– Эгегей! Эй! – визгливый, периодически срывающийся на фальцет, голос звучал под самыми окнами. – Кощей! Кощей, рожа костлявая! Выходи! Биться будем!
Кощей, не открывая глаз и не отрывая головы от подушки, поднял над головой указательный перст и ткнул им в потолок. За окном грянул раскатистый гром, свинцовое небо перечеркнула молния. Вопли на мгновение стихли, однако через секунду зазвучали вновь. Причём, с двойной громкостью. Кощей ткнул пальцем в потолок второй раз. И земля за стенами его замка затряслась, будто в судорогах.
– Эгегей! Эй! Эй! – по-прежнему неслось с улицы.
Третий тычок в потолок сопровождался всем вышеперечисленным и был подкреплен порывами шквалистого ветра. Но даже это не смогло заглушить крик.
Поняв, что отделаться от назойливого гостя старыми колдовскими трюками не получится, Кощей выполз из кровати, накинул на плечи чёрный шелковый халат, сунул ноги в мягкие тапочки и шаркающей походкой, лениво позёвывая, вышел на балкон.
На пару метров ниже, под зубчатыми стенами, околачивался гость. По виду – типичный добрый молодец: рост под два метра, косая сажень в плечах, борода до груди, рубаха от мускулов трещит, а на поясе меч увесистый болтается. И, судя по красной от напряжения морде и сжатым кулакам, пришел этот добрый молодец явно не с мирными намерениями.
– Ага! Вот ты где, нечисть! – обрадовался гость, заметив появление Кощея. – Всё! Допрыгался! Каюк!
Первой мыслью Кощея было обратить крикуна в кучку пепла и, тем самым, разрешить конфликт ещё до его начала. Однако, не желая нарушать традиции беседы между Добром и Злом, он стоял и терпеливо ждал, пока гость соизволит назвать свои титулы и цель столь раннего визита. Однако время шло, а визитёр продолжал бушевать и ничего, кроме фраз в духе “кончилось твоё время” и “пора платить за прегрешения” не выдавал. Посему, изрядно утомленный пустой болтовнёй Кощей решил добавить в разговор немного конкретитки. Вы начали читать конкурсный рассказ. В конце произведения обязательно поставьте ему оценку!посмотреть условия конкурса
– Чего разорался, парень? – Кощей не повысил голос ни на йоту, однако его слова громовыми раскатами прокатились по округе, спугнув дремавшую в разлапистом ельнике стаю птиц.
– А сам не догадываешься?! – издевательски спросил гость. – Выходи, биться будем!
Кощей поднял взгляд на затянутое тучами ночное небо и мысленно помянул гостя десятком бранных слов.
– А не рановато ли правосудие чинить, добрый молодец? – стараясь сохранять спокойствие и непринуждённость в голосе, поинтересовался он. – Чай, не рассвет ещё. Обожди! Дай демону плюгавому ещё немного пожить, да воду помутить…
– Струсил, окаянный?! – гость мгновенно зацепился за просьбу отложить разборки. – Коленки дрожат?! Выходи! Выходи, а то врата тараном проломлю!
Гость разом перестал топтаться на одном месте и переместился к самым воротам. И, хоть оружием его был не настоящий таран, а просто увесистое полено, неуёмный энтузиазм доброго молодца с лихвой компенсировал этот недостаток. И, судя по жалобному треску ворот, сдерживать напор они могли ещё минут десять, не больше.
Кощей устало провёл ладонью ото лба до подбородка и, бормоча под нос дежурное “бойся меня, добрый молодец”, твёрдым шагом спустился в гостиную. Дремавшие до этого вповалку на полу упырята, почуяв приближение хозяина, встрепенулись и, шепелявя приветствия, закопошились в разных концах зала.
– Мантию. Сапоги. Меч, – коротко бросал Кощей, поворачивая голову то в один, то в другой угол.
