Ежемесячный журнал путешествий по Уралу, приключений, истории, краеведения и научной фантастики. Издается с 1935 года.

По маршруту экспедиции братьев Кузнецовых

Вечером в один из дней конца мая 1909 года от пристани Обдорска отвалил административный пароход «Ангара». Пройдя узким фарватером Полуя, он направился к Иондырским юртам (так в старину русские именовали самоедские чумы) на протоке Вылпосл, затерявшейся в ивняках уральской стороны (левого берега) Оби. На борту парохода находилась экспедиция, организованная на деньги богатых русских чаеторговцев братьев Николая Григорьевича и Григория Григорьевича Кузнецовых, снаряжение экспедиции, научное оборудование и сами её участники.

Путешественников провожали представители местной власти — пристав В. Н. Тарасов и урядник. Эта экспедиция оказалась последней в дореволюционной истории освоения Урала. Поэтому интересно будет познакомиться с её организаторами, участниками и самим маршрутом, по которому в течение трёх с лишним месяцев прошли исследователи.

при финансовой поддержке
при финансовой поддержке

Предыстория экспедиции и мотивы её организации таковы. Крупные торговцы братья Кузнецовы были людьми известными в Западной Сибири. Так, Григорий Григорьевич в начале ХХ века служил администратором Торгово‑промышленного товарищества, избирался гласным Кунгурского уездного земского собрания. Вместе с братом постоянно жил в Париже, но на лето они наезжали в Россию. В 1909 года, во время одного из приездов в Петербург, братья Кузнецовы обратились к геологу, академику Ф. Н. Чернышеву с предложением «израсходовать часть имеющихся в их распоряжении средств на какое-нибудь полезное для науки дело». На переданные деньги Российская Академия наук решила организовать экспедицию на Полярный Урал, в прилегающие к нему местности Ямала и востока Большеземельской тундры. Участниками этой малоизвестной ныне экспедиции стали, помимо её организаторов, братьев Кузнецовых, начальник, геолог Олег Оскарович Баклунд (на эту должность он был назначен по рекомендации Ф. Н. Чернышёва), топограф, коллежский советник Н. А. Григорьев, отправленный в экспедицию военным ведомством, зоолог Ф. А. Зайцев, ученый-агроном из Тюмени Д. Я. Вардроппер, геолог-коллектор, студент Горного института В. Г. Мухин, коллектор этнографических предметов, студент Московского университета Д. Г. Янович, ассистент кафедры ботаники Лесного института в Петербурге, будущий академик В. Н. Сукачёв. Участвовать в экспедиции пригласили помощника присяжного поверенного А. Г. Болина и наемных егерей Джапаридзе, Чаева и Политова. Интересно, что изначально братья Кузнецовы думали, что экспедиция будет охотничьей, но включение в её состав нескольких специалистов «академической науки» придало ей значение, как комплексному мероприятию. Предполагаемый маршрут экспедиции был таков: от Иондырских юрт экспедиция, погрузив на восемьдесят оленьих нарт имущество и людей, вышла в направлении к реке Собь, далее — к верховьям реки Лонгот-еган, на реку Ходата и к озеру Большое Щучье, затем, к горе Большой Заяц, на реку Кута и к горе Минисей, отсюда на реку Кару, в её низовья и к мыс Толстый на берегу Карского моря, а уж отсюда — обратно через реку Щучью к Санго-пан на Малой Оби.

Итак, после переправы через Обь, к устью реки Соби, началось основное действо экспедиция. 22 мая путешественники отправились в свой 3,5‑месячный маршрут длиной в несколько сотен километров.

