее разумно было бы уничтожить корабль вместе с командой, — он невесело усмехнулся, — и с этим проклятым кристаллом. Но, в конце концов, мне удалось уговорить экипаж добраться до метрополии и сдаться трибуналу.
— Г-господа, — другим, виноватым голосом произнес капитан, — вы же понимаете важность открытия, которое я сделал, и его потенциальную пользу для нашего императора. Простите меня, пожалуйста.
Ошибка: Контактная форма не найдена.