Наскоро облачившись в мантию, покрыв лицо слоем пудры (для дополнительной бледности) и вооружившись увесистым мечом, Кощей состроил максимально грозную мину и в полном облачении вышел во двор.
Взмах костлявой ладони – ворота распахнулись и заходивший на очередной вираж добрый молодец, не совладав с весом самодельного тарана, мешком шлёпнулся во внутреннем дворе. Однако в ту же секунду вскочил на ноги, вырвал из ножен новенький меч с травлением и, бешено вращая глазами, бросился на Кощея.
Кощей, демонстративно зевнув, шагнул в сторону. Добрый молодец на скорости просвистел мимо и едва не впечатался лбом в сарай. По счастью, вовремя успел развернуться вокруг своей оси и затормозить. Правда, грозный вид сохранить не сумел – зашатался, закачался, да так и замер с задранной ногой и запрокинутым назад туловищем.
– Ой ты гой–еси, добрый молодец… – с издёвкой протянул Кощей, делая крохотный шажок вперед. – Расскажу тебе быль, да не сказочку! Как сложили буйну головушку много глупеньких добрых молодцев…
Разглагольствовал он больше для отвода глаз. Сам же в это время выжидал, когда же неуклюжий воин наконец обретет равновесие и сможет продолжать схватку на равных – до той же поры он был готов дразнить врага народными преданиями. Впрочем, в этот раз цитировать былину целиком не пришлось. Где-то на третьей строчке у доброго молодца открылось второе дыхание, и схватка разгорелась с новой силой.
Меч то и дело свистел над самой макушкой Кощея, однако тот нисколько не боялся невзначай лишиться башки. Скорее даже наоборот – нырял под лезвие и самоотверженно бросался на остриё, лишь изредка позволяя себе нанести врагу пару осторожных ударов.
Все развивалось в лучших традициях классической сказочной дуэли. Вот уже два непримиримых противника скрестили мечи и принялись, что только было мочи, давить на них, пытаясь свалить противника. Ещё пара мгновений и герой, собрав силы в кулак, совершит неожиданный рывок и низвергнет коварного злодея. Ещё мгновение и… Вместо того, чтобы толкаться, как все нормальные добрые молодцы, гость подался чуть вперед и смачно плюнул Кощею в лицо. Такого поворота событий Кощей ожидал меньше всего. Держа тяжелый клинок одной рукой (и при этом умудряясь как–то сдерживать натиск обливающегося потом от усердия противника), он утёрся рукавом и вопросительно уставился на гостя. Гость остро улыбнулся и попытался плюнуть снова.
Взбешенный таким неуважением к своей персоне Кощей оттолкнул гостя от себя и, нахмурившись ещё сильнее, заскрипел зубами.
Удар! Меч доброго молодца, выписав в воздухе замысловатую дугу, улетел за сарай. Ещё удар! И уже сам добрый молодец полетел следом за своим мечом. Правда, даже в воздухе Кощей ему духу перевести не дал: настиг у самой земли и, наградив увесистым пинком, замахнуся мечом.
– А ну! Отведай-ка!
Меч со скрежетом проскользил по воздуху в полуметре от головы незваного гостя, вылетел из рук Кощея и, разломившись на две половинки, упал на пару метров левее. Сам же Кощей дернулся, как от удара током, и вдруг ощутил, что скован невидимой силой по рукам и ногам и не способен теперь пошевелить даже пальцем.
Получивший секундную передышку добрый молодец состроил недоуменную мину и неуклюже отполз в сторону. Туда, где сейчас ориентировочно валялся его клинок.
«Сказочник вмешался….» – мелькнуло в голове у Кощея.
Не успел он толком додумать эту мысль, как все та же невидимая сила подхватила его под руки и довольно бесцеремонно опрокинула навзничь. А, спустя мгновение, над поверженным Кощеем уже с видом победителя навис незваный гость.