«Наконец, все нарты были нагружены. <…> Считать количество загруженных нарт не представлялось возможным; лишь только кончалась нагрузка одного анаса (ряд из 6–10 саней, запряженных в два-три оленя и привязанных цугом к передовой нарте, на которой ямщик правил четверкой или пятеркой отборных оленей), он уезжал, взамен его подходил другой; к тому же грузили в двух-трех местах сразу. Быстрым шагом, почти рысью, анасы направились в гору. По незаметной, но прекрасно вытоптанной дороге, они пробрались через густую ивовую чащу, миновали крутой, заросший более частой лиственницей склон, и по пологому снежному полю поднялись в тундру. Незначительный переход по тундре — и взорам открылся чум Науки (Наука — главный подводчик, остяк Матвей Григорьевич Кондыгин. — Н. В.), за холмом, на берегу небольшого озера». Караван экспедиции из 80 с лишним оленей и полутора тысячным оленьим стадом выглядел совсем фантастически для этих мест. Сначала шёл «научный» аргиш (нарты с учёными и научным снаряжением), за ними тянулись нарты с семьями проводников.

Первые версты

Сначала путешественники двигались вдоль восточного склона, затем олений караван стал углубляться в горы (В этом очерке я основное внимание уделю горной части маршрута экспедиции, а её передвижения по тундре и вдоль Карской губы и обратно в Обдорск упомяну вскользь. — Н. В.).

Уже с первого же дня экспедиция выглядела весьма необычно, её состав разделился на два «лагеря» — с одной стороны, учёные и коллекторы Баклунд, Григорьев, Сукачев и Мухин, занявшие одну палатку, а с другой, — все остальные, разместившиеся в четырёх палатках. Обычно каждая стоянка сопровождалась днёвкой, когда караван не двигался, а исследователи занимались непосредственно своим работами наблюдениями в окрестностях лагеря.

Не обошлось без скандалов

Экспедицию постоянно сотрясали дрязги и препирательства с каюрами-остяками и переводчиками, которых всё не устраивало в этом путешествии. «Остяки не признавали никакого порядка. Старший толмач и путеводитель, как его с насмешечкой называли экспедиционные рабочие, продолжающий пребывать с самого Обдорска в воинственно-всесокрушающем настроении — по-видимому, он возобновлял душевную энергию из тайно взятых с собой запасов — направил свою затаенную злобу не только против остяков, но и против членов экспедиции, и был поэтому временно отстранен от своей должности. Младший толмач, как самоед, не пользовался авторитетом у остяков, а рабочие, все хорошо знающие по-остяцки, не вошли еще в роль. Поэтому порядок загрузки не раз нарушался, и приходилось по два, по три раза перегружать нарты». В другой раз истерика со стороны остяков уже была по иному поводу: «Чтобы дать возможность толмачу Коневу успокоиться, его уполномочили в верхнем лагере осмотреть и проконтролировать загруженные нарты, но он и этого не пожелал и отправился вниз, решительно заявляя, что он едет в Обдорск». 30 мая начался северный ветер и дождь. «Наука сам отказался ехать в дождь и с ним остался чум. Путеводитель Конев явился с извинениями по поводу своего непростительного поведения и клялся идти, куда прикажут, до конца света, пешком, даже с грузом на спине, если окажется необходимым. Ему был поручен надзор над караваном, а члены экспедиции отправились вперед пешком в проливной дождь, по следам ушедших накануне с Толей (прозвище остяка-каюра Василия Константиновича Гераскова. — Н. В.) тридцати нарт».

Это лишь несколько эпизодов, характеризующих обстановку, в какой началась и проходила экспедиция. Самоеды, остяки и коми, сопровождавшие экспедицию в разных частых маршрута, слабо понимали, что её участники собирают научные коллекции, а не везут на нартах несерьёзный, по их мнению, груз — «камни», «землю» и «сено» (соответственно, геологические коллекции, образцы почвы и гербарий).

Углубившись в горы, экспедиция повернула на юго-запад к выходу в долину Соби. Двигались в глубине Уральского хребта, вдоль водотоков тянулись лиственничники, затем ландшафт стал более суровым, на долину надвинулись высокие горные кряжи.

Вышли к Соби…

На расстоянии 10 вёрст «караван по боковой рытвине свернул с долины р. Харавы к северу и поднялся на перевал, ведущий в систему р. Соби. Перевал крутой, падение 1:4,2. Снегу при подъеме было совсем мало, зато по ту сторону перевала его было более чем достаточно. <…> Немного выше ручейка в р. Собь, на стрелке, образуемой вторым, приходящим с северо-востока, ручейком, караван остановился лагерем на высоте 289 м. <…> Баклунд и Мухин поднялись к доминирующим над ним вершинам на востоке. Оттуда им открылся великолепный вид на широкую полукотловину р. Собь, с одной стороны, на глубокие и узкие коридоры р. Харавы и на возвышающийся над ними остроконечные и плоские вершины, с другой. Контраст был поразительный: впереди полные, с круглыми очертаниями контуров, почти лишенные снега склоны и отвесные стены. Ослепительное солнце еще ярче подчеркивало контраст. К юго-западу была видна неясно очерченная долина южной вершины р. Соби». Южнее верховий Соби угадывался силуэт горы Пай-ер (северной), открытой первопроходцем Урала Э. К. Гофманом.

Участники экспедиции вышли к Соби в том месте, где её долина «имеет ширину около 3‑х верст, противоположный берег образуется несколькими, покрытыми еще снегом, хребтообразными вершинами, высотой в 690–720 м». К западу «от них непосредственно начинается скат к р. Усе». Туда и двинулся экспедиционный олений караван, следуя в направлении водораздела между реками Собью и Лонготъёганом. «С водораздела открылся великолепный вид на обширную котловину южной вершины р. Лонгот-иеган (устаревшее название р. Лонготъёгана. — Н. В.). <…> Сама котловина собирает воды южной группы притоков р Лонгот-иеган. <…> С перевала, разделяющего также котловину южных притоков р. Лонготъ-иеган от котловины средних ее притоков, караван спустился по снежному склону на северо-восток и остановился лагерем в основании мыска <…>, свободного от снега <…>. Высота стоянки по съемке — 525 м. <…> Единственное пригодное для топлива растение — редкие и крохотные кусты полярной ивы». В этой точке экспедиция простояла два дня, которые специалисты-исследователи потратили на сбор научных материалов в этой части Урала.

К Большому Щучьему озеру

Отсюда пройдя по котловинам и склонам горных хребтов, экспедиция взобралась на очередной «снежный мыс-бугор. У оcнования этого бугра обращали на себя внимание причудливые столбы — форма выветривания сильно складчатого и перемятого кварцевого филлита. <…> Караван пошел к северо-западу, и через незаметный перевал (560 м) систем
р. Лонготъиеган и Щучьей спустился к NNE, в узкое ущелье-долину, по которому он через 4 версты вышел в великолепную поперечную долину
р. Холонг, самого южного из притоков р. Щучьей. Это ущелье представляет собой начало длинной продольной долины, ведущей до самой главной р. Щучьей. Баклунд спустился в нее прямо с плато».

Итак, экспедиция оказалась в одном из самых удивительных мест на Полярном Урале — в глубокой и более чем 25‑километровой в длину тектонической котловине, занятой озером Большим Щучьим. Котловина включает в себя само озеро, большую часть русла реки Пырятанё, впадающей в озеро с северо-запада (единственный крупный ручей, впадающий в озеро), а также верховья реки Большой Щучьей, вытекающей с юго-востока, которая, сливаясь с притоками Сэрмалъяхой и Малой Щучьей, в нескольких километрах ниже озера образует мощный поток, устремляющийся к Оби. Высота над уровнем моря — 185 м. Как считают современные учёные, глубина озера может достигать 165 м. Лимнологи установили, что донные отложения озера очень древние, им 24,9–18,7 тысячи лет, причём в них сохранялась сезонная слоистость, а значит Большое Щучье замерзало зимой, оттаивало к лету и не было покрыто ледником покровного оледенения.