«Пощади меня, добрый молодец, я тебе озолочу… – равнодушно протянул Кощей, прекрасно понимая, к чему идет дело, но в конце все же добавил: – Поверь мне!»
– Нет тебе веры, злодей проклятый! – отчеканил, как по учебнику, добрый молодец и погрузил меч Кощею в грудь.
Чёрная кровь фонтаном брызнула из раны. Кощей несколько раз отрывисто дернулся и замер. Добрый молодец внимательно оглядел поверженного противника, разок ткнул его в бок носком сапога, будто проверяя, действительно издох враг или притворяется. Так и не обнаружив в Кощее признаков жизни, добрый молодец вытер клинок, и, самодовольно ухмыляясь, удалился. Кощей же полежал ещё с минуту на земле, разглядывая пустым взглядом свинцовые тучи и терпеливо ожидая, пока раны на его груди затянутся, после чего поднялся на ноги, отряхнулся и, чуть пошатываясь, направился обратно в дом, прихватив по пути обломки меча.
Не успев даже переступить порога, он бросил меч на пол, едва не прихлопнув им излишне услужливого упырёнка.
– Перековать, – запоздало приказал Кощей.
Упырёнок согласно закивал и, подманив ещё несколько братьев, прострекотал им что–то на своем наречии. Вместе они взвалили обломки меча на плечи и утащили в соседнюю комнату. Кощей, тем временем, достал из ларца толстую иголку с черной ниткой, уселся в продавленное кресло и, ворча под нос недосказанную былину, принялся зашивать испорченную мантию.
Раздался отрывистый стук в дверь.
– Открыто, – отозвался Кощей.
В комнату бесшумно скользнула сгорбленная старушка в выцветшем сарафане, в темно–синем платке и с лукошком в руках. Потоптавшись немного у дверей, она поставила лукошко на пол и уставилась на Кощея, ожидая приглашения.
– А, это ты, Яга, – устало улыбнулся тот. – Проходи, не стесняйся. С новостями или проведать?
– Проведать, – Яга, коротко кивнув, просеменила на середину комнаты и уселась в соседнее кресло. – У тебя, гляжу, гости были.
– Ага, – кивнул Кощей, не отрываясь от работы, – намедни заглядывали. Совсем уже стыд потеряли, шпана!
– Что? Обчистили?
– Да если бы! Раньше хоть за девицу украденную да за честь поруганную на схватку поднимались, а сейчас просто ради забавы дергают. Третью ночь не сплю нормально – сплошные визитёры!
Закончив на время латать многострадальные одежды, Кощей отложил иголку в сторону и, сощурив глаза, внимательно оглядел Бабу Ягу.
– А ты, смотрю, тоже сегодня не в духе, – заключил он. – Тоже гость был?
– Угу, – вздохнула Яга. – Не один, причем. С самого утра прут и прут, прут и прут: только одного спроважу, а уже второй пороги околачивает – жрать и спать требует! Нет, то ли дело раньше!..
Слушая как Яга предается воспоминаниям о далеких временах своей молодости, когда по лесам не только шпана всякая, но и дельные люди шастали, Кощей откинулся на спинку кресла, прикрыл глаза и сам не заметил, как задремал. Проснулся он только через час. Мантия его лежала раскинутая на спинке кресла – уже зашитая и даже, как ему показалось, постиранная – начищенные сапоги стояли у порога. Самой же Яги и след простыл.
– Ну, как всегда, – хмыкнул Кощей. – Убаюкала, чистоту навела и исчезла. Ей–ей, хоть бы раз погостить осталась!
Словно в ответ на его замечание, за стенкой (там, где находилась столовая), послышался звон бьющейся посуды, за которым последовало невнятное утробное урчание и чертыханья Яги. Кощей потянулся до хруста в суставах и, поправив скудную шевелюру протопал в соседнюю комнату.