Путь экспедиции пролегал через р. Хадату и мимо жемчужины Урала — озера Хадата-Юган-Лор (от хантыйского хадата — еловый, юган — река, лор — озеро) — система озёр на Полярном Урале в течении реки Большой Хадаты, у подножья хребта Изъяхой. Хадата-Юган-Лор — это два соединённых почти километровой по длине протокой озера — Большого (длина около пяти километров) и Малого Хадата-Юган-Лор (длина около четырёх километров).

Гибель оленей

В этом районе экспедиция под руководством О. О. Баклунда была во второй половине июля. «Прекрасная погода благоприятствовала зафиксированию <…> великолепных видов на фотографических пластинках. Караван выступил в дальнейший путь в 5 час. 25 мин. Вечера. Температура все еще была высокая (в 5 ч. пополудни 18º,9). <…> По словам остяков, оно (озеро Хадата-Юган-Лор. — Н. В.) богато рыбой. На озере Вардропперу удалось добыть пару великолепных гагар, к большому неудовольствию остяков». Здесь экспедицию настигло несчастье. Когда стадо «оленей стало переправляться вплавь через р. Хадата в том месте, где она, вытекая из озера, выработала себе глубокое ледяное русло с отвесными берегами. Раз один олень пускается вплавь в одном направлении, то остальных остановить немыслимо. <…> Только самым сильным удалось выбраться на тот берег, слабых важенок телят отнесло течением вниз, и лишь с трудом им удалось выкарабкаться. Многие погибли, а еще большему количеству быстрое течение в камнях изуродовало ноги. Всю эту картину гибели увидел со льда озера хозяин оленей Толя. Он разразился неслыханным дотоле ревом, и в продолжении получаса неумолчимо раздавался его голос, сопровождаемый грозными размахами хорея».

Понять остяка было можно, ведь он терял ездовых оленей и будущее потомство для стада, а ведь олень — это вся жизнь инородца, он для них — и еда, и транспорт, и одежда. Эта область Полярного Урала оказалась вообще одной из самых суровых в природном отношении и трудных для оленьего каравана на всём маршруте экспедиции. Раздувшиеся после тёплой погоды ручьи, протекающие «по крупно-валунному ложу», причём каждый из них «силой течения передвигал крупные валуны, и нога не находила себе твердой опоры несмотря на сравнительно мелкую воду». А учесть, что вся экспедиция проходила при часто идущих дождях и даже снеге, низкой облачности и заморозков по ночам, то участие в таком испытании оказалось для путешественников сродни подвигу.

Суровая красота

Специалисты-исследователи Баклунд и Мухин занимались изучением ландшафтов и геологии в районе Хадаты и Щучьих озёр. Так, у очередного ручья они «отделились от каравана и поднялись вверх по склону гор, окаймляющих р. Хадата с севера. У северо-восточного склона горы Анучина они имели случай наблюдать великолепно развитые в несколько уступов цирки-ниши, в которых отчетливо можно было отличить период ледниковой эрозии, от следующего периода речной эрозии. На склонах, обращенных к югу и защищенных от западных ветров, поражали своим великолепием на сухом щебне прерывчатые ковры Dryas octopetala (дриада восьмилепестная, или куропаточья трава. — Н. В.) и одиноко цветущий полярный мак Papaver nudicaule».

Но вот и внутренняя область Полярного Урала — озеро Большое Щучье и прилегающие к нему горы. Перед путешественниками открылась «узкая долина», которая «выше стоянки, занятая большим, прямым озером с круто спускающимися в него берегами, имела много сходства с долиной р. Хадата. Те же карообразные полукотловины на сравнительно большой высоте над озером, те же спускающиеся прямо на него осыпи; озеро также было покрыто льдом (на календаре было 25 июня (8 июля). — Н. В.), но полыньи вдоль берегов были более широкие; лед весь посинел. Но зато не видно было острых пиков, которые придавали озеру Хадата столь альпийский вид. Снега на склонах было совсем мало.

В такие необычайно «жаркие» в этих широтах дни экспедиция передвигалась ночью, когда гнус не был так активен. Это обычный приём, перенятый русскими у северных инородцев. Находясь у оз. Бол. Щучьего исследователи отметили, что вдоль него чередуются участки с «вязким, отчасти недавним более высоким уровнем», болота с тальником, вплотную подходящие к урезу воды осыпи, и даже песчано-гравийные «пляжи». «Вода прозрачная, и уже на небольшом расстоянии от берега дна не видно, что указывает на сравнительно большую глубину».

Продолжив путь от этого удивительного природного объекта дальше, караван устремился на водораздел. Болотная растительность чередовалась со снежными полями и россыпями камней. Путешественникам нужно было подняться на «пологий, покрытый мхом склон» высотой до 660 м. Несколько дней экспедиция медленно двигалась вперёд при столь высоких температурах воздуха (например, 27 июня (10 июля) она доходила до 22,2° в 1 час дня), что крупные реки вздулись от поступающих по притокам талых вод, а снег быстро исчезал, из-за чего запаса полозьев не хватало на «каменистый путь» (по пути запас полозьев для нарт нельзя было пополнить). Так случилось и на р. Каре, к которой вышла экспедиция, её уровень резко поднялся.

С западной стороны от оз. Бол. Щучьего высятся «куполообразные вершины до 995 м. Над всеми с севера доминирует вершина в 1235 м высотой. Остяки ее называли «Саур-кеу», т. е. гора-заяц; члены экспедиции прозвал ее <…> Большой Саур-кеу. Она является самой высокой в области, посещенной экспедицией 1909 года, и видна издалека с севера и с востока. <…> По широкой долине, прилегающей к г. Саур-кеу с севера и с востока, раскинулись зеленые луга, на которых видна была группа пасущихся диких оленей.».

Отсюда путь экспедиции лежал к горе Минисей. «Выступление в дальнейший путь состоялось лишь в 9 часов вечера 26 июня (9 июля). Пока караван передвигался по болоту, <…> все шло хорошо, но как только отдельные анасы стали подниматься вверх, <…> каменистая почва заставила ямщиков совершать длинные обходы в погоне за снежными пятнами, кое-где ютящимися у подножья склонов». И опять ручьи и реки, террасы и склоны, каменистые россыпи и края логов. У края одного из логов «прекрасные дефлационные столбы грубыми колоннами обозначали вход в небольшое, круто спускающееся к северу ущелье. Дно его было усеяно громадными, оторвавшимися от стен глыбами». Движение по такому участку принесло урон снаряжению экспедиции: «несколько нарт изломалось и некоторые из более ценных инструментов (фотографические камеры: штативная 13х18 и «телефот») основательно вымокли и временно были выведены из строя».

Переходы через отроги и небольшие хребты чередовались с луговинами, переходящими в «кварцитовые россыпи» или в выходы коренных пород из чёрных сланцеватых известняков. И так изо дня в день.

Странная гора

И вот впереди путешественников ждала встреча с примечательным природным объектом, горой Минисей. «Утро 5/18 июля настало при чудной погоде и безоблачном небе. <…> Вардроппер, Зайцев, Сукачев и Баклунд отправились на прямо на север в широкую к югу от
г. Минисей котловину. <…> Вардроппер, Зайцев и Сукачев, изучая флору, энтомо- и орнитофауну котловины, по которой разбросано несколько мелких озер и болот с выдающейся из рыхлой почвы островками коренной породы, сделали небольшой круг и прибыли к стоянке одновременно с караваном. Бакунд же направился к южной оконечности г. Кузнецовых».