Помимо Яги, колдовавшей у печки, в комнате сидел ещё и огромный зеленый трехглавый змей, прозванный в народе Горынычем. Змей, как и Яга, был частым гостем в этом доме. Правда, появлялся лишь в двух случаях – либо когда воровал далеко за морем красавиц и хотел после долгих перелетов немного перевести дух в теплой компании, либо когда получал от деревенских знатных тумаков. И многочисленные шишки на его голове, а также солидная батарея пустых бутылок по обе стороны стола, указывали на то, что новых красавиц он наворовать не успел.
– Ой, касатик, проснулся! – обрадовалась Яга, выставляя на стол две тарелки с кашей. – Садись, откушай!
– С пробужденьицем, костлявый, – пророкотал Змей. – Падай рядом!
Кощей, вяло улыбнувшись, уселся слева от Змея и коротко, как бы невзначай, бросил, указывая на огромный фингал под глазом:
– У тебя что, брат?
– Богатырь, – пробурчал Змей, не переставая хлестать вино. – Третий раз за неделю.
– Опять биться звал?
– Да если б звал. Под покровом ночи пришел и давай песни орать неприличные под ухо. Только я из пещеры выглянул – тут же по центральной морде палицей. Четырнадцать зубов вон с одного удара!
– Скажи спасибо, что не мечом. А то сейчас сидел бы калека калекой.
– Голова у меня за час отрастает новая, а зубы вставлять приходится, – проворчал Змей. – Ей богу, я из пещеры высунуться не могу – сразу толпа вооруженная собирается! Хоть по лесам от них хоронись! Сам–то как?
– Как видишь… От ратной шпаны отбиваться не успеваю.
– А игнорировать не пробовал? У тебя, вона, стены высокие, рвы глубокие и все такое прочее – сиди себе и не обращай внимания.
– Вот какой ты умный, Горя, однако! – хмыкнул Кощей. – Я уже один раз так посидел, поигнорировал, так они мое жилище начали из пушек обстреливать. Из пушек! Не–е, лучше так. Чай, мантию зашить быстрее, чем новый замок построить.
– Нет, сколько себя помню, никогда такого не было, – посетовала Яга. – Ходить – ходили, но чтоб в таких количествах!
– Да распоясались потому что! – Змей гневно хлопнул кулаком по столу. – Пора показать, кто здесь власть! А ну, нападём первые. Пару десятков городов в пепел обратим, пару тысяч человек сожрём – они вмиг к нам дорожку позабудут!
– Да пробовали уже! – вяло отмахнулся Кощей. – Сколько раз уже походом на города ходили! С армией или без, а итог всегда один: появится добрый молодец, буграми мышц с минуту поиграет, по–былинному поизъясняется и…
– Что и?
– Все И. Тебе палицей по маковке, а мне меч–кладенец под ребро. Говорю, другой способ надо.
– Болезнь нашлем! – не унимался Змей. – Лютую! Пусть передохнут все, как мухи!
– Ага, и сами первые сляжем. Не неси чушь.
– Слу–ушайте, а может Сказочника ухайдокаем, а? Чего мелочиться?
Звонкий подзатыльник, отвешенный Кощеем, доходчиво объяснил Змею, что такой способ тоже не прокатит.
– Цыц, дурак! – запоздало рявкнул на Змея Кощей. – Против Сказочника попрёшь – смерть свою найдешь! Ему только пером черкнуть и все: от тебя мокрого места не останется!
– Да я ж пошутил, вы чего?! – Змей с перепугу даже побледнел. – Не буду я вашего Сказочника трогать. Не дурак ведь!
Обиженный Змей подтянул тарелку поближе к себе и нарочито громко застучал ложкой. Вид при этом сохранял донельзя серьезный и сосредоточенный, лишь одним глазом косился на ополовиненную бутыль вина, стоявшую прямо перед ним, видимо, размышляя, как успокоить сразу желудок и душу. Косился-косился, размышлял-размышлял, а потом взял, да и вылил вино в тарелку. Довольно пророкотал и налег на еду с двойным усердием. Кощей же к своей каше даже не притронулся: сидел себе и сверлил пустым взглядом противоположную стену, на которой висел в ножнах перекованный меч.