Эту ранее безымянную гору участники экспедиции назвали в честь спонсоров и организаторов беспримерной экспедиции. Гора имеет целый ряд особенностей: «странное впечатление производит поставленные в ряд на коренных островках колонны-свидетели филлита. <…> На этих колоннах нередко гнездятся белые совы. <…> С наивысшей точки горы Кузнецовых (около 630 м) открывается обширный кругозор: на севере расстилается сравнительно ровная тундра с множеством разбросанных по ней озер; у горизонта широкой полосой тянется море (Карская губа Баренцева моря. — Н. В.); на нем, благодаря прозрачному воздуху, был виден плавающий лед. К западу за рядом озер видна извивающейся лентой р. Кара». Чем же примечательно это место на карте Полярного Урала? Гора Минисей и прилегающие к ней участки территории — священное место для самоедов и остяков. «У северного подножья г. Кузнецовых расположено озеро <…>, которое по словам остяков, священное (Емынь-лор). <…> Мысом, выходящим со стороны г. Минисей, озеро с своей северной части разделяется на две неравные половины. На мыске остатки жертвоприношений были особенно богаты».

Неподалёку от горы Кузнецовых находится гора Минисей. Хотя сопровождающие экспедицию остяки и утверждали, что г. Минисей имеет для них сакральное значение, «по части ожидаемых на ней предметов культа не оправдала возлагаемых на этот счет надежд (если тут располагалось инородческое святилище, то на горе должны были стоять идолы, а вокруг них — подношения языческим богам. — Н. В.). Можно думать, что часть из них была спрятана, так как приезд экспедиции в эти края не мог оставаться тайной. Болин, первый поднявшийся на ее вершину, мог указать лишь несколько предметов жертвоприношения в пещерах на склоне. Деревянных идолов найдено лишь незначительное число и то частью среди осыпи юго-западного склона». Так, что утверждение О. О. Баклунда, что здесь находилось главное хранилище ненецких идолов со обдорской тундры, не более чем мнение дилетанта.

Вместе с крайней точкой материковой части Урала г. Константинов Камень (492 м) более южные вершины Минисей и Большой Минисей образуют горный кряж Минисей, что было указано ещё топографом экспедиции Э. К. Гофмана, Д. Ф. Юрьевым. Позднее, в начале XX в., об этом же писал О. О. Баклунд, проводники которого — ханты — относили название Минисей или Минисэ ко всей горной цепи Константинов Камень — собственно Минисей — Большой Минисей, или Аркопай. Самая высокая гора кряжа Минисей — Большой Минисей (635 метров). Она расположена в 10 километрах юго-восточнее Константинова камня.

Почему же одна из вершин кряжа, а именно гора Минисей, стала священным объектом. Видимо, здесь ведущее значение в выборе будущего сакрального места сыграл необычный вид горы; она имеет форма трехгранную пирамиды, сложена красными кварцитовидными песчаниками. Необычным вид горы привлек ненцев, у них здесь было священное жертвенное место. Считалось, что здесь живет божество Минисей. Финский лингвист Т. Лехтисало производит название Минисей от ненецкого глагола «минесь» — «нести» и утверждает, что ороним Минисей надо переводить как «носитель». Согласно ненецким преданиям, Минисей — один из «носителей» нашей Земли, поддерживающих её. Интересно, что этот титан с Полярного Урала — существо женского пола — бабушка Минисей.

Вообще, по части топонимики в этом ключевом для религиозных представлений остяков (хантов) и самоедов (ненцев), соседствующих друг с другом и одинаково чтящим священное для них место, не всё до сих пор ясно. Начиная с Э. К. Гофмана, экспедиция которого впервые посетила эти места, тут возникла и продолжает сохраняться путаница, связанная с разными русскими переводами местных географических названий, используемых двумя северными народами. Так, неточность Гофмана послужила летом 1909 г. стимулом для О. О. Баклунда изменить название одной из вершин горной цепи, г. Аркамбой-Минисей = Большой Минисей, сделав своего рода реверанс в сторону братьев Кузнецовых, финансировавших экспедицию, назвав её горой Кузнецовых. Но название это, однако, не утвердилось, при всей благодарности за организацию подобного путешествия братьям Николаю Григорьевичу и Григорию Григорьевичу, никаких особых заслуг у них не было, а потому за горой закрепилось современное название.

Золотая Баба виновата?

В летописи событий экспедиции эта точка стала своего рода ключевой. Здесь она разделилась на две группы. Специалисты (геолог О. О. Баклунд, топограф Н. А. Григорьев, зоолог Ф. А. Зайцев, ученый-агроном Д. Я. Вардроппер и геолог-коллектор В. Г. Мухин) отправились дальше, к Карской губе Баренцева моря. А братья Кузнецовы в компании с коллектором этнографических предметов Д. Г. Яновичем, помощником присяжного поверенного А. Г. Болиным и наемными егерями Джапаридзе, Чаевым и Политовым. Оставлю в стороне причины, побудившие одних продолжить маршрут, а других возвращаться назад, до сих пор неясны. Нет ничего в публикациях О. О. Баклунда. Зато эта «тайна» породила целый «ворох» гипотез и инсинуаций, сопровождающих эту экспедицию. В Интернете я даже встречал высказывания о том, что-де Кузнецовы, пробывшие до начала экспедиции много дней в Тюмени, узнали о таинственной Золотой Бабе, которую инородцы где-то спрятали. Узнав о святилище на г. Минисей и пещерах, куда остяки и самоеды могли прятать своих «святых», по мнению некоторых публицистов, могли спрятать и эту святыню. Зачем же тогда Кузнецовы с Болиным оставались у г. Минисей, уж не занимались ли они поиском остяцких святынь? Небезынтересно, что братья Кузнецовы считали своей собственностью всю этнографическую коллекцию, собранную экспедицией. Естественнонаучные сборы им были не интересны, поэтому они не взяли их с собой в обратный путь.

Видимо, этнографу было дано особое задание искать какие-то артефакты остяцкой и самоедской культур. Полтора месяца он копался где-то на Оби, между Обдорским устьем и рекой Щучьей. В своём отчете впоследствии он докладывал, что «изучал обстановку старых заброшенных остяцких и самоедских кладбищ, вскрыл и осмотрел 402 могилы… Собрано больше 300 черепов… приобретено небольшое количество остяцких и самоедских вещей, среди которых главное внимание обращают на себя предметы культа, грубые идолы с жертвенных мест… одетая в горностаевый халат фигура бога Орта с медным ликом».

Не считая нужным обсуждать поступки братьев Кузнецовых, я лучше вкратце расскажу о том, что делали отправившиеся к берегу моря путешественники. Они собирались выступить в маршрут в самые разгар лета; 6/19 июля «погода стояла прекрасная 23,7º». На следующий день пошёл мелкий дождь, и «в 8 час. 15 мин. Вечера караван, сокращенный до 38 экспедиционных нарт, двинулся на северо-восток через впадину, отделяющую г. Минисей от Константинова Камня». Теперь путь экспедиции проходил по совершенно иной территории, по владениям оленеводов зырян-кочевников. «Тундра со свежей зеленью и мягкой почвой после каменистого пути по Уралу произвела весьма приятное впечатление. Куропатки, пролетные гуси, плавающие по озеркам утки и витающие над ними поморниками в значительной степени оживили картину. Леммингов, песцовых мышей, как будто стало меньше. Черной полосой тянулась по зелени изборожденная караваном дорога».

Оставалось чуть меньше двух месяцев до возвращения путешественников в начале сентября в Обдорск. За это время они побывали в интереснейших местах, куда и по сей день попадают немногие туристы. Сначала они вышли к реке Каре, спустились по ней до Карской губы Баренцева моря, далее обошли Урал с севера и по восточному макросклону хребта вышли к Обской губе, собрали бесценные геологическую, зоологическую и ботаническую (гербарий) коллекции. Одним из достижений экспедиции следует считать выполненную топографом Н. А. Григорьевым топосъёмку местности, до сих пор остающуюся исключительно точной.

Обработке и публикации материалов экспедиции помешала разразившаяся Первая мировая война.

 



Перейти к верхней панели