– Братцы… – неожиданно подала голос Яга. – А я, кажется, поняла, в чем дело!
Кощей и Змей вопросительно уставились на нее.
– Заглядывал ко мне, давеча, добрый молодец, – пояснила Яга. – Причем, из иноземных. Ну, знаешь, из тех, что вместо меча какие-то проволочки в ножнах таскают и ещё наряжаются, как скоморохи последние. Как же они там свои наряды называют… Не то хумзолами, не то ещё как-то, из головы вылетело.
– Ну-ну, – Змей нетерпеливо забарабанил костяшками по столу, – ближе к делу.
– Так вот, приняла я его, как полагается: банька, харчи, бражка самодельная – все дела. А бражка у меня мухоморная, крепкая с непривычки, да и хлестал он её стаканами….
– Ну!
– Баранки гну! Развезло его, значится, с бражки-то моей, он и давай мне в рукав плакаться, какая у них там несправедливость творится. Мол, и нечисть, и люди равны, и все под защитой королевы. Ни дракону башку не срубишь, понимаешь, ни упырю кол осиновый в грудь не вонзишь – сразу повяжут. Некуда бедному благородному рыцарю меч при такой власти сунуть, вот и мотаются они к нам за три моря. У них это, вроде как, сафари называется.
– К чему ты клонишь?
– А к тому, что эти самые заезжие охотники за приключениями ещё и наших молодцов подбивают в походы ходить. Вот и получается, что развлекаются они, а страдаем мы!
– И что ты предлагаешь? Иноземцев начать гонять?
– Не то, чтобы гонять… Скорее даже наоборот… – было видно, что Яга сомневается в своей собственной мысли. – Может нам это… Того… Вообще ничего не делать?
– Да ты что, баба, белены объелась?! – взъярился Змей. – Они, значит, нас мутузить будут, а мы им за это ничего?! Говорю тебе, надо этих иноземцев так припугнуть, чтоб они свои заморские штаны неделю стирали!
– Новые времена требуют новых решений, – флегматично подметила Яга. – Страх уже не является залогом нашей безопасности. Надо на время схорониться, пока все не утихнет. Я слышала, тамошние придворные колдуны уже готовят для королевы яд, так что, глядишь, к зиме все устаканится.
– До зимы ещё дожить надо, – фыркнул Змей. – Тебе-то в чаще леса нормально, а мне куда?
– Не воспринимай мои слова буквально. Я ж не прятаться предлагаю а, например, ремесло поменять. На время.
Жаркий спор между Ягой и Змеем длился ещё добрых полчаса и завершился полной победой Яги. Змей же, донельзя обиженный поражением, налег на вино ещё сильнее.
– Ну, стало быть, договорились, – подытожил Кощей. – С завтрашнего дня начнём новую жизнь. А повоевать всегда успеем.
На том и порешили. Остаток дня ещё просидели, жизнь вольную обсуждая да делишки темные прославляя, а чуть поутру разошлись в разные стороны – ремесло себе искать.
Кощей дело недолго выбирал. Чуть вспомнил, сколько злата-серебра через его костлявые пальцы за жизнь прошло, да и определился тут же в купеческую гильдию казначеем. А что, работа не пыльная, да и дело новое ему как раз по нраву пришлось: сидит себе Кощей за высоким дубовым столом в парчовом кафтане да высокой шапке – одной рукой костяшки на счетах перещёлкивает, другой монеты перекладывает, левым глазом траты подмечает, правым должников обличает.
Баба Яга тоже быстро в новых условиях освоилась, подрядившись помощницей к местному лекарю. Да так самозабвенно помогала, что и не заметила как за пару дней сама лекарем стала. Да ещё каким! Ажно из соседних держав народ съезжаться стал за рецептом. Да и травы сушеные, которыми у нее избушка до самой крыши забита была, тоже в дело пошли.
Что касается Змея, он дня два ещё колебался, даже пару раз пытался жечь соседствующие с берлогой села и чинить на заставах диверсии, но, в очередной раз потеряв половину зубов в задушевной беседе с добрыми молодцами, махнул на прежние убеждения лапой и окрестил себя борцом с темнотой. Теперь в сумерках вылетал он из своей пещеры и кружил над бухтой, периодически выплевывая в небо сгустки ярко–рыжего пламени и освещая путь иноземным кораблям. Сначала сложно было – всё подмывало его какой-нибудь корабль ко дну пустить одним метким плевком, но со временем привык. Втянулся.
Что же до простого люда, те от новых работничков сначала шарахались, а потом тоже немного попривыкли и даже как-то зауважали. Да и спокойнее с той поры в округе стало. Шпана ратная первое время, конечно, под стенами Кощеевского замка по-прежнему ошивалась и на бой его звать пыталась, но, постепенно, интерес утратила и дела пошли своим чередом.
Долго ли, мало ли это продолжалось, но однажды поутру Кощей проснулся от непривычного грохота, доносившегося с нижнего этажа. С трудом напялив в темноте халат, он сбежал вниз по лестнице и застал в прихожей Ягу и Горыныча, спешно баррикадирующих подступы к дверям антикварной мебелью.
– Что случилось? – пробормотал Кощей, протирая глаза.
– Да черт его знает! – отозвался Змей. – Добры молодцы взбунтовались!
– В смысле?
– В коромысле! Час назад пришли и, не говоря ни слова, дом штурмом взять попытались. Мы с Ягой их, конечно, отпугнули, но, вижу, некоторым мало было!
– Вы их точно не трогали?
– Да за кого ты нас принимаешь?! – обиженно воскликнула Яга. – Я в их адрес даже слова бранного не сказала, какие уж там более серьёзные дела!
Пока в прихожей шёл разбор полетов, на другом конце комнаты (там, где стоял обеденный стол) заклубился золотой туман. Возникнув невесть откуда, он то уходил под потолок, то стелился по полу, пока не обрёл отчетливые очертания человеческой фигуры. Раздался лёгкий хлопок, часть искорок осыпалась на пол, и на табурете за столом возник высокий широкоплечий мужчина в сюртуке и узком галстуке с пером в одной руке и пергаментом в другой.
– Здравствуйте, господа–злодеи. – протянул он, отгоняя от себя остатки золотистых искорок. – Мир вам, я к вам.
– О, надо же, кого принесло! – с издёвкой протянула Яга. – Никак, сам Сказочник!
– Я предпочитаю титул Литературный Демиург, – гость деловито поправил галстук и, закинув ногу на ногу, вытер платком выступившие на лбу капельки пота. – Но не об этом речь. Может, для приличия, на стол чего поставите? Гость я, вроде как, важный.
– Шиш там! – огрызнулся Змей. – На вас, дармоедов, не припасено.
Сказочник не обратил на Змея никакого внимания и, разочарованно цокнув языком, черкнул что–то в пергаменте. Тут же на столе появился самовар, а вокруг него горы отбивных, бутылки с винами, сыры, пряники и много другой снеди. При виде такого изобилия Горыныч невольно облизнулся.
– Вы не стойте, господа, присаживайтесь, – Сказочник похлопал ладонью по ближайшей табуретке. – Разговор нам с вами предстоит вести до-о-олгий.
– Какие могут быть беседы, когда нас вот-вот отсюда на вилах вынесут! Добры молодцы взбунтовались!
– А, вы про это… – Сказочник говорил так спокойно, будто речь шла о пустяке. – Момент.
Несколько росчерков пером в пергаменте и шум за воротами мгновенно стих, будто все вымерли разом.
– У нас есть полчаса, – объявил Сказочник. – Садитесь.
Кощей, Яга и Змей послушно уселись напротив.
– Итак, сразу к делу. – Сказочник, уложив пергамент на колени, отхлебнул немного вина из золотой чарки. – Почто народ тираните?
– Мы? – у Змея даже челюсть отвисла. – Ты, верно, путаешь чего! Это нас ваши иноземные охотники тиранят! А мы честно живем!
– Вот от того, что честно, всем и тошно, – покачал головой Сказочник. – Как вы ремесло темное оставили, житья люду простому не стало: девки перед окнами распахнутыми целый день сидят, ждут, пока их Змей воровать придет! Богатыри со скуки только пьянствуют да морды друг другу бьют! Королевичи по лесам плутают, не знают, как избушку правильно повернуть! Баланс нарушен, понимаете?
– Какой ещё баланс?
– Светлых и Темных сил. Нельзя, чтоб все только Добрые или только Злые. Противовес нужен.
– Вот и начеркал бы у себя там противовесов, сколько душе угодно. Нас-то чего уговаривать пришел?
– Принцип у меня такой, – невозмутимо ответил Сказочник. – Решать вопросы лично. Ваши претензии мне понятны, мои вам, думаю, тоже. Посему, предлагаю компромисс: вы по-быстрому прекращаете мне тут воду мутить, а я всех иноземных охотников на нечисть поглазеть аккуратно за пределы повествования выпровожу. Идет?
– Нет, не идет, – отрезал Кощей. – К нам иноземец заходит раз в сто лет. А местные прут по полтыщи в день. Их лучше куда-нибудь спровадь.
– Куда ж я их спроважу? – растерялся Сказочник. – Свои же, чай.
– А это уже не наша забота. Или так, или никак.
– Всех прогнать не могу. Могу лишь число визитёров уменьшить. Четыреста человек на троих вас устроит?
– Много!
– Тогда триста пятьдесят.
– Все равно много!
– Триста!
Сторговались в итоге на десяти добрых молодцах в месяц. Правда, с условием, что эти самые молодцы будут буянить не по-детски и в процессе битвы периодически поминать уважаемых господ-злодеев нелестными словами. А, чтобы Сказочник ничего не насочинял в процессе исполнения обязательств, составили договор, под которым поочередно и подписались.
– Что же, господа, я рад, что все так замечательно решилось. – Сказочник расписался последним. – Надеюсь, больше у нас с вами таких оказий не произойдет. Прощайте.
Сказочник скрутил пергамент в трубочку, лукаво улыбнулся и растворился в золотистой дымке. А спустя пару мгновений в такой же дымке растворились самовар, чашки и тарелки с кушаньями (в том числе и половина отбивной, которую Змей Горыныч не успел отправить в рот).
– Вот же жмот… – протянул Змей, разглядывая опустевший стол. – Еды воображаемой и–то жалко!
Ропот за окном, между тем, начал нарастать. Казалось, людей там после визита Сказочника только прибавилось.
– Закопошилась, шпана! – радостно объявил Кощей. – Чую, русским духом так и прет!
– Ага, добрый знак! – Змей с наслаждением втянул ноздрями теплый воздух. – Черт, как же я скучал!
– Ох, ребятушки, что теперь будет? – боязливо спросила Яга.
– Что будет… Что будет… – эхом, нараспев, отозвался Кощей. – Змей, ты у нас левша или правша?
– Левша.
– Ну, стало быть, ты тех, что слева лезут, встречай, мои же правые будут. Выходим?
– После Вас-с-с… – зашипел Змей, деловито распахивая перед товарищем дверь.
Кощей вразвалку спустился с крыльца и, глядя как сотрясаются под ударами самодельных таранов дубовые ворота, завёл в голос:
– Ой вы, гой-еси, добры молодцы! Расскажу я вам быль, да не сказочку! Как сложили башку окаянную «сколько-то вас там» добрых молодцев!
Ошибка: Контактная форма не найдена.